«К концу дня в мавзолей Гур-Эмир один из местных жителей приносит чудесно сохранившуюся книгу – современницу Шахруха. Это – редкий рукописный сборник Низами и других поэтов. Рукопись выполнена в 1438 году на шелковой бумаге. Изумительные заставки, сделанные ослепительно яркой ляпис-лазурью. Книга заключена в переплет из кожи с тиснением из червонного золота…» Да только одной книгой владелец мог привлечь себе внимание: были и старики (или старик), существовала и книга (но что это за книга, непонятно). Скорее всего, в рассказе Каюмова события и факты наложились один на другой; в результате сложилась целая история…
А если поверить Каюмову?
Может быть, эти старцы – последователи главы ордена суфиев Заина-эд-Абу-Бекра-Тайабади[126], правоверные-отшельники, созерцатели и мистики? А может быть, это были хызры, великие святые правоверных, покровители путников; незримые, они ходят постоянно по земле и предупреждают о беде – о «Страшном и последнем суде»?[127]
С Маликом Каюмовым многие не согласны, хотя и признают существование старцев. К. С. Айни, сын писателя С. Айни, цитирует дневник отца: «Когда все вышли из склепа, я увидел трех старцев, разговаривавших по-таджикски с отцом, с А. А. Семеновым и Т. Н. Кары-Ниязовым. Один из старцев держал в руке какую-то старинную книгу. Он раскрыл ее и сказал по-таджикски: “Вот эта книга старописьменная. В ней сказано, что кто тронет могилу Тимурлана, всех настигнет несчастье, война”. Все присутствующие воскликнули: “О, Аллах, сохрани нас от бед!”
С. Айни взял эту книгу, надел очки, внимательно просмотрел ее и обратился к старцу по-таджикски: “Уважаемый, вы верите в эту книгу?”
Ответ: “Как же, она ведь начинается именем Аллаха!”
С. Айни: “А что за книга эта, вы знаете?”
Ответ: “Важная мусульманская книга, начинающаяся именем Аллаха и оберегающая народ от бедствий”.
С. Айни: “Эта книга, написанная на фарси, всего-навсего “Джангнома” – книга о битвах и поединках, сборник фантастических рассказов о неких героях. И эта книга составлена всего лишь в недавнее время, в конце XIX в. А те слова, что вы говорите о могиле Тимурлана, написаны на полях книги другой рукой. Кстати, вы наверняка знаете, что по мусульманским традициям вообще считается грехом вскрывать могилы и священные места – мазары (к мазарам мы еще раз вернемся, чуть ниже). А те слова о могиле Тимурлана – это традиционные изречения, которые аналогично имеются и в отношении захоронений Исмоила Сомони[128], и Ходжа Ахрара[129], и Хазрати Богоутдина Балогардона[130], и других, чтобы уберечь захоронения от искателей легкой наживы, ищущих ценности в могилах исторических личностей. Но ради научных целей в разных странах, как и у нас, вскрывали древние могильники и могилы исторических личностей. Вот ваша книга, изучайте ее и думайте головой”»[131].
Каюмов утверждал, что Айни начал «оскорблять стариков по фарси и гнать их палкой»…
Кары-Ниязов рассказал совсем иную историю, ничего общего не имеющую с таинственными стариками, но заставляющую задуматься о вечном:
«Писатель С. Айни… однажды он застал меня и профессора Л. В. Ошанина во дворе мавзолея при рассмотрении двух черепов – Тимура и Улугбека, которые лежали на столе перед нами. Бросив на них беглый взгляд, С. Айни спросил:
– Чьи эти черепа?
– Один – Тимура, другой – Улугбека, – ответил я.
– Который Тимура, который Улугбека? – поинтересовался С. Айни.
– Интересно, а как вы думаете? – спросил я его вместо ответа.
– Э-э, как знать! Как известно, даже в том случае, когда один из двух черепов принадлежит шаху, а другой – нищему, и то невозможно определить их! А ведь в данном случае оба шаха!
– Совершенно верно, домулла, – сказал я, улыбаясь, – но в данном случае один из них неграмотный, а другой ученый!
– К сожалению, даже и в этом случае невозможно определить, который из них неграмотный и который ученый! – заметил С. Айни.
– Таков железный закон природы: она никому не делает исключения; жаль, что таков конец человека! – воскликнул я.
– В этом вопросе природа оказалась несправедливой, – сказал С. Айни.
– Возможно! Однако законы природы весьма сложны, а еще неизвестных нам ее законов – бесчисленное множество. Несмотря на то что человечество добилось огромных успехов в области изучения законов природы, тем не менее все это капля в море!
– Совершенно верно! – согласился С. Айни.
– Но наряду с физической смертью человека, – заметил я, – у него может еще другая, вечная жизнь: его творение, оставленное народу. Это и является для нас утешением.
– Верно! – сказал С. Айни»[132].
Но это все – лирика, а вот что писал один из участников экспедиции, антрополог В. Я. Зезенкова, по поводу особенностей типологизации черепов тимуридов: «Череп Тимура монголоидный, брахикранного южносибирского типа, сына его Шахруха – совершенно европеоидный, брахикранного типа Среднеазиатского междуречья. Внуки Тимура – Улугбек и Мухаммед-Султан являются смешанными типами и относятся к европеоидному типу Среднеазиатского междуречья с примесью монголоидного компонента»[133].
Вот так все просто, и без намека на романтизм…
22 июня 1941 года. Раннее утро… Участники экспедиции не спали, перевозбуждение, вызванное вскрытием гробницы и словами таинственных стариков, не спадало даже от ночной прохлады… Слушали радио (интересовала реакция зарубежных коллег на вскрытие гробниц). Услышали о начале войны…
Каюмов «гнул» свою линию: «А рано утром 22 июня мы узнали о нападении гитлеровской Германии на Советский Союз. Волей-неволей перед моими глазами стояли эти три старика, их книга, которую я не снял. Хотя это случайное совпадение и мне, конечно, не хотелось верить духу Тамерлана, но представьте себе мое смятение – ведь я был свидетелем тех разговоров стариков, читал сам об этом»[134].
А как же остальные?
Каюмов: «Айни сидел белый, как мышь». Кары-Ниязов отмалчивался, Семенов и Герасимов пытались дозвониться до Москвы.
Кто-то вспомнил слова Тимура: «В конце жизни надлежит нам очиститься кровью неверных, ибо, по словам пророка, священная война искупает все грехи». И вот пришла «священная война».
Поздно вечером 23 июня участники экспедиции уехали в Ташкент (Т. Н. Кары-Ниязов писал, что «работа экспедиции в Самарканде продолжалась по 24 июня 1941 года»). Поезда были уже забиты, и ехать пришлось, стоя в тамбуре…[135]
Каюмов поведал историю о стариках Усману Юсупову (простой кинорежиссер – всесильному партийному секретарю?). Юсупов устроил разгон Кары-Ниязову, но в Кремль звонить не стал. Сам чувствовал себя не в своей тарелке.
Итак, «джинн выпущен из бутылки»…
Но… Так и остается непонятным, зачем же вскрывать могилу, если это не приветствовалось даже безбожниками-большевиками?
Версия первая, пророческая:
«Тимур оставил страшное пророчество, но это не остановило тех, кто 22 июня 1941 года в 5 часов утра вскрыл его гробницу. Дух войны был выпущен на свободу»[136].
Такое удивительное совпадение не могло не вызвать вопросов: вскрытие гробницы одного из самых воинственных и удачливых полководцев средневекового мира и начала самой кровавой в двадцатом веке войны. Как не провести параллели. Да еще и странный запах, вызывающий тревогу, и еще более странные старики, предупреждающие о бедствиях, грозящих тем, кто «осквернит» могильный камень.
Восточный человек – тот же Каюмов – всегда склонен видеть в том или ином необъяснимом явлении знак свыше. И сам Тамерлан был немного мистиком, любившим позиционировать себя предсказателем тех событий, которые в будущем могут перевернуть мир. А уж его поклонники – Каюмов, видимо, считал себя таковым – стремились найти во всем, что было связано с именем Тимура, мистический смысл. (Еще один интересный и занимательный факт: Малик Каюмов прошел всю войну, терял товарищей, терпел невзгоды и лишения и сам был ранен, причем в ногу, и всю жизнь хромал (подобно своему кумиру – Железному хромцу).)
Версия вторая, сугубо академическая:
«Дух Тамерлана – археологическая легенда. Тамерлан (Тимур, Тимурленг, 1336–1405) – среднеазиатский полководец. Захватил власть в Мавераннахре (область между Амударьей и Сырдарьей с городами Самарканд, Бухара, Ходжент). Совершал грабительские походы в Иран, Индию, Турцию, захватил Хорезм, разгромил Золотую Орду. Дух Тамерлана – легенда о том, что война началась потому, что была вскрыта гробница Тамерлана в Самарканде и оттуда вышел дух войны. Миф основан на том, что раскопки гробницы Тамерлана начались 16 июня 1941 года в связи с постройкой у мавзолея Гур-Эмир гостиницы “Интурист”. Строители гостиницы перекрыли один из арыков, и вода пошла в гробницу и затопила весь склеп. Стала разрушаться мумия, кости Тимура стали покрываться кристалликами гипса. Нависла угроза гибели захоронения древнего властителя. Раскопки вел М. М. Герасимов. При вскрытии герметизированного гроба 19 июня 1941 года испарения ароматических веществ заполнили помещение гробницы, что послужило основанием легенды о “духе Тамерлана”. Через два дня началась Великая Отечественная война»[137].
Герасимов сам раскопок не вел, поскольку был антропологом. Но это – оговорка. Важно другое. Для академического ученого любое отступление от строгой научной схемы, непонятные и необъяснимые явления – суть чего-то второстепенного, что можно объяснить двумя-тремя словами, а можно и вовсе не объяснять. А зачем? Ведь даже легкое сомнение потянет за собой новые вопросы, требующие все новых ответов. А для «сухаря-ученого» это совсем не кстати.