На Новодевичье кладбище были перенесены и останки поэта Дмитрия Веневитинова[211]. С перенесением праха последнего связана следующая история, описанная в воспоминаниях Т. А. Аксаковой, дочери выдающегося ученого генеалога и нумизмата А. А. Сиверса. «Дело это, – пишет Т. А. Аксакова, – было поручено сотруднице Исторического музея Марии Юрьевне Барановской (которая занималась перенесением праха Гоголя), от которой я узнала следующее: Веневитинов всегда носил на руке кольцо, подаренное ему Зинаидой Волконской, и завещал не снимать этого кольца после его смерти. При перенесении останков гроб был вскрыт – кольцо оказалось на месте, но по распоряжению свыше было изъято и помещено в Литературный музей»[212].
Советские мазары
Неизвестный автор. Вид на юго-восточную часть Кремля с Москворецкого моста. Ок. 1898
В 1956 году в кишлаке Панджруд[213] были произведены исследования и раскопки могилы основоположника таджикско-персидской поэзии Рудаки[214]. Подготовка к ним началась еще в конце 1940-х, когда упоминаемый нами выше (и неоднократно) С. Айни произвел расчеты того, где мог покоиться прах великого поэта.
Зачем?
Думается, не ради восстановления облика давно умершего человека. По сути дела, тот же Гур-Эмир – это так называемый мазар, то есть место паломничества к гробницам особо почитаемых шейхов и кутбов, место торжественных примирений и священных клятв (потревожить хозяина мазара считалось величайшим грехом).
И. В. Сталин держал это «вскрытие» под контролем, зная, что гадание на могиле чтимых шейхов – очень распространенный у правоверных опыт старинной магии, сильный не только в низах общества, но и у самого «джехангира» (властителя мира), быть может, самого суеверного из всех окружающих и подвластных ему людей…
Может быть, и создание мавзолея В. И. Ленина на Красной площади в Москве – тоже стремление создать в центре советской столицы своеобразный мазар… (И даже «запасной» – Новодевичье кладбище. И второй «запасной» – Новое Донское кладбище.)
А еще – некрополь Рюриковичей-Романовых («ранних») в московском Кремле, и – некрополь Рюриковичей-Романовых («поздних») в Петропавловской крепости в Санкт-Петербурге…
Но начнем с главного большевистского «мазара» – некрополя на Красной площади, сложившегося вокруг ленинского мавзолея. Хоронили вокруг Кремля, как говорится, испокон веков: первые погосты появились на месте будущей Красной площади не позднее второй половины XV века. Но советский (так называемый «почетный») некрополь возник 10 ноября 1917-го.
В этот день в две братские могилы уложили 238 гробов с останками красногвардейцев, погибших в уличных боях (история, правда, сохранила всего 66 фамилий, остальные «герои революции» остались безымянными). С того самого дня кремлевская стена превратилась в большевистскую святыню. Официально этот факт закрепили ровно через год, когда на стене была установлена мемориальная доска с надписью: «Павшим в борьбе за мир и братство народов».
Церемония прошла под пение – хор исполнил кантату: «Спите, любимые братья, в свете нетленных гробниц».
К этому времени братских могил на Красной площади добавилось: еще 13 человек («павших за власть Советов») нашли здесь вечное упокоение. С тех пор некрополь у кремлевской площади стал в Стране Советов самым «престижным»: здесь хоронили военачальников, государственных деятелей, политиков, писателей, космонавтов, журналистов. Но полоска земли между стеной и площадью очень уж узка. А потому нашли выход: стали хоронить прах прямо в кремлевской стене. Первая гранитная доска появилась 5 апреля 1925 года, последняя – в декабре 1984-го (министр обороны Советского Союза маршал Д. Ф. Устинов). Всего 115 черных гранитных четырехугольников. Добавим к этому 12 индивидуальных могил, украшенных бюстами (до смерти Сталина их было всего пять). Этот ряд – на «ранг» выше, чем стенные ниши.
В 1924-м на Красной площади появилось еще одно захоронение, ставшее настоящим «стержнем» некрополя – мавзолей Владимира Ленина (Ульянова). Вождя похоронили как святого, под стеклом, рассчитывая, что народ будет воспринимать его останки как нетленные мощи. Мавзолей много раз перестраивали, пока он не принял вид какого-то странного восточного строения, более напоминающего небольшую пирамидку, чем место последнего пристанища. Но советское руководство решало свои задачи – необходимо было использовать «авторитет учителей»: мавзолей использовался как трибуна во время многочисленных парадов – военных, гимнастических и прочих. Проходившие мимо мавзолея и братских могил советские граждане совершали своеобразный обряд, они клялись в верности идеалам «мировой революции» и отдавали почести «павшим отцам и братьям».
Сталин сам метил попасть и навеки остаться в мавзолее, но просчитался. Ему нашлось место только «бюстовой» аллее. Вынесли в 1961-м, но ночью, тайно… И те, кто выносил, об этом факте своей биографии старались не вспоминать…
Но вернемся к мавзолею Ленина.
Современный вариант мавзолея был открыт 1930 году. Первыми в усыпальницу вошли проектировщик А. В. Щусев и архитекторы И. И. Нивинский и И. А. Француз.
Первым ушел из жизни Игнатий Игнатьевич Нивинский: пышущий здоровьем крепыш, он – неожиданно для всех – слег в постель с кровавым кашлем. Сгустки крови с пола не могли отмыть несколько дней после его смерти. Он скончался в 1933 году – весу в нем было не более 50 килограмм.
Алексей Викторович Щусев последние 20 лет своей жизни тяжело болел, умер 1949 году. Говорят, что с конца 1920-х годов и до самой смерти читал только… сочинения Ленина. Удивительно, но никогда до и никогда после Щусев не возводил объектов, так или иначе связанных с культом умерших.
Исидор Аронович Француз дожил до 95 лет, умер в 1991 году (прошел Первую и Вторую мировые войны без единой царапины), но всю жизнь утверждал, что его преследует «тень человека в кепке».
Вообще, ленинский мавзолей (явно культовое сооружение) – тема для отдельного разговора, слишком много здесь всего намешано… И мистического в том числе… (Напомню только, что и мавзолей, и Кремль, и весь центр Москвы расположены… на старых кладбищах, уничтоженных ради возведения новых сооружений, призванных свидетельствовать о силе и вечности власти…)
За последние 30 лет много говорили о необходимости ликвидации «кладбища в самом центре российской столицы»… А не разбудим ли мы те силы, которые мстят всему роду человеческому за то, что последние не дают упокоиться в последнем пристанище? Не стоит несколько раз наступать на грабли. Наши предки уже уничтожили существовавшие в Москве кладбища, чем навлекли на себя миллион неприятностей… Неужели так трудно найти золотую середину?
Еще один «мазар» – Архангельский собор (собор святого Архистратига Михаила) Московского Кремля. С середины XIV столетия под сенью стен собора находили последнее пристанище представители правящих фамилий: Рюриковичей и Романовых (всего 46 надгробий с эпитафиями).
Рюриковичи «занимали места» в определенном порядке: у южной стены упокоились великие московские князья.
У западной – их близкие родственники (как правило, удельные князья).
У северной – «впавшие в немилость и умершие от насильственной смерти» (это, как правило, жертвы опричнины Ивана Грозного).
В южной части алтарного помещения собора (в так называемом дьяконнике) нашлось место для скромной усыпальницы самого грозного российского государя – Ивана IV. Его похоронили в монашеской одежде, которую надели на уже остывшее тело.
Повторимся, скелет Ивана Грозного хорошо сохранился. Но правая рука царя почему-то поднята к голове, в то время как руки должны были быть скрещены на груди.
Знак?
Кому?
Стоит обратить внимание и на живописную композицию «Прощание умирающего с семьей»: у ложа умирающего государя в изголовье стоит старший сын, которого отец пытается обнять правой рукой. В ногах – жена с младшим сыном на коленях. На втором плане ангел и бес, они ведут бескомпромиссную борьбу за душу умирающего государя.
Как раз для Ивана Грозного…
В соборе лежат и останки сыновей Ивана Грозного – Ивана, погибшего от отцовского посоха; Федора, человека хотя и талантливого, но болезненного, а потому и мало что успевшего сделать; и, повторимся, «невинно убиенного» Дмитрия (с 1606-го ларец с его мощами покоится у юго-восточного столпа собора, через 25 лет над ним соорудили белокаменный резной покров и установили бронзовую литую ажурную решетку; основной сюжет: в виноградные лозы вплетены фигурки единорогов – в православной мифологии они символизируют чистоту и невинность). Последним в собор положили Ивана Алексеевича – сводного брата будущего Петра Великого[215].
За 70 лет советской властью много чего было в Кремле разрушено (как, например, в 1929-м – Вознесенский монастырь, еще одна княжеская усыпальница), но Архангельский собор не тронули. Ленин, быть может, просто не успел ничего сделать в этом плане, Хрущеву и Брежневу было явно не до старых саркофагов. Но вот Сталин… Он явно боялся тревожить души умерших властителей. Мало того, казалось, что он с ними просто-напросто… общался. Есть свидетельства, что Иосиф Сталин, совершая почти ежедневно прогулки по Кремлю (который до середины 1950-х годов был закрыт для простых смертных), часто заходил в Архангельский собор и долго стоял перед гробницами Дмитрия Донского и Ивана Грозного.
О чем он думал?
Действующий и поныне «мазар» – некрополь династии Романовых в Петропавловском соборе Петропавловской крепости Санкт-Петербурга. Первым здесь упокоился российский император Петр I (не любивший Московский Кремль и совершивший маленькую революцию даже в вопросе, где расположить царский некрополь в частности, и танатологии (науке о смерти) вообще).