– А, не хочешь? Тогда прекрати копаться в деле Хана! – отрезала мать и все-таки бросила трубку.
– Да что же вам покоя не дает это дело? – пробормотала Лена, отодвигая телефон на край стола. – По-моему, все, что можно, я уже там нашла. Или не все? Даже думать не хочу.
В кабинет вошел Андрей. Бросил на диван куртку, сам уселся на стул для посетителей и, закинув ногу на ногу, потребовал:
– Чайку налей, гражданка начальница.
– Ты не охамел, дорогуша? У тебя в машине собственный термос валяется, я же знаю.
– Тебе чаю жалко для старого друга?
– Чаю не жалко. А вставать не хочу. Так что сам наливай.
– Работаешь, работаешь, а в ответ никакой тебе благодарности, – притворно вздохнул Андрей, вставая и направляясь к окну, где за шторой у Лены стояли чайник и чашки. – Ты чего такая неласковая с утра? Случилось что?
– Нового ничего.
– А старого? – Он уже налил чай и бросил несколько кусков сахара в самую большую чашку.
– Голицын отказался мне помогать. Собственно, в душе я на это надеялась, если честно. – Лена по привычке принялась постукивать карандашом по столешнице. – Понимаешь, если бы он согласился… Даже не знаю, упал бы в моих глазах, пожалуй.
– Ишь ты, – насмешливо протянул Андрей, сделал глоток и зафыркал: – Пожалела все-таки? Губу обжег!
– Это тебе в качестве наказания за ехидство, дорогой друг Андрюша.
– Я вот что подумал. – Он почесал затылок. – А давай-ка я к Дееву съезжу. Так честно и скажу: покажи, мол, архив покойного папаши, имею интерес.
– На основании чего же такой интерес?
– Как? На основании того, что убитая гражданка Стрелкова с непонятной целью посещала господина журналиста и интересовалась, между прочим, этим самым архивом. Так не случилось ли между означенными гражданами какого-то недопонимания, в ходе которого, так сказать, господин Деев осерчал, ну и того-с…
– Погоди, не части! – поморщилась Лена. – Чушь какую-то ты придумал, если честно.
– Это ты знаешь, что чушь. А вот гражданин Деев вполне может и купиться. Как показывает практика, самый глупый план всегда оказывается самым результативным.
Лена не разделяла его уверенности, но спорить не было сил.
– Делать нечего – съезди, – пожав плечами, разрешила она.
– Ты мне потом еще спасибо скажешь, гарантирую, – заверил Паровозников.
– Посмотрим.
– Может, вечерком в кафешку или просто погуляем? Ты как? – вдруг спросил он, отставляя чашку.
Лена удивленно посмотрела на него, не понимая, шутит он или говорит серьезно.
– Это с чего вдруг? – поинтересовалась она.
– А почему бы и нет? Приятно провести вечер после рабочего дня в компании умной и интересной женщины.
– Паровозников, да ты свидание мне назначаешь, что ли? – рассмеялась Лена, и он серьезно подтвердил:
– Назначаю. Так пойдешь?
– Уж извини, друг, но вынуждена отказаться. Во-первых, у меня есть мужчина, как ты помнишь. А во-вторых, на вечер у меня другие планы. Ты меня прости, ладно?
– Хм, и кто же это перешел мне дорогу?
– Зампрокурора Шмелев, – с улыбкой ответила она.
– Да он тебе в отцы годится!
– Я люблю мужчин постарше.
– Погоди, ты что это серьезно? – вздернул брови Андрей.
– Абсолютно.
– Да, вы тут даете, в прокуратуре своей… Семеныч же женат.
– И что?
– Ленка, ты меня дуришь где-то, а я не могу понять, где именно.
– Да успокойся. Конечно, никакого свидания у нас со Шмелевым нет. Зато он обещал мне кое-какие свои записи дать по делу об убийстве Хана. Вот за этим я и планирую вечер скоротать. – Лена наконец сжалилась над страдающим другом.
Андрей откинулся на спинку стула и раскатисто захохотал:
– Вон в чем дело! Старый черт решил тебе свои нетленки подсунуть? Зря согласилась.
– Почему это?
– Да ваш Семеныч, говорят, всю жизнь мечтал писателем заделаться, только никак времени найти не мог. Хотя какие-то истории регулярно пописывал. На реальном, так сказать, материале.
– Вот и отлично, может, пригодится.
– Ага, оценишь слог и владение стилем. Еще приятелю своему Голицыну потом подкинь – может, ему что сойдет.
– Злой ты. А вдруг там все не так плохо.
– Ну-ну, – ухмыльнулся Андрей, вставая. – Ладно, потом расскажешь, а я пойду. Мне еще к Дееву ехать.
Паровозников удалился, оставив на столе немытую чашку, и Лена недовольно поморщилась – придется идти в туалет на другом конце этажа. Настоящий друг, чего уж. Кстати, надо расставить все точки над i, иначе приглашения на ужин будут валиться как из драного мешка, а роман с Паровозниковым – это совершенно не то, о чем она мечтает.
Остаток дня прошел за разбором мелочей, которых всегда хватает. В начале седьмого зазвонил внутренний телефон, и Шмелев напомнил, что она обещала зайти.
– Да-да, Николай Семенович, я сейчас закончу и зайду. Простите, засиделась с бумагами.
– Не спеши, я дежурю.
