<Согласна> у каждого параграфа и собственноручной подписью королевы в конце: <Мария-Антуанетта Французская>. Вскоре после того, как ожерелье доставили в дом Рогана, появился молодой человек и нараспев произнес: <По приказу королевы>. Бриллианты были переданы ему незамедлительно, ибо это был тот самый слуга, на лицо которого мельком дали взглянуть Рогану в королевском саду.
Первые муки сомнения
После краткого периода радостного возбуждения кардинала Рогана стало беспокоить, почему королева не надевает замечательные украшения по торжественным случаям. Изобретательная графиня отвечала, что ее царственная подруга не хочет афишировать безумно дорогую безделушку. Может быть, сбросить цену? Ювелиры с готовностью согласились уступить 200 000 ливров, и 12 июля, принеся во дворец какие-то другие бриллианты, Боммер передал королеве записку, в которой подтверждал согласие сбавить цену.
Тем временем один почтенный торговец бриллиантами доложил в полицию, что в Париже некий Рето де Биллет предлагает ценные камни но подозрительно низким ценам. На вопросы полицейского исполнителя внушающий уважение <первый секретарь> чистосердечно признался, что выступает агентом графини дс Ляммотт-Валуа. Громкий титул возымел действие, однако графиня, почуяв неладное, отослала мужа в Лондон, чтобы распродать оставшиеся от разобранного ожерелья бриллианты.
Тем не менее даже графиня не могла отвести неизбежное - дату первого платежа. Она предприняла дерзкий выпад, сказав ювелирам, что подпись королевы в договоре поддельная и им следует вытребовать деньги у богатого кардинала. Но Боммер и Бассанж прекрасно знали, что Рогап в долгах как в шелках. Решив во что бы то ни стало получить деньги и будучи уверен, что ожерелье у королевы, Боммер отправился на прием к королеве Марии-Антуанетте.
Король заходит слишком далеко
День ангела королевы и праздник Успения Богородицы пришлись на один день. 15 августа, и по этому случаю устраивалась торжественная церемония с участием всех придворных. Когда Роган, воспользовавшись положением главного раздатчика милостыни, проник в королевские покои перед началом торжества, министры окинули его холодными взглядами, королева отвела глаза, а Людовик сухо произнес: <Я бы хотел знать все о бриллиантовом ожерелье, которое вы купили от имени королевы>.
Милосердный король готов был распорядиться, чтобы Рогана забрали без шума, но разгневанная до слез королева потребовала арестовать его немедленно. Когда недоумевающая толпа стала волноваться по поводу задержки церемонии, кардинал, в роскошной торжественной сутане, вышел в сверкающий Зеркальный зал. Его старый враг, барон Бретей, шедший следом, громогласно воскликнул: <Арестовать господина кардинала!> Растерянность вскоре сменилась гневом. Хотя Рогану удалось тайком передать слуге записку с приказом уничтожить все поддельные письма, недовольные аристократия и духовенство задумали отомстить Марии-Антуанетте.
Кардинала, в чьих жилах текла кровь самых благородных родов Франции, поместили в узкую каменную камеру печально знаменитой Бастилии. Однако и королева, ставшая пленницей враждебно настроенного общества, вынуждена была сидеть взаперти в собственных покоях. Стоило ей появиться в театре, как публика ее освистывала.
Чудеса для легковерных
Мало кто из известных исторических личностей отличался таким глубоким презрением к окружающим, как шарлатан, называвший себя Калиостро, ибо он бесконечно выдумывал хитроумные махинации с целью выманить у простаков деньги - и постоянно преуспевал в этом. <Маленького роста, смуглый, сложения тучного, с круглой головой на негнущейся шее>, этот неисправимый негодяй умудрялся выдавать себя за Алессандро, графа Калиостро, хотя на самом деле был сыном сицилийского торговца.
Джузепне Бальзамо родился в 1743 году. Всю жизнь он выдумывал для себя множество разных образов и профессий. Начав карьеру на Сицилии, он вскоре был вынужден бежать от правосудия и заняться своим воображаемым ремеслом в Греции, Египте, Аравии, Персии и на острове Родос. Взяв несколько уроков алхимии, он добился того, что стал вхож в дома некоторых знатных семей Неаполя и Рима, где повстречал Лоренцу Феличани и женился на ней. Эта родственная душа сопровождала его в поездках но Европе. Скрываясь под разными именами, парочка торговала приворотным зельем для безнадежно влюбленных, эликсиром, гарантировавшим возврат молодости, и таинственными микстурами, превращавшими дурнушек в красавиц.
Успешное одурачивание кардинала Рогана можно отнести к числу самых больших его побед. Однако, по иронии судьбы, один из самых ловких фокусов Калиостро в Париже навел на него подозрение в возможном участии в заговоре по <делу об ожерелье>. Он частенько предлагал клиентам <увеличить> бриллиант. Опустив камень в мутную жидкость, он извлекал оттуда кристалл, который был вдвое больше оригинала.
