“Земли, неведомые по своим обстоятельствам…” — вероятно, вся полоса сибирского побережья Ледовитого океана. Далее к западу начиналась уже известная Абу-л-Фиде “страна Русов”, а за ней лежало знакомое арабам Северное море. В отрывке из Абу-л-Фиды достоверно было все, за исключением Яджуджа и Маджуджа, о которых упоминалось в Коране.
Это — покрытые шерстью страшные существа, четырехглазые дива, не то шипящие, как змеи, не то свистящие, подобно птицам. Древние арабы “поселяли” этих чудовищ на самом северном краю земли.
Но кто же был Абу-л-Фида?
Он жил в 1273–1331 годах. Отечеством Абу-л-Фиды был Дамаск, куда его родители бежали во время нашествия монголов на Сирию и где на берегах реки Оронто стоял окруженный садами город Хама. Там и княжил отец будущего ученого. Потомок курда Эйюма, он принадлежал к роду тех правителей Египта, что продержались в’ Каире вплоть до захвата власти мамелюками.
Юный Абу-л-Фида пошел на службу к мамелюкам. Одно время его покровителем считался египетский султан ал-Мансур, о котором ходила молва, что он был тевтонским крестоносцем, когда-то перебежавшим на сторону сарацин.
В самом начале XIV столетия Абу-л-Фида приехал в Каир и явился ко двору султана, сменившего ал-Мансура. Вскоре сирийскому князю был возвращен эмират Хама, и Абу-л-Фида поселился в стране отцов. Из окон своего замка он видел цветущую долину Оронто, стремившуюся к Средиземному морю. Сирийский эмир “распространил путешествиями свои познания”, как сказал о нем русский биограф XIX века, и занялся науками и писательством.
В разные годы Абу-л-Фида создал “Начертание истории человеческого рода”, жизнеописание пророка Магомета и другие произведения.
Но самым важным творением эмира Хама было “Упорядочение стран” или “Таблицы земель” (“Таквим-ал-булдан”), а в просторечии — “География”. На русском языке этот труд никогда не издавался, о чем приходится лишь сожалеть.
Раскрыв бронзовый пенал, сохранившийся, по свидетельству арабистов, до нашего времени, Абу-л-Фида прилежно трудился над “Упорядочением стран”, не раз дополняя свои черновики новыми сведениями. Он описал около тридцати областей (“климатов”) земли, в том числе Китай, Индию, острова Восточного моря, Магриб, Андалусию, Атлантику, Среднюю Азию…
В основном книга Абу-л-Фиды была готова в 1321 г. Лет десять ушло на дополнения, поправки и сверку рукописи, к которой сирийский ученый не раз возвращался, не расставаясь с ней до самой смерти.
Абу-л-Фида писал о том, как русы в 843–844 гг. прошли со стороны Черного моря к берегам Андалусии и ворвались по Гвадалквивиру в Ишбилию (так называлась тогда богатая и шумная Севилья).
Абу-л-Фида вызвал из глубины веков образы славян Масуда и Сериба. Они водили свои корабли к берегам Африки и, обосновавшись там, начинали оттуда дальние морские походы. Происходило это в начале X века.
Абу-л-Фида знал творения великого хорезмийца ал-Бируни, который первым назвал Северное море морем Славян, описал Индию и показал пути, по которым сияющий славянский янтарь попадал в Хорезм и Аравию.
Абу-л-Фида приводил сведения об устье Волги, знал о Волжском Булгаре. Около 1300 г. он повстречался с человеком, побывавшим у берегов Северного моря, и записал его рассказ о торговле между приезжими купцами и обитателями Севера. Это был знаменитый способ “немого” торга, когда купцы, выложив товары в условленном месте, возвращались к месту стоянки каравана.Люди Севера в свою очередь приносили пушнину и клали ее рядом с товарами. Тогда купцы вновь приходили к торжищу и забирали шкуры. При этом ни приезжие купцы, ни продавцы дорогих мехов никогда не видели друг друга. Более того, Абу-л-Фиде рассказывали, что где-то за “городом Арба” люди Севера беспощадно расправляются с пришельцами в заповедную страну и даже их пожирают. Где находился город Арба? На этот вопрос трудно ответить. Может быть, это теперешний Арбаж, к югу от Котельнича?
Встречи с бывалыми людьми, разговоры с пленными монголами, славянами, рассказы арабских купцов о стране Мрака, лежащей за Волжским Булгаром, — вот откуда Абу-л-Фида мог почерпнуть сведения для наброска морского пути из Тихого океана в Атлантику.
Как бы оставляя эту стезю для будущих поколений, Абу-л-Фида рассчитал расстояния других сообщений с Китаем.
По сведениям Абу-л-Фиды выходило, что от Красного моря до Китая — двести дневных переходов по суше. Весь путь был разделен на участки. К примеру, от Красного моря до Ирака надо было идти два месяца. На переход от Ирака до Балха требовалось тоже шестьдесят дней. Между Балхом и Ферганой было двадцать переходов. Далее лежала страна карлуков и область огузов. Пройти их можно было за три месяца и оказаться на “берегу моря, омывающего берега Китая”. Читатель уже знает по знаменитому отрывку, что у восточной части Китая океан поворачивает в сторону севера.
Сады Хама не заслоняли от Абу-л-Фиды видений дальних стран. Склоняясь над своими таблицами, в которых он размещал сведения об областях земного шара, Абу-л-Фида не раз размышлял даже о возможности кругосветных плаваний.
