<раковая опухоль Тихого океана>. Стараясь найти решение дилеммы дипломатическими путями, Япония призвала на действительную службу отставного адмирала Кичисабуро Номуру и в январе 1941 года направила его послом в Вашингтон. Номура еще только был на пути в США, когда другой японский адмирал приступил к разработке плана нападения на Перл-Харбор.
Решить исход войны в первый же день
1 января 1941 года главнокомандующий объединенными силами японского военно-морского флота Исороку Ямамото направил на имя военно-морского министра совершенно секретную служебную записку, в которой предлагал нанести дерзкий удар, чтобы <решить судьбу войны в первый же день>. Конкретно, он планировал нанести внезапный авиационный удар по базировавшемуся в Перл-Харборе американскому флоту <лунной ночью или на рассвете>. К середине апреля план Ямамото был передан в штаб для изучения.
Вскоре слухи об этом плане дошли до американского посла Гру, и он предупредил Вашингтон. Разведуправление ВМС передало сообщение Гру адмиралу Киммелю на Гавайи, сопроводив его примечанием, что оно не заслуживает доверия. Тем не менее министр военно-морских сил Нокс доложил военному министру Генри Л. Стимсону, что вероятность начала военных действий Японии против Соединенных Штатов с внезапного удара по Перл-Харбору <весьма велика>, и просил объединить усилия сухопутных войск и военно-морских сил для предотвращения возможного налета. Стимсон согласился. Согласился и начальник штаба сухопутных войск Джордж К. Маршалл, который заявил, что его главная забота - безопасность флота. На Гавайях же генерал Шорт явно думал по-другому, считая, что присутствие флота в Перл-Харборе так или иначе защищает его солдат от потенциального противника. Несмотря на недоверие к предупреждению посла Гру, адмирал Киммель всерьез воспринимал возможность нанесения японцами удара по вверенному ему флоту, но он считал, что опасность исходит от подводных лодок, а не от авиации.
Не подозревавший о плане Ямамото посол Номура вручил верительные грамоты Президенту Рузвельту, который его сердечно приветствовал и заявил, что <на Тихом океане достаточно места для всех>. Рузвельт также настоятельно просил японского дипломата подготовить соглашение вместе с госсекретарем Корделлом Халлом. Идти против течения американской внешней политики ввиду экспансионизма Японии и ее союза с Германией и Италией было отнюдь не просто. Когда Япония отказалась пересмотреть свою политику, Соединенные Штаты предприняли дополнительные меры экономического характера, заморозив 26 июля все японские активы в США и шестью днями позже распространив эмбарго на поставки нефти.
Ухудшение отношений между Японией и Соединенными Штатами, полагал адмирал Ямамото, лишь подтверждало необходимость принятия его плана о нападении на Псрл-Харбор. <Япония должна нанести американскому флоту смертельный удар в самом начале войны>.
Когда в декабре 1943 года немецкий линкор <Шарнхорст> вышел из Норвегии с секретным заданием, его судьба была уже предрешена. Два дня спустя британский флот потопил это судно - одно из трех крупнейших в германском флоте - благодаря полученной точной информации о дислокации ВМС противника.
Подобная же судьба постигла и 287 немецких подлодок в 1943 году - больше, чем за три предыдущих года, вместе взятых. Попытки Германии перерезать жизненно важную артерию, по которой Америка снабжала всем необходимым своего союзника Великобританию, полностью провалились.
Победа союзников в Северной Атлантике была, несомненно, триумфом британской разведки. Еще до начала войны англичане знали об <Энигме> - машине для кодирования сообщений электромеханическими средствами, созданной в 1923 году немецким инженером Артуром Шербиусом. Хотя англичане получили две такие машины от своих польских союзников, они не могли раскрывать коды вплоть до весны 1941 года, когда они подняли с борта потопленной немецкой подлодки шифровальную машину <Энигма> с кодовыми книгами. Немцы оставались в неведении относительно удачи англичан и были уверены в том, что они располагают самыми современными и надежными кодами, которые никто не в состоянии расшифровать.
Свалившаяся с неба удача позволила англичанам расшифровывать немецкие радиограммы. Согласно некоторым оценкам, точное знание союзниками позиций немецких подлодок стоило Германии 28 000 жизней из 39 000 личного состава экипажей подлодок в Северной Атлантике.
Пурпур отступает перед колдовством
Для обеспечения успеха японцам нужна была точная информация о дислокации флота на Гавайях. 24 сентября министерство иностранных дел поручило японскому консульству в Гонолулу нанести расположение каждого корабля на координатную сетку бухты Перл-Харбор. С начала осени и вплоть до 6 декабря в Токио получали информацию о всех передвижениях флота в бухту и из бухты и о точном месте стоянки каждого корабля в порту.