Тактический просчет
В очередной раз Людовик опрометчиво прислушался к советам своей разгневанной жены в политическом вопросе и приказал, чтобы судебное слушание по делу Рогана состоялось в парламенте. Возникшая в результате шумиха ослабила позиции монархии. Памфлетисты изощрялись в злословии, а антимонархисты воспряли духом. Как сказал кто-то: <Кардинал уличен в воровстве, а королева оказалась замешанной в крайне неприглядном скандале… Епископский посох и скипетр забрызганы грязью! Какой триумф идей свободы!> На публичных слушаниях дела графиня, естественно, выступала с невероятными обвинениями, лишь бы спасти себя, но недалекая проститутка Николь и <первый секретарь> выложили все как было. Графа с тех пор больше никто не видел.
31 мая 1786 года с пяти утра у Дворца правосудия начали собираться толпы, чтобы узнать приговор. В конце концов голоса присяжных разделились в пропорции 26 к 22 в пользу того, чтобы Рогана оправдать <с незапятнанной репутацией>, то же касалось Николь и алхимика Калиостро, которого привлекли к суду вследствие запальчивых обвинений графини. Рето де Виллет был приговорен к изгнанию, а его приятель, граф, был заочно осужден на каторжные работы.
Суровое наказание грозило только графине. Ее должны были высечь плетьми, выжечь клеймо в виде латинской буквы V, что значило voleuse, или воровка, после чего заключить пожизненно в тюрьму на хлеб и чечевичную похлебку. Но этот жестокий приговор привел к неожиданным и неприятным последствиям и еще более навредил репутации королевы. Хотя сопротивлявшуюся графиню при клеймении держали 13 мужчин, она вырывалась столь отчаянно, что одежды на ней превратились в клочья и раскаленное клеймо сожгло ей грудь. Она мгновенно лишилась чувств. Сообщения об этом жутком зрелище способствовали росту симпатий к узнице. Когда через несколько недель графиня, переодетая мальчиком, сбежала в Англию, враги МарииАнтуанетты заподозрили, что таким образом с ней расплатились за молчание об истинной роли, сыгранной королевой в <деле об ожерелье>.
Однако жизнь обошлась сурово отнюдь не с одной участницей этого скандала. Калиостро, которого Людовик изгнал из страны, в конечном счете умер в тюрьме, в Италии. Роган был отлучен от двора и вынужден доживать свои дни в провинции. В 1791 году мнимая графиня, очевидно в припадке безумия, разбилась насмерть, выпрыгнув из окна заведения с дурной репутацией. Короля Людовика XVI вместе с супругой обезглавили на гильотине, когда пожар революции охватил Францию и навсегда уничтожил защищаемый ими порядок.
Из докладной записки, найденной в корзине для бумаг немецкого военного атташе в Париже, следовало, что французский офицер продает секреты потенциальному врагу. Арест, осуждение и ссылка капитана Альфреда Арейфуса на долгие годы раскололи Францию на два враждующих лагеря.
Солдаты, выстроенные во внутреннем дворе Французской военной академии, вытягиваются по стойке <смирно>, когда арестанта подводят к генералу, сидящему на коне. Двадцатитысячная толпа, собравшаяся снаружи, истошно кричит: <Иуда Искариот! Предатель! Смерть жидам!> Ровно в девять часов субботним утром, 5 января 1895 года, зачитывается приговор и генерал выкрикивает: <Альфред Дрейфус, вы недостойны носить оружие. Именем французского народа мы лишаем вас воинского звания>.
- Солдаты, они наказывают невинного человека. Солдаты, они бесчестят невиновного! - восклицает арестант. - Да здравствует Франция, да здравствует армия!
Огромного роста сержант в форме республиканской гвардии выходит вперед, наклоняется над приговоренным и срывает с его фуражки и рукавов офицерские знаки различия. После этого сержант срывает форменные пуговицы с кителя и нашивки с брюк арестанта. В довершение всего он выхватывает из ножен офицера шнагу и ломает ее о колено. Разжалованного проводят мимо войскового строя, сажают в полицейский фургон и отправляют в городскую тюрьму, как обыкновенного преступника. По дороге он проезжает мимо своего дома, где провел столько счастливых лет с женой и детьми.
Своей любимой жене 35-летний экс-капитан напишет позже, в тот же день: <О моя дорогая, сделай все, что только можно, чтобы найти виновного… Изменник действительно существует, только это не я>. Две недели спустя закованного в цени Дрейфуса сажают на поезд, отправляющийся в порт Ля-Рошель. Там ждет корабль, который должен доставить его на остров Дьявола, у берегов Французской Гайаны. Для большинства заключенных пребывание в печально известной исправительной колонии равносильно смертному приговору.
<Негодяй Д.>
Осуждение, приговор, разжалование и ссылка Альфреда Дрейфуса на остров Дьявола были развязкой дела о шпионаже, которое захватило Францию в конце 1894 года. Однако это было всего лишь началом того, что позже получит известность как <дело Дрейфуса>, поразительной судебной ошибки, которая привлекла внимание, разделила надвое и практически парализовала армию и правительство Франции на следующие 12 лет.
Все еще переживая унизительное поражение во франко-прусской войне 1870-1871 годов, служба контрразведки французской армии пристально следила за немецким посольством в Париже, и в особенности за его военным атташе, подполковником Максимильеном фон Шварцконнсном. Из выброшенных бумаг, добытых через работавшую в посольстве уборщицу, французы узнали, что Шварцкоппен получал планы их фортификационных сооружений от агента, фигурировавшего под именем Жак Дюбуа, или