И. Ю. Крачковский писал о суровых заботах сирийского эмира, построившего для себя гробницу возле Змеиной мечети в Хама. Там в действительности покоится прах Абу-л-Фиды — Отца спасения, как можно перевести почетный титул арабского ученого.
Третьим выдающимся арабским путешественником является Ибн-Баттута: заслуживает внимания огромный размах его странствований. Родился он в Танжере и 22-х лет от роду отправился в Александрию. Обойдя большую часть Египта, он направился в Палестину, а затем в Мекку.
Вернувшись из Аравии, он пошел в Ирак и Персию, а оттуда вторично в Мекку. Из Мекки он направился обратно в Палестину, пересек Малую Азию, посетил Россию, и, быть может, также и Сибирь.
Из русского путешествия Ибн-Баттута вернулся в Константинополь и предпринял длинное сухопутное путешествие через Туркестан и Афганистан в Индию, где поступил на службу к правителю Дели и в 1342 г. был послан с миссией в Китай. В ходе своего путешествия Ибн-Баттута посетил Мальдивские острова. Вернувшись обратно в Марокко, он не мог успокоиться, пока на свете оставались невиданные им мусульманские страны. Поэтому он сначала побывал в Испании, затем пересек Сахару до Тимбукту.
Вернувшись в Фец, продиктовал там описание своих путешествий, представляющее собой один из интереснейших и замечательнейших документов этого рода. Умер он в 1377 г.
Ибн-Баттута, “насколько нам известно, был единственным средневековым путешественником, посетившим земли каждого из современных ему мусульманских властителей, так же как и некоторые немусульманские страны вроде Византии, Цейлона и Китая… В своем труде он ставил себе задачей прежде всего дать описание мусульманского общества во второй половине XIV века.
Интерес Ибн-Баттута к людям был сильнее, чем интерес к местам. Он являет собой пример географа “поневоле” в высоком значении этого слова, который собрал свой географический материал только личным опытом или опросом случайных знакомых. В описании подробностей он целиком полагался на свою память”.
При всех своих недостатках труд Ибн-Баттута представляет большой интерес, а местами и высокую ценность. Его книга прозвучала громким заключительным аккордом в описываемой нами интермедии в истории арабской средневековой географии.
ГЛАВА 6 СКРОМНОЕ ОБАЯНИЕ КРИСТОФОРО КОЛОМБО
Голубь, несущий бога, — таково значение итальянского имени Кристофоро Коломбо. Он же Колон — во Франции, Колумб — в России и Колумбу с — в США и Англии. О ком речь — догадаться нетрудно. Чтобы не беспокоить историю еще раз и не перечитывать классику плаваний Колумба в Америку, попытаемся открыть некоторые тайны портрета и деяний Колумба и посмотреть на него несколько с другой (нетрадиционной) точки зрения. Здесь нам поможет небольшая книга, вышедшая в Санкт-Петербургском университете в 1984 г. Называется она “Открытие Америки Колумбом”. Автор ее, ныне покойный В. Б. Ржонсницкий, был замечательным человеком, внимательно и глубоко изучал историю великого путешественника. Отрывки из этой книги и составят основу настоящей главы.
Начнем с малоизвестной подробности, связанной с началом эпохального плавания. Как известно, корабли экспедиции должны были отбыть из испанского порта Палое. До сего же момента было королевское решение (см. хронологию в конце главы — 1492 г., 17 апреля).
Вслед за упомянутыми документами вышел указ Изабеллы, в котором она повелевала “в наказание Палоса за провинность перед короной” предоставить Коломбо на год еще два оснащенных корабля с экипажами. Жители города остались недовольны этим предписанием.Весть же о том, что предстоит идти в западную часть Атлантического океана, часто называемого тогда морем Мрака, напугала даже лучших моряков. 22 мая в Палое приехал Коломбо, но жители неприветливо встретили генуэзца. Кристофоро горячо уговаривал матросов в кабаках принять участие в экспедиции, но успеха не достиг. Почти никто не хотел идти на верную гибель.
20 июня вышел второй указ Изабеллы, налагавший на порт штраф за каждый день Задержки и повелевавший городскому управлению Палоса силой взять необходимые для экспедиции корабли с экипажами. Для наблюдения за исполнением указов в Палое прибыл придворный офицер Хуан Пенелоса.
Но и эти жесткие меры не решили проблему. Корабли были взяты, но команды их наотрез отказались участвовать в путешествии, которое они считали богопротивным. Не помогли и уговоры Маркены, настоятеля Рабидского монастыря. Создавшееся положение походило на мятеж. Видя происходящее, Пенелоса издал приказ, приглашавший преступников участвовать в экспедиции. За это им было обещано прощение независимо от тяжести совершенного злодеяния. Но и такой приказ мало помог делу: большинство заключенных предпочли тюрьму смерти.
События в Палосе ярко показали смелость замысла Коломбо. Даже профессиональные моряки не могли представить себе такого плавания в открытом океане и считали его чудовищным и противоестественным. Коломбо отлично понимал, что выход в рейс с насильно завербованной командой обрекает все предприятие не провал. И он нашел выход. Коломбо уговорил Пинсонов, лучших шкиперов испанского побережья, участвовать в экспедиции. Он обещал Мартину Пинсону поделиться ожидаемой прибылью. Все пять членов семьи согласились участвовать в необычном путешествии.