В. АНКВАБ, член СП СССР
Эпос о нартских богатырях бытует почти у всех народов Кавказа, ко у абхазов, адыгов и осетин он наиболее распространен, Ученые-нартоведы (В. Абаев, Ш. Иналипа, Ш. Салакана, А. Аншиба и т. д.) вот уже много лет проводят кропотливые фольклорные и этнографические исследования, пытаясь воссоздать облик той эпохи, когда мог возникнуть эпос. Эти исследования ученых и их споры, надеемся, со временем откроют истину. Но одно тут несомненно: эпос о нартских богатырях — исконно кавказского происхождения. Его возраст исчисляется несколькими тысячелетиями. Эпоха матриархата и переходного к патриархату периода явствуется в рассказах эпоса, в героических его образах, наполненных поэтической символикой и мощью.
Можно ли отыскать в эпосе о деятелях нартских богатырей какое-то упоминание об абхазских неграх? Оказывается, да. Давайте попытаемся проанализировать один из эпизодов нартского эпоса. Итак:
«Нарты, все сто братьев, оседлали однажды своих скакунов — аращи — и двинулись в путь-дорогу, как всегда, славу добывать. Едут, едут они, где ночь застанет, там и ночлег. Утром седлают коней и в путь-дорогу. Так они путешествовали полтора года. И однажды к вечеру остановились под тенистыми ветвями большого развесистого дерева, посреди широкого поля, спрыгнули с коней, выпустили их попастись. Сами расстелили бурки в тени дерева и уселись. Младшие разожгли костер и начали готовить пищу. От костра дым взметнулся к небу, и заметили этот дым люди, обитавшие на расстоянии полдневного пути от того места, где отдыхали нарты. Это были чернокожие люди — негры. Они все были такие черные, что отважный джигит и тот испугался бы, увидев их. Снарядили черные люди воинов и наказали им разузнать, что это за дым. Вернулись из разведки чернолицые воины, поведали старейшинам обо всем.
Собрались чернолицые мужчины и женщины, старые и молодые, посоветовались и решили достойно встретить незваных гостей — биться, пока живы. И начали строить укрепления с той стороны, откуда идут белокожие богатыри.
На другое утро нарты, как обычно, отправились в путь и очень обрадовались, когда в полдень увидели чернолицых. Но вскоре нарты заметили, что черные люди собираются встретить их копьями и стрелами. Тогда карты, не любившие кровопролития, отобрали нескольких своих воинов и послали их без оружия, чтобы те, чернокожие, убедились, что идут к ним не враги, а друзья. Но чернолицые пустили в них стрелы, ранили двух нартов, и пришлось воинам вернуться. Посовещались нарты и опять отправили своих безоружных посланцев. Но случилось то же, что и поначалу. Тогда все сто нартов сели на своих огнеподобных коней-аращи и бросились на чернолицых, как разъяренные зубры, разрушили стены укрепления, многих потоптали копытами своих коней, отчаянных храбрецов сбивали с ног ударом кнута, а шашки пока нарты в ход не пускали.
Поняли чернолицые, с кем дело имеют и что нарты невинным зла не причиняют, попросили мира и помирились. Задали чернолицые большой пир. Нарты ровно один месяц прожили у чернолицых. А когда возвращались обратно к себе на родину, чернолицые подарили им много скота, и сто лучших чернолицых джигитов отправились с ними, чтобы посмотреть, как живут знаменитые нарты, и погостить у них.
Вернулись в Апсны (Абхазию) сто братьев нартов, с ними сто чернолицых из далекой земли. Очень понравилась чернолицым Апсны, и, когда через месяц настал срок расставанья, половина гостей вернулась к себе на родину, а другая половина гостей навсегда осталась в здешних краях».
Любопытно, что в этом повествовании все соответствует действительности. Полтора года двигались нарты с Кавказа на юг. За это время воины на своих быстрых скакунах вполне могли достичь экваториальной Африки, где с незапамятных времен обитают негры. Затем воинство богатырей вернулось в Абхазию, и вместе с ними как бы с ответным визитом прибыл отряд негров. Могло ли такое быть? Конечно, могло! Половина негров, погостив в Абхазии, вернулась к себе на родину. Это вполне естественно. А другой половине понравилась Абхазия. Чернокожие аборигены Африканского континента навсегда остались на берегах Понта Эвксинского. И такое могло случиться.
Эту страничку из абхазского эпоса, конечно, нельзя считать неоспоримым доводом, исторической достоверностью. Однако эпос, будучи рожден коллективным творчеством, даже в символах своих и иносказаниях отражает правду исторического прошлого. Может, рассказ этот в данном случае и является исторической правдой?
ИВАН САРАТОВ, кандидат технических наукО ПОЛЕ, ПОЛЕ...
Кто из нас не помнит слова поэта:
Москва! Как много в этом звуке
Для сердца русского слилось...
Разумеется, наивно было бы утверждать, что волнует нас непосредственно звучание самого слова. Москва — это воссоздание русского государства, Минин и Пожарский, крушение Наполеона, пророческий разгром немецко-фашистских полчищ. Москва — это символ нашей Родины. Но ведь у каждого из нас есть свой заветный уголок Родины — место, где мы родились, и нередко оно напоминает нам о былом историческом деянии или известной народной сказке. Бывает же и так, что мы будто становимся в тупик, не в силах расшифровать значение хорошо известного слова. Например, та же Москва. Почему «Москва» именно? Кто впервые произнес это слово? Что, что за ним? Или, скажем, Харьков.
Существует много версий, объясняющих происхождение названия города.
Первую такую гипотезу высказал Дмитрий Григорьевич Гумилевский, более известный просвещенному читателю под именем Филарета. Профессор Московской духовной академии, автор шестикратно переиздаваемой «Истории русской церкви», Филарет с 1848 по 1859 год возглавлял Харьковскую епархию. В этот период он и издал фундаментальную работу по истории городов и сел Харьковской губернии, где связал наименование Харькова с одной из рек, подарившей городу свое имя. Как известно, строительство города-крепости Харьков велось в 1654—1658 годах.
Но еще в «Книге Большому Чертежу» (1627 год) Упоминается, что «...Лопин пала в Харькову, а Харькова пала в Уды»... И далее: «А выше Донецкого городища, с правой стороны, впала в Уды речка Харькова, от городища с версту»... Приведя ссылки из «Книги Большому Чертежу», Филарет писал: «Отселе понятно, что город Харьков получил название от реки Харьков, как город Олешня от р. Олешки, город Лебедин по озеру Лебедину...» Сегодня эта версия считается официальной, о чем говорится в экспозиции и путеводителе по Харьковскому историческому музею. Но гипотеза Филарета не единственная.
Харьков возник на месте старинного городища. Городище это в свое время даже измеряли. А дело было так.
Одним из первых городов, построенных южнее «Белгородской черты», был Чугуев. Основавший его гетман Остряница прожил в нем недолго. Вскоре он был убит, форпост на русской границе опустел. Московское правительство срочно выслало в Чугуев воеводу с группой служилых людей. В обязанности воеводы входило не только укрепление своего города, но и поиск мест для строительства будущих крепостей. Точно выполняя инструкции, чугуевский воевода Григорий Спешнев частенько выезжал для осмотра своей округи и во время одной из таких разведок точно измерил и описал Харьковское городище, тогда совершенно запустевшее. Но чье же?
Татаро-монголы на русской земле городов не строили, и в 1877 году профессор II. Я. Аристов высказал гипотезу, будто городище это — остатки древнего половецкого города Шаруканя, а искаженный корень «шарук» и лег в основу самого слова «Харьков».
В X—XI веках воинственные племена кипчаков — куманов, которых наши предки называли половцами, заполонили южнорусские степи. В русской истории Шарукань, находившийся где-то в верховьях Донца, помнят благодаря Владимиру Мономаху. Летописи рассказывают, что в 1111 году жители Шаруканя без боя сдали город русским дружинам, выйдя навстречу Мономаху с рыбой и вином. Но дает ли этот факт основание предполагать, что жили здесь христиане? Еще раз летопись упоминает Шарукань, описывая поход князя Ярополка в 1116 году. Дальнейшая судьба Шаруканя неизвестна. Может быть, оттого, что наименования половецких городов, по мнению
Н. Я. Аристова, были связаны с именами ханов, стоявших у власти; умирал один хан или власть переходила к другому, и название города менялось. Так и Шарукань в разные времена, вероятно, носил названия разные. Сначала летопись называла его Осеневым, по имени хана Асана или Осеня, сдавшегося в плен Мономаху. В 1082 году власть перешла к Шаруку, тоже едва не попавшему в русский плен в 1107 году. Позже город стал называться Чешуевым — наверно, по имени хана, ставшего предводителем половцев после смерти Шарука.
Больше русские летописи о Шарукане не упоминают. Но в летописном описании Игорева похода 1185 года на берегу реки Уды появляется город Донец, которого во времена Мономаха не было. Это дало основание многим ученым считать, что город Донец возник на месте старого Шаруканя.
Аристов прочел летопись совсем иначе. Он установил, что русские дружины, «поидоша съ Донови ко граду Шаруканю», взяли его. (Река Уды в летописях называлась Доном или Донцом. Современный Северский Донец в те времена назывался Великим Доном.) Историк решил, что Шарукань находился не на берегу Уды, а на некотором расстоянии от реки, и отождествил это место с месторасположением Харькова. Так ли это — сказать трудно. Кроме гипотезы, никаких документальных доказательств нет. А гипотез о месторасположении Шаруканя было предостаточно.
Иначе мыслил автор знаменитой яфетической теории академик Николай Яковлевич Марр. Он считал, что корень «ХАР» (так же как «САР», «КОС» и «КАЗ») не что иное, как этноним хазар. Этноним — это наименование племени или народности. Отсюда Харьков (как Казань, Кострома и Саратов) — древний хазарский город. Много веков хазарский каганат (пока верхушке удавалось удерживать в повиновении населявшие территорию этого более чем странного государства-призрака тюркские, славянские и другие племена) грабил окрестные народы. Но при Вещем Олеге перестают платить дань северяне и радимичи — славянские племена, заселявшие верхнее левобережье Днепра. Затем — вятичи. Окончательно покончил с врагами Святослав Игоревич. После его похода хазарский каганат рассыпался, паразитическая верхушка, состоящая из чиновников и торговцев, сбежала (кому удалось), и если б не... впрочем, история хазарского каганата в известной мере более чем поучительна.