— Что вы говорите, — изумлялся виконт. — У цыганского мотылька пушистый хвост, и он питается исключительно ядагаскарскими ящерицами. Как интересно.
Отнюдь, — усмехнулась я. — Потому что я выдумала это. У Lymantria dispar нет пушистых хвостов, и они не едят ящериц. Никакие бабочки не едят. Я просто проверяла вашу способность притворяться заинтересованным. У вас потрясающий талант, мой лорд. Вы продержались пятьдесят семь минут.
Виконт выглядел обиженным, но потом улыбнулся.
— Вы обещали называть меня Тибериусом, — напомнил он.
— И вам не нужно это притворство. Зачем изображать интерес к мотылькам? — удивилась я.
— Меня не интересуют мотыльки, — признался он, — я заинтересован в вас.
— Это, — подтвердила я, ничуть не краснея, — совершенно очевидно.
— Прекрасно.
Тибериус сел прямо, положив руки на колени. Хорошие руки, красивой формы. Такие же как у брата, хотя и не запачканные химикатами, клеем и другими неприятными вещами, как вечно грязные руки Стокера. Руки виконта были сильными и чистыми, ногти подстрижены, с белыми лунками.
— Эти руки не работали ни одного дня, — оценила я.
— Нет, но они отработали много ночей, — он протянул руку, чтобы погладить мою щеку.
— Мой лорд, — начала было я.
— Тибериус, — он наклонился, выдохнув свое имя в мои губы. Я пыталась решить: позволить ли ему поцеловать меня — в конце концов, виконт был очень красивым мужчиной! — или дать вежливый пинок. Именно в этот момент поезд резко остановился, отбросив его светлость назад на место.
— О, посмотрите. Мы прибыли в Эксетер, — оживленно объявила я.
Глава 3
Сменив поезд в Эксетере, мы продолжили путь в Пэдстоу, где пересели на поезд, идущий в Пенкаррон. Затем нас доставили на причудливую небольшую набережную, полную рыбацких лодок, качающихся на причале. Лодки были ярко раскрашены, как и дома на склоне холма, резко поднимавшегося над изогнутой линией берега.
Морской воздух был бодрящим и свежим. Тибериус, нисколько не обижаясь на сорванные попытки заняться любовью, вздохнул и выдохнул в ликующем вздохе.
— Нет ничего лучше морского воздуха, чтобы излечиться от беспокойства.
— Не знала, что вы так любите море, — заметила я, когда мы шли от крошечной станции до ожидающих нас лодок.
— Да, действительно. Военно-морская карьера — одна из вещей, из-за которых я горько завидовал Стокеру.
— Факт, что вы ему в чем-то завидовали, станет для него самым ужасным шоком, — сообщила я.
Его рот скривился в гримасе.
— Я завидую ему больше, чем любому другому человеку, которого когда-либо знал, — признался он.
— Тибериус, — протянул знакомый голос, — Как трогательно. Я не понимал, насколько ты переживал.
Я обернулась и обнаружила Стокера, развалившегося на скамье: ноги вытянуты, лодыжки скрещены, руки сложены — поза бездельника.
— Каким образом…
— От Эксетера идет экспресс, — информировал он. — Тибериус должен знать, но полагаю, был слишком очарован твоей компанией, чтобы сократить дорогу.
— Почему, — потребовала я, — мы не видели тебя в поезде из Лондона?
Стокер усмехнулся, когда носильщик подошел к ряду изящных шагреневых чемоданов с инициалами виконта.
— Я путешествовал третьим классом, — доложил он.
Рот Тибериуса сжался в тонкую линию.
— Как предсказуемо с твоей стороны, Ревелсток.
Он редко использовал полное имя Стокера. Обычно это было мерой его неудовольствия, что виконт продемонстрировал. Стокер пожал плечами и поднял свой багаж — маленький, битый морской сундучок. Я повернулась к Тибериусу.
— Не вызовет ли неожиданный приезд Стокера затруднений у наших хозяев?
— Сомневаюсь. Я предвидел именно такое поведение с его стороны, — последовал гладкий ответ.
Стокер пристально посмотрел на него.
— Что ты имеешь в виду?
— Я имею в виду, дорогой брат, что тебя и сейчас так же легко просчитать, как в детстве. Сегодня утром я сообщил Малколму, что мой брат присоединится к нам, и я надеюсь, что его примут. Незадолго до нашего отъезда я получил утвердительный ответ. — Он обнажил зубы в подобии улыбки. — Знаю, как ты любишь играть блудного брата, поэтому заколол откормленного тельца.
С этими словами он повернулся, просигналив носильщику следовать за нами. Я взглянула на Стокера, его лицо выражало смесь обнаженного удивления с обидой.
— Почему такое раздражение? — спросила я. — Ты, очевидно, хотел приехать и теперь ты здесь.
— Верно, — медленно ответил он. — Я просто адски оскорблен, что это предрешено Тибериусом. — Он долго смотрел на меня. — Как насчет тебя? Тебя беспокоит, что я приехал?
Несмотря на легкий тон, его челюсть была сжата, губы крепко стиснуты. Стокер пытался казаться беспечным и почти достиг цели. Но я знала его слишком хорошо. Я повернулась, готовая следовать за Тибериусом.
— Пока не решила, — бросила я через плечо. — Старайся не показывать свои звериные манеры. Мы в гостях.
