– Где захоронен сообщили?
– Свалилась тогда Глафирка сама от тяжёлых известий. Некогда было поисками заниматься. Свой сыночек Серёжка тоже со шпаной связался. Таскали её уже по милиции.
– А вы?
– А что я? Напился с горя солдат до чёртиков, заночевал во дворе у Краснухи, а утром, не прощаясь, отправился пехом на Вышку. Вот и весь мой сказ.
– Значит, умер ваш сын?
– Выходит так. Не видел его ни разу с первого дня рождения, а что слышал о нём – рассказал вам.
– Какую руку-то оторвало, знаете?
– Нет, – отвернулся Пастухов.
Жогин попросил подписать каждую страницу протокола, крякнул, разглядев каракули:
– Понадобится, побеспокою.
– Выезжать никуда нельзя, так я понимаю?
– А куда теперь тебе ехать? – буркнул Щергунцов. – Найдём убийц, суду понадобишься. Так что жди вестей.
Глава XIX
Лудонин сортировал сводки оперативной информации, собираясь на доклад к комиссару, когда телефонный звонок дежурного заставил его прерваться.
– У аппарата, – он глянул на часы, оставалось десять минут с учётом затрат на коридор, на подъём по лестнице третьего этажа, ну и приёмная… Он поторопил: – Если серьёзно, то покороче, если обстоятельства позволяют, перезвоните через час-полтора.
– Срочное сообщение из района, Михаил Александрович, – заспешил дежурный. – Убийство!
– Слушаю.
– За Пришибом недалеко от грунтовой дороги обнаружена сгоревшая полуторка. В кабине останки двух трупов мужчин. Один однорукий.
– Кто определил, что убийство? Как?
– Пылала, как свечка. Была облита бензином. Люди, находившиеся в кабине, не пытались выскочить.
– Получается, их прикончили или засунули убитыми, затем подожгли, уничтожая следы?
– Очевидцев мало, да и те толком ничего не пояснили, поздно оказались у места происшествия.
– Заметили что-то подозрительное?
– Легковушка какая-то пылила вдали, но ни номеров, ни марки.
– Личность погибших, конечно, неизвестна?
– Нет.
– А этот?.. Однорукий?
– Среди местных судимых не значился.
– Время установили?
– Огонь заметили рано утром, ближе к семи. Пастух скот выгонял из деревни, поднял шум.
– Какие меры приняты?
– Начальник райотдела майор Каргин с оперативной группой и медицинским экспертом выехали на место.
– Дайте команду закрыть город и область всем постам ГАИ, проверять подозрительный транспорт, в особенности легковой! После доклада комиссару выезжаю туда сам.
«Два трупа… сожгли вместе с машиной, чтобы исключить опознание… Значит, местные? – прикидывал Лудонин, закрывая кабинет. – Но могли вывезти из города… В пользу этого свидетельствует то, что в такой глуши оказались рано, ночью добирались. К тому же однорукий не из местных, а фигура приметная. Наверняка известный уголовник. Тогда что же выходит, – разборки среди бандитских группировок либо устранение лидера?.. Вряд ли. Зачем так далеко везти трупы да ещё в кабине?.. Очень опасно. Хотя нет, расстрелять могли на месте, подъезжая. Утверждал же кто-то из классиков марксизма, что преступный мир изживёт себя сам».
Лудонин хмуро хмыкнул и приостановился возле секретарши:
– Галочка, свяжитесь с центральной картотекой, мне срочно нужны материалы на наших подопечных: мужчины без вести пропавшие, однорукие – прежде всего, и пусть начнут с уголовных авторитетов.
Глава XX
Когда-то деревенька звалась Голодяевкой. Крутой изгиб быстрой реки, высоченный обрывистый берег – с одной стороны, а с другой – голая выжженная палящим солнцем степь. Глухие места в укромье от проезжих дорог – ни жизнью радоваться, ни детей растить… Кому вