— Воды ей скорее, — послышался голос Иби.
Ей плеснули в лицо холодной водой, отчего Джесс, очнувшись, вновь очутилась в теплом свете кухни у Иби.
— Я имела в виду дать ей попить, а не устраивать баптистское крещение, — проговорила хозяйка.
Джесс открыла глаза, увидев смотрящих на нее в упор Люси и Иби со сморщенными от тревоги лицами.
— Что произошло? — потерла Джесс шею.
— Ты куда-то отлучалась, — произнесла Люси.
Иби выразительно взглянула на Люси, мягко тронула за плечо Джесс:
— Ты, наверно, редко говоришь о Шансе?
Джесс покачала головой, потом поднялась из-за стола.
— Наверное, мне лучше вернуться домой. Вы не против, Люси?
— Разумеется, дорогая!
Глава 39. Стар
— Шанс здесь… — Джереми повторял эту коротенькую фразу снова и снова, оглядываясь по сторонам. — Здесь… То есть что, прямо вот тут, возле меня? — Он указал на пол возле своих коленей. — Шанс вот прямо-таки здесь?
Свет перестал моргать, однако стены продолжали потрескивать, отчего возникало ощущение, будто комната напрочь отрывается от дома.
Стар кивнула.
Завитки волос Джереми упали на лоб, и он, протяжно выдохнув, откинул их обратно.
— А что ему нужно? — непривычно высоким голосом спросил он.
— Не знаю, — ответила Стар.
Но это была, конечно, ложь. Узнав про бонсай, а теперь еще и увидев эту статью, она прекрасно знала, чего хочет Шанс, но она слишком трусила, чтобы это сделать. Девочка опустила голову, краснея от стыда и чувствуя застилающие глаза слезы. Она была малодушной трусихой, как и ее отец. Когда дошло до дела, она оказалась ничуть не лучше его, а может, даже хуже.
Надув щеки, Джереми резко выпустил воздух.
— Ничего себе! Вот так Люси! Она — это что-то, да? А Джесс уже знает?
Стар сжала кулаки.
— Что Джесс знает?
— Ну, про тебя и Шанса? Ведь Люси свела вас вместе, наверное, не просто так. — У него внезапно расширились глаза: — О, чел! Так у тебя теперь, может быть, тоже будет нормальный дом?
Стар вскочила на ноги и, обхватив себя руками, сердито уставилась на гостя.
— Ну и дурачок ты, Джереми! Ты думаешь, Джесс после этого захочет меня знать? Что, как только для нее все разъяснится, все мы будем жить вместе долго и счастливо? Это в твоем сказочном мире все так кончается, но только не в моем! — Она уже срывалась на крик, охваченная страхом и яростью. — Да стоит Джесс узнать, кто я такая и что я сделала, то я… то она… — Раздувая ноздри, она отчаянно пыталась справиться со слезами. Жалеть себя было совершенно бессмысленно. Стар снова тяжело плюхнулась на пол и, скрестив ноги, уткнула лицо в ладони. — Она вообще не захочет со мной знаться.
— Бог ты мой, Стар. Что ж ты такого сделала?
Она посмотрела на Джереми сквозь кончики пальцев, чувствуя, как все это начинает неудержимо выплескиваться из нее и она ничего не может с этим поделать.
— Это все случилось из-за меня.
Шанс не открывал дверь, пока она не постучалась уже в четвертый раз. А когда все же открыл — она думала только лишь вручить ему открытку и бонсай, а потом сразу уйти. Ну, может, посидеть немножко в их «форте», пока уже можно будет спокойно вернуться домой.
Стар потянула себя за рукава: воспоминание было таким отчетливым, словно все это случилось только вчера.
— Помню, как от него исходил запах чистоты. Как от белья в сушилке. А потом, когда я увидела позади него двух маленьких коровок, то просто уже не могла заставить себя уйти.
— Каких коровок? — не понял Джереми.
Конечно, это выглядело очень глупо — но Стар была всего лишь маленькой девочкой, которой отчаянно хотелось, чтобы в ее жизни появилось что-то доброе и светлое.
— Там над плитой была небольшая подсветка — такая сияющая желтым светом лампа. И вот, на краю освещенной светом этой лампы столешницы я увидела двух маленьких керамических коровок. Обе стояли на задних копытах, и на одной был передничек с буквой S, а на другой — с буквой Р.
— Солонка с перечницей?
— Ага. Я понимаю, как глупо это звучит — но его квартира была совершенно не такой, как та, где я жила. То есть она тоже была обшарпанной, с вытертым ковром и с потеками на потолке — не лучше, чем у меня, но… Это было…
Она услышала, как у Джереми как будто что-то булькнуло в горле.
— Это был настоящий дом, — закончил он за нее. И у Стар зажгло от слез глаза, потому что он ее понял. И тут она вспомнила про Джесс, с такой сердечностью обнявшую ее на кухне. Это тоже было настолько приятно Стар тогда, что сейчас причиняло душевную боль — потому что она слишком близка была к тому, чтобы все потерять. Она шмыгнула носом и смахнула слезы, туманящие зрение.
— Я спросила, можно ли мне войти, и я предполагала побыть у него лишь до тех пор, когда мне будет не опасно вернуться домой.
— Не опасно? — переспросил Джереми.
Стар встретилась с ним взглядом и на мгновение увидела себя его глазами. Девчонкой, которая жила такой жизнью, о которой он читал разве что в книжках. Девчонкой, живущей при отце, который не любил ее достаточно, чтобы вести нормальную жизнь.
Джереми между тем терпеливо ждал ее ответа, в глазах его теплилась нежность. Стар приподняла уголок губ в грустной полуулыбке:
— Мой отец торговал наркотиками. Бывало, его клиенты приходили к нам в квартиру, и, когда такое случалось, я не любила там бывать, потому что эти люди меня пугали.
— Господи… — выдохнул он, и по тому, как поникли его плечи, ему явно тяжело было услышать такое, и вообще немыслимо было представить ее в подобной ситуации. Вот и Шанс воспринял все точно так же. Стар захотелось даже обнять Джереми за такое сострадание. Но вместо этого она засунула ладони под ноги.
Шанс тогда улыбнулся и повел ее на кухню, усадил за стол, где она стала уплетать овсяное печенье с изюмом, пока не заныло в животе. И при мысли, что ей придется вернуться назад, в свою стылую вонючую квартиру, где ее ждет отец и его вечно пыхающие сигареты, и шприцы с иголками, и полиэтиленовые пакетики с каким-то белым веществом, живот у девочки заболел еще сильнее.
— И тогда я спросила: а нельзя ли мне жить вместе с ним? — При воспоминании об этом Стар низко опустила голову.
— О, Стар…
Шанс отреагировал так, как ответил бы любой восьмилетний ребенок с открытым, добрым сердцем: «Ух ты, здорово! Ты тогда можешь быть моей сестрой! У меня такая классная мама — я уверен, она согласится! Особенно, — он скорчил рожицу, — когда узнает о твоем отце».
— Он даже соорудил для меня постель на диване из ворсистого шерстяного одеяла. Не помню, думала ли я тогда, возможно ли вообще такое. Помню только, как была счастлива, представляя, что буду теперь жить вместе с Шансом и его мамой. Единственное, что мне необходимо было забрать из дома — единственное, что мне хотелось принести в мою новую семью, — это второй мамин бонсай. Один был бы у Шанса, а один — у меня. Так я себе это представляла. Вроде талисманов дружбы с дурацкой половинкой сердечка на цепочке, которые я видела у девочек в школе. Только тут вместо никчемной висюльки были бы крохотные изящные деревца. Отцу никогда не было дела до маминых бонсаев, я даже не сомневалась, что без меня они у него погибнут. И я сказала Шансу, что быстро сбегаю домой и вернусь. — Тут Стар умолкла, обхватив себя поперек живота и крепко зажмурившись. Чего бы она только не отдала, чтобы это изменить, чтобы сделать все по-другому!
— Стар?
Не ответив на оклик Джереми, она продолжила рассказ, упершись взглядом в пол:
— Он, естественно, не отпустил меня одну. Он сказал, что Джаз — его любимый персонаж из «Трансформеров» — ни за что бы не отпустил девочку вечером в одиночку ходить по «Ланкастеру».
Шанс взял ее за руку, и вместе они вышли из его квартиры.
Рассказывая это, Стар расплакалась, причем с такой силой, что дышала, судорожно хватая ртом воздух.
— Если бы мы только подождали, пока вернется его мама! Если бы я вообще к нему тогда не приходила!
Джереми придвинулся к ней поближе и принялся успокаивающе, размеренными кругами, гладить Стар ладонью по спине.
— Если бы моя мама не умерла — то и Шанс сейчас был бы жив, — с горечью закончила она, сойдя на хриплый шепот.
Из прихожей послышалось, как закрылась входная дверь, донеслось тихое бормотание двух голосов. Люси с Джесс вернулись домой. Стар утерла лицо рукавом. В ушах у нее начался глухой монотонный гул.
— Все равно не понимаю, почему ты считаешь, Стар, что Шанс погиб по твоей вине, — тихо произнес Джереми.
Она встала, чувствуя, как подрагивают в ногах мышцы. Она не готова была рассказать Джесс все как есть, и ей не хотелось уезжать из Пайн-Лейка, от Джесс и от Люси. И пусть даже это был сон — самый счастливый сон в ее жизни, и пусть она его не заслужила, Стар не готова была к тому, чтобы он вдруг закончился.
— Стар? — с нотками тревоги в голосе позвал ее Джереми.
Взгляд ее дико метался по комнате, словно ища выход. Джереми тоже поднялся, коснулся ладонью ее плеча.
— Я не буду тебе ничего говорить. Это вообще не мое дело, и я все равно не очень понимаю, как у Люси все это получается. — Брови у него сошлись на лбу домиком. — Это твой потерянный конец, Стар, — так назвала бы это Люси. Но ты его найдешь, только когда будешь к этому готова.
— Ты не будешь относиться ко мне по-прежнему, когда все узнаешь.
Джереми пристально посмотрел на нее, приоткрыв рот, словно собираясь что-то сказать.
Дверь в библиотеку открылась.
— Я вижу, вы нашли коробку с газетами, — раздался голос Люси.
Джереми закрыл рот и широко улыбнулся старушке:
— Нам даже пришлось спуститься в ваш подвал!
Люси рассмеялась.
Джереми перевел взгляд на Стар:
— Ну, я, пожалуй, пойду. Встретимся завтра, в обычное время, перед школой. — Он дружески ее приобнял и ушел.
Люси осталась стоять у двери, держа в руке сложенную газету с кроссвордом. Наклонив голову, она встретилась глазами со Стар.