– Это он последние лет пятнадцать в тину ушел, сделался просто рядовым бизнесменом. А в конце 1990-х Валера Стрелец крутыми делами заворачивал. – Городов задумчиво крутил в пальцах бокал. – Да вы, Елена Денисовна, не пьете совсем, – и он кивнул на Ленин бокал, который был по-прежнему полон.
– Я выпью, Алексей Алексеевич, спасибо. Вы рассказывайте.
Городов помолчал какое-то время, даже глаза прикрыл, будто вспоминал. Лена замерла в ожидании, а сама все думала, как бы скорее навести официальные справки об этом Стрелкове.
Странно, что эксперт Никитин, который осматривал трупы и место происшествия, не узнал его. Или сделал вид, что не узнал? Ладно Лена с Паровозниковым – они не так давно работают. Но Никитин-то из старой гвардии, в 1990-х он как раз пришел в отдел. Не мог же он не знать Стрелкова, если за тем был какой-то криминал. «Надо сразу позвонить ему, как только отсюда выберусь, – решила Лена. – Плевать, что суббота, у меня срочное дело. Вдруг разгадка убийства кроется как раз в прошлом Стрелкова, а Жанна ни при чем, по касательной попала?»
– Знаете, Елена Денисовна, о чем я подумал? – пробасил вдруг Городов, и Лена вздрогнула от неожиданности. – Ведь Валерка, наверное, за свою прошлую жизнь рассчитывался этой благотворительностью. Думаю, это он Жанну надоумил и фонд основать, и галерею эту, и проекты всякие поддерживать. Он много в прошлом натворил, Валерка. Чудом жив остался. Всю бригаду Гарика Хана тогда зачистили – кого ваши люди, а кого свои же в разборках. А Стрелец выжил вот.
Гарик Хан, машинально отметила про себя Лена. Это имя она слышала, еще когда училась. Классический организатор преступной группировки и довольно ловкий делец – сумел автозавод под себя подгрести.
– А Стрелков был связан с бригадой Хана?
– Конечно. Он был одним из подручных Гарика, но как-то сумел вывернуться – ничего ему ваши предъявить не смогли.
– Странно. То, что он был связан с Ханом, доказали, а предъявить обвинений, способных привести на скамью подсудимых, не смогли? Вы не находите, что это странно?
Городов широко улыбнулся:
– Это, Елена Денисовна, не ко мне вопрос. Я же не следователь, не прокурор. Я знаю только, что в тюрьму Валерка не сел, бизнес с нуля поднял, больше ничего криминального за ним не водилось. Дочку любил, один воспитывал.
– А, кстати, кем была мать Жанны?
Городов вздохнул:
– Точно не знаю. Была какая-то женщина, вроде бы то ли ушла потом от Валерки, то ли погибла как-то, а дочку он сам воспитывал. Но что за женщина – сказать не могу, я ее не знал. Жанну он воспитывал довольно строго, но любил очень, это правда. Ни на секунду из виду не выпускал, всегда знал, где она и с кем.
– И что же, больше никаких женщин у него не было? Ведь он еще довольно молодой мужчина.
– Представляете: нет. Они с Жанной так вдвоем и жили. А потом у нее появился воздыхатель. Сейчас таким определением уже не пользуются, но я, знаете ли, не сумею сказать точнее об отношении Голицына к Жанне. Слышали о таком писателе Павле Голицыне? – Он поднес к губам бокал с вином.
– Слышала.
– Вот он и был Жанночкиным воздыхателем. Немного старше, состоявшийся мужчина, профессия, имя. Ухаживал за ней, все свободное время посвящал, Валерка даже ревновал слегка по-отцовски. Но это понятно: родителю всегда трудно смириться, что его девочка будет принадлежать чужому мужчине. Даже если этой девочке уже за двадцать.
– А вам не показалось, что Голицын мог преследовать какую-то иную цель?
– Какую же? Сюжетов набрать? – По лицу режиссера пробежала усмешка. – Так Валерка ни с кем о прошлом не откровенничал. Жанка, и та ничего не знала. Так что вряд ли он стал бы говорить с ее молодым человеком на такие темы. Не в курсе Голицын, поверьте мне. Тех, кто знал Стрелкова как Стрельца, осталось не так много, я и еще пара человек. Но даже я говорю об этом с вами исключительно потому, что Валерка и Жанна мертвы, а мне хочется, чтобы их убийцу нашли и наказали. Собственно, это все, что я хотел вам сказать, Елена Денисовна. Имею в виду, что искать нужно в прошлом Валерки, а Жанна – случайная жертва, возможно, просто оказалась свидетельницей. Только и всего.
Лена поняла, что разговор окончен, больше ничего интересного Городов не скажет. Но и этого уже с лихвой – поднимать старые дела по группировке Хана, сидеть в архиве. Оперативники ей спасибо не скажут. И эту версию нужно отработать, потому что, скорее всего, Городов прав: кто-то из прошлого за что-то отомстил Стрелкову, а Жанна подвернулась под горячую руку, и пришлось инсценировать ее самоубийство, заметая следы.
– Спасибо вам, Алексей Алексеевич, что уделили мне время. Было приятно пообщаться. – Лена встала и протянула Городову руку. – Если появятся вопросы, вас вызовут повесткой.
Тот равнодушно пожал плечами:
– Вызывайте. Я все равно ничего особенно не знаю, просто хотел немного помочь. До свидания, Елена Денисовна.