Было уже почти темно, прошли часы после заката, и лишь тусклый пурпурный свет освещал горизонт. Вдали на западе, на фоне фиолетового неба, виднелась черная заостренная скала, тянувшаяся вверх.
— Остров Сан-Маддерн, — объявил Тибериус, когда я присоединилась к нему. В его голосе звенела нота, которую я никогда раньше не слышала. Какие-то сильные эмоции, с которыми он боролся и усиленно скрывал. Но я это услышала и увидела в его глазах, прежде чем он отвернулся, стряхивая невидимую нитку на рукаве.
— Вернемся, Вероника. Было бы лучше сделать переход до наступления темноты.
Я последовала за ним к причалу и приняла его руку, когда он помог мне забраться в узкую лодку. Стокер проворно прыгнул в лодку с грацией опытного моряка. Местный мужчина, пожилой человек в одежде рыбака, стянул кепку и с корнуэльским акцентом приветствовал нас на борту:
— Меня зовут Трефусис. Приветствую гостей хозяина Сан-Маддерна! Я перевезу вас в одну секунду, мой добрый лорд, а также вашу леди и другого джентльмена. Ваши сумки доставит следующая лодка, но вам надо перебраться до того, как разразится буря.
— Буря? — спросила я. Небо было мягкого сливового цвета, с нежными тонкими контурами облаков, маскирующими первый проблеск звездного света.
— Точно, но не надо бояться, леди. Немного шквала, не больше. Пройдет к полуночи, и завтра будет хороший день, — пообещал он. — Мы приближаемся, держитесь левого борта, отсюда лучше видно остров Сан-Маддерн.
Я последовала его совету, и Тибериус встал позади меня. Стокер остался на корме, широко расставив ноги и засунув руки в карманы. Он поднял голову и понюхал воздух. Поднялся туман, окутывая остров и скрывая от наших взоров и его, и замок, пока мы не оказались совсем близко. А затем без преамбулы легкий вздох ветра сдул клочки тумана, и остров навис над нами. Черный, неприступный и совершенно огромный рядом с людьми на крошечной лодке в открытом море.
— Вот он, — гордо воскликнул корнишман Трефусис. — Остров!
Маленький кораблик причалил к острову. Мужчина забрался в воду, и Тибериус плавно перепрыгнул через борт лодки. Я упала в его руки, более крепкие, чем ожидала. К моему удивлению, в его объятиях не было ничего кокетливого. Виконт прижал меня к груди, с очевидной легкостью шагая по бедра в воде. На галечном берегу он поставил меня на ноги и предложил корнишману монету. Стокер согнул плечо, помогая старому Трефусису развернуть лодку к Пенкаррону. Корнишман натянул кепку и отчалил домой. Тибериус и я смотрели на замок, Стокер держался позади.
Тибериус долго стоял, пристально глядя на черную каменную громадину вверху. Он погрузился в странную задумчивость, на мгновение что-то темное и ужасное коснулось его лица.
— Тибериус? — мягко позвала я, отрывая его от мыслей.
Он встряхнулся с видимым усилием.
— Мои извинения, Вероника. Я не думал, что когда-либо вернусь сюда. У судьбы любопытные и извилистые дороги.
— Не спорю, — согласилась я бодро. — Но ветер усиливается. Разве мы не должны идти к замку?
— Конечно. Простите мне мои неуместные манеры. Что вы должны думать обо мне — заставить вас стоять на месте! — Он снова обрел свой обычный насмешливый тон, но я подметила при свете звезд настороженное выражение его лица.
Прежде чем я успела ответить, виконт положил твердую руку на мой локоть и повел к высившемуся над нами утесу. Стокер молча последовал за ним. Когда мы подошли, я увидела, что в камень была врезана витая лестница, ведущая к замку.
— На другой стороне острова есть фуникулер, — сказал мне Тибериус, когда мы начали подниматься по ступенькам. — Но он темпераментный зверь, к тому же для этого нужно пройти несколько миль. Если вы можете выдержать подъем, мы доберемся гораздо быстрее.
— Буду счастлива размять ноги после поездки на поезде, — отказалась я, взбираясь вверх по лестнице.
— Если устанешь, подтолкнуть тебя сзади? — злобно предложил Стокер.
— Замолчи, — пробормотала я, и мы продолжили подъем.
Периодически в камень были встроены железные фонари, кто-то зажег их. Они сияли маленькими золотыми звездами на фоне огромных черных склонов скалы, указывая путь вперед. Казалось, прошли часы, пока мы поднимались по ступеням Все дальше, все выше, пока, наконец, не достигли вершины. и последний шаг не привел нас к прочной каменной стене, оснащенной высокой аркой.
Я посмотрела наверх, когда мы подошли.
— Это порткулез?
Но ответил не Тибериус, голос был незнаком:
— Вы совершенно правы, дорогая леди.
Арка вела во внутренний двор, полный теней, освещенный сиянием звезд, светом факелов и мерцанием десятков золотых окон, установленных в черных стенах. Широкая дверь была распахнута настежь, позволяя яркому свету пролиться на брусчатку. Прямо перед дверью, на фоне теплого мерцания, стоял человек. Он подошел ближе, позволяя свету падать на его лицо.
Должно быть, когда-то это было почти красивое лицо, решила я. Черты лица были правильными и пропорциональными, телосложение как у обычного деревенского сквайра — мускулистые плечи и стройные бедра. На первый взгляд, он выглядел типичным джентльменом, одним из тех, на которых отмечено «сделано в Англии». Упорный, принципиальн