Неспешно двигаясь в многокилометровой пробке в сторону дома, Лена то и дело поглядывала на лежащий рядом пакет. В этом пакете Шмелев вручил ей три толстые тетради. Не покидало чувство, что именно там, на этих страницах в клетку, испещренных мелкими буквами, разгадка того, что случилось с семьей Стрелковых.
Дома, словно нарочно оттягивая удовольствие, Лена не бросилась сразу на кровать, а заставила себя приготовить ужин, заварить свежий чай, принять душ и только после этого, облачившись в уютную мягкую пижаму, открыла первую страницу.
Из коричневой тетради Николая Шмелева
Игорь Шанеев на первый взгляд ничем не отличался от соседей. Жил тихо и довольно скромно, работал на автозаводе в отделе сбыта, часто ездил в командировки. Светлана, его красавица-жена, не работала. Она только окончила институт и хотела немного отдохнуть от учебы. Игорь не возражал. Светлану он любил, в меру возможностей баловал, понимая, что женская красота нуждается в подобающем обрамлении. У Светочки была дефицитная по тем временам монгольская дубленка нежно-кофейного цвета и кубанка из каракуля, которую она носила чуть набок. В ушах поблескивали крошечные, но все-таки настоящие бриллианты – подарок Игоря к свадьбе. Все это не вызывало у соседей ни зависти, ни ненависти: Светочка была девушкой простой и доброй, заразительно смеялась и никогда никому слова грубого не сказала. Своими дефицитными и недешевыми вещами не кичилась, на соседей свысока не смотрела. Этого было достаточно, чтобы в доме ее любили.
И только когда Игорь вдруг перевез молодую супругу в загородный двухэтажный дом, купил ей машину и впервые вывез отдыхать куда-то за границу, соседи стали задумываться, откуда у скромного работника автозавода такие средства.
Все было довольно просто. Оборотистый Игорь сумел сколотить крепкую организацию, занимающуюся сбытом заводской продукции налево.
Наступали странные времена. Все казалось шатким и временным, каждый, кто мог, старался что-то урвать, унести, утащить. Каждый стремился выжить. А кто-то хотел не просто выжить, а жить хорошо, не отказывая себе ни в чем. С телевизионных экранов во всю пасть зевала огромная кавказская овчарка Алиса в рекламе крупнейшей биржи. Улыбались длинноногие красотки в коронах королев красоты. Мелькали бритые наголо мужчины в малиновых пиджаках. Артисты прославляли инвестиционные компании и плодящиеся как грибы банки. Игорь Шанеев тоже хотел урвать свой куш. Но у него было главное – он знал, как это сделать.
Лена сняла очки – глаза заболели от напряжения, все-таки разбирать мелкий почерк Шмелева оказалось довольно трудно. Пока ничего интересного для дела в записках не обнаружилось, но читать было довольно любопытно. Она бросила взгляд на часы и с удивлением заметила, что уже глубокая ночь.
«Вот, а Андрюха ерничал. Определенно, у Шмелева талант», – подумала она и потянулась за телефоном. На дисплее светилось семь пропущенных от Кольцова, и Лена поняла, что зачиталась настолько, что не слышала ничего. Никита, понятное дело, разозлился, а перезванивать сейчас, в третьем часу ночи, уже бессмысленно: он всегда отключает телефон на ночь.
Итак, утром ее ждет неприятный разговор с предъявлением претензий. А главное, если она не перезвонит сама, Никита ни за что не сделает этого первым. Иногда Лене казалось, что эти отношения закончатся ровно в тот момент, когда она перестанет звонить ему.
Ей тридцать пять лет, а она ведет себя как девчонка. Вцепилась в этого Кольцова, хотя понимает, что ничего, скорее всего, у них не выйдет. Помотает ей нервы еще какое-то время, а потом все равно уйдет. Может, Юлька права и ей лучше самой от него уйти? Нет, невозможно. Представить, что она его больше не увидит… Он ей нужен. И теперь она знает кое-что о любви к тому, кому она не нужна, эта самая любовь. Никита ни в ком не нуждается, разве что в публике, в благодарных зрителях, почтительных учениках. Это все ему нужно, чтобы блистать, самоутверждаться. А она негодная аудитория: не любит фотографию, не разбирается в ней. Она всего лишь способ сбросить напряжение пару раз в неделю. Если бы при этом еще и молчала…
Эти мысли всегда оставляли в душе неприятный осадок. Лена довольно здраво рассуждала о перспективах их отношений, однако ничего не могла поделать со своей боязнью одиночества. Присутствие Никиты в ее жизни давало иллюзию нужности, и именно из-за этого она никак не могла заставить себя разорвать эти отношения. Она натянула одеяло до подбородка, закрыла глаза и провалилась в сон.
Первым делом с утра она позвонила Никите. Тот на удивление ответил сразу и даже был настроен довольно доброжелательно.
– Потерял тебя вчера, потом подумал, что ты, наверное, дежуришь и выехала куда-то.
– Да, – соврала Лена, – дела были, не услышала, прости. Как ты? Что нового?
– Да вроде ничего. Сегодня съемка учебная, портрет. С пяти часов буду свободен, могу увидеться с тобой.
– Конечно! – поспешно согласилась Лена.
– Тогда сниму квартиру и заеду за тобой. Ты в шесть заканчиваешь?
– Да, но… Послушай, Никита, не нужно квартиру.