Как ни странно, в Вашингтоне знали о том, что японцы установили наблюдение за Тихоокеанским флотом. Связь со своими дипломатическими представительствами Токио осуществлял с помощью современного кода, называвшегося <Пурпур>. Еще летом 1940 года Соединенные Штаты раскрыли этот код, используя дешифровальную систему <Мэджик> (<колдовство>). К июлю 1941 года Соединенные Штаты располагали восемью дешифровальными машинами <Мэджик>. Четыре находились в Вашингтоне - по две машины передали в ВМС и сухопутные войска; и три машины отослали англичанам в Лондон. Восьмая была отправлена командованию американских войск на Филиппинах, положение которых, как считалось, было наиболее уязвимым на Тихом океане. <Мэджик>, однако, не раскрывали кодов, применявшихся в японских ВМС, и поэтому Вашингтону остались неизвестными депеши, направлявшиеся адмиралом Ямамото командованию 1-го воздушного флота, когда тот покинул Японию и полетел на Гавайи.
<Это война>
Экономические санкции Америки лишь укрепили Токио в его намерении проводить свою экспансионистскую политику. Япония, сообщил 3 ноября посол Гру, скорее совершит <национальное харакири, чем уступит иностранному давлению>. Требуя отмены Соединенными Штатами экономических санкций, возобновления поставок нефти и прекращения помощи Китаю, Япония взамен обещала лишь отвести свои войска в Северный Индокитай и не предпринимать дальнейших действий в Юго-Восточной Азии. Госсекретарь США Корделл Халл назвал эти предложения <абсурдными>.
25 ноября Президент Рузвельт присутствовал на совещании высшего командного состава армии. Как следует из записей военного министра Стимсона, президент сказал, что, вероятно, Япония произведет нападение до 1 декабря. Вопрос, поставленный перед участниками совещания, писал Стимсон, был следующим: <Как мы должны действовать, чтобы именно они были повинны в первом выстреле и при этом мы не подвергались слишком большому риску?> Так называемые историки-ревизионисты ухватились за это утверждение Стимсона, пытаясь доказать, что Соединенные Штаты хотели, чтобы Япония начала войну.
Американский историк Гордон У. Пранж 37 лет потратил на расследование случившегося в Перл-Харборе. Итоги его исчерпывающего исследования были представлены в нескольких книгах, вышедших после его смерти в 1980 году. В первой из них - <На рассвете мы спали> - профессор Пранж отверг точку зрения историков-ревизионистов. У любого, кто изучал всю совокупность исторических документов, не остается никаких сомнений в том, что США желали как можно дольше сохранять мир с Японией, чтобы иметь возможность помогать Великобритании в се борьбе с державами <оси> в Европе. <Не поддавайтесь обману, - писал Пранж, - Япония стремилась к войне, и те, кто имел доступ к “Мэджик”, знали это>.
На следующий день после участия Рузвельта в совещании высшего командного состава 1-й воздушный флот Ямамото покинул Японию. К 5.50 утра 7 декабря он находился в 220 милях от Оаху - цели авиационного удара - и не был обнаружен. В состав армады входили шесть авианосцев, два линкора, три крейсера, эскадра эсминцев и сопровождающие их танкеры и подводные лодки.
В Токио японское правительство подготовило <последнее послание Соединенным Штатам>, которое посол Номура должен был передать в час дня по вашингтонскому времени в воскресенье 7 декабря. На Гонолулу это было бы 7.30 утра, то есть за тридцать минут до запланированного нападения. Перехватив и дешифровав сообщение, американская разведка доложила его содержание Президенту Рузвельту в субботу вечером. <Это война>, - произнес он.
Указание Номуре передать послание ровно в час дня натолкнуло офицера разведки полковника Руфуса С. Браттона на мысль, что японцы что-то замышляют на этот час - но что и где? Утром в воскресенье он пытался разыскать начальника штаба сухопутных войск Маршалла, но узнал лишь, что генерал совершает прогулку верхом и раньше 11.30 не вернется. Получив копию японского послания, Маршалл согласился, что нападение неизбежно, и подготовил предупреждение для всех американских территорий за пределами континентальной части США. Оно должно было быть немедленно отправлено по шифротелефону; американская разведка была уверена, что в Японии не знают, что система <Мэджик> раскрыла код <Пурпур>. Таким образом, генерал Шорт получил копию предупреждения уже после нападения. Внезапно появившись в 7.53 утра в воскресенье утром над Псрл-Харбором, подполковник Футида крикнул по радио: <Тора! Тора! Тора!> (<Тигр! Тигр! Тигр!>). Это был пароль для передачи японскому флоту информации о том, что Тихоокеанский флот США застигнут врасплох.
Ямамото был уверен, что это нападение настолько деморализует Соединенные Штаты, что они прекратят противодействие японской экспансии. Тем не менее в своем приветственном слове по случаю возвращения 24 декабря 1-го воздушного флота домой адмирал напомнил, что завершена всего лишь одна операция. <Ни в коем случае не поддавайтесь зазнайству и самоуспокоенности, - предостерегал он. - Впереди еще очень много битв>.
Нет чужим войнам!
<Спасите наших сыновей.! Нет отправке конвоев! Нет войне! Нет гибели американских детей!