Расставшись с Юлькой, Лена села на лавку в сквере у театра и задумалась. Версия Городова вполне походила на правду. Но это означало только одно – предстоит огромная работа. Группировка Гарика Хана, несколько лет державшая под контролем город, давно разгромлена, и шансов найти людей, которые что-то помнят, не так много. Придется посадить кого-нибудь из оперативников в архив, найти следователей, которые вели старые дела. Да, начальство не обрадуется. Но другого выхода нет – только так можно нащупать какую-то ниточку.
Погода неожиданно наладилась – выглянуло солнце, стало даже жарко. Лена распахнула пальто, сняла с шеи платок. В сумке завибрировал телефон. Никита.
– Что ты делаешь в сквере у театра?
И это без всяких «здравствуй» и «привет».
– С чего ты взял, что я в сквере?
– Если ты посмотришь вокруг внимательно, то заметишь, что я недалеко от тебя. Работаю.
Лена повертела головой и действительно обнаружила правее от себя компанию людей с фотоаппаратами. Никита стоял чуть поодаль, прижимал плечом к уху телефон и одновременно щелкал затвором – снимал.
– Я могу к тебе подойти?
Она давно выучила, что он не любит, когда отвлекают от работы.
– Конечно. Мы уже заканчиваем. Потом поужинаем где-нибудь? – совсем как раньше, в первые месяцы их знакомства, предложил он, и сердце Лены застучало быстрее.
– Я свободна.
– Тогда иди к нам, что ты одна на этой лавке, как сирота приютская.
Лена сунула телефон в кармашек сумки и направилась к шумной компании фотографов. Оказалось, Никита устроил мастер-класс прямо на улице, и теперь благодарные слушатели наперебой восторгались талантом учителя. Понятно, почему Никита разрешил ей подойти – хотел, чтобы она это услышала. «Как ребенок, ей-богу. Непременно хочет, чтобы им восхищались и говорили, какой он талантливый», – подумала она почти с досадой. Но стоило ему приблизиться и взять ее за руку, как эта досада отступила. Лене нравилось ощущать руку Никиты на своем плече, нравилось, как он пахнет, как смотрит, чуть склонив голову к плечу. Ей хотелось продлить это ощущение счастья, этой принадлежности ему.
– Куда пойдем? – спросил Никита, убирая камеру в кофр.
– Куда скажешь.
– От тебя спиртным пахнет. – Он принюхался. – С утра начинаешь? Что-то новое.
– Да ладно тебе. Я с режиссером Городовым по делу встречалась, потому и оказалась здесь. А спиртным пахнет – вина за знакомство выпили. – Она прижималась к Никите и заглядывала ему в глаза. – Не сердись.
– Я не сержусь, – улыбнулся он. – Странно видеть тебя такой.
– Какой?
– Ты впервые за долгое время не предъявляешь мне претензий.
Лена вспыхнула, но сумела удержать негодование. Она не позволяла себе выражать недовольство вслух, старалась ничем не вызывать раздражения, потому что любая ее попытка выяснить их отношения только провоцировала его гнев. Сейчас Никита обвинял ее абсолютно зря. Но ссориться не хотелось, и она сдержалась.
– Давай поедем в тот испанский ресторанчик в центре, помнишь? Тебе там понравилось. – Пару месяцев назад они действительно замерзли во время прогулки и случайно оказались в чудесном месте с хорошей кухней. – Там тихо, почти нет музыки.
– Прекрасная мысль, – кивнул он. Помахал рукой ученикам, привлек Лену к себе и двинулся к шоссе, чтобы поймать такси.
Понедельник начался с выволочки от начальства. Едва Лена заикнулась о том, что ей нужно поднять архивные дела по группировке Хана, как прокурор зашипел:
– Ты с ума сошла? Заняться нечем? Решила в архиве посидеть, отдохнуть? У тебя дело об убийстве Стрелковых висит, а ты старьем каким-то интересуешься?
– Так в том и суть, что это имеет прямое отношение к делу Стрелковых!
Но прокурор не унимался:
– С какой стати? Прошло почти двадцать лет! Кому нужно это старье?
Лена вдруг вспомнила, что прокурор у них не местный, работает здесь всего пять лет, а значит, о деле Хана слышал, но ничего в деталях не знает. Придется зайти с другого конца.
– Дайте мне три дня, и я свяжу все в одну цепочку. Я почти уверена, что причина убийства Стрелкова кроется в его прошлом.
– Елена Денисовна, да кому нужен хозяин автосервиса? Да, берет мзду за хорошую работу, да, не исключено, что перебивают у него угнанные машины. Но за это не убивают.
– Убивают и за меньшее, вы не хуже меня это знаете. А Стрелков не просто хозяин рядового автосервиса. Он был подручным самого Гарика Хана.
– Да? И что же не сел, как все?
– Странным образом ничего не доказали. И я хочу понять, почему именно не доказали и не могло ли это служить причиной убийства, – настаивала Лена.
– Ты, Крошина, точно ненормальная. Или загружена меньше всех, вот и чудишь. От избытка, так сказать, свободного времени.
– Так разрешаете? – Она почувствовала, что он дал слабину, и прокурор только рукой махнул:
– Да делай что хочешь. Но если через три дня результатов не будет – пеняй на себя.
«Не тридцать седьмой год, авось не расстреляют», – подумала Лена, выскакивая из кабинета начальника и крепко сжимая бумагу, которая разрешала запросить дела в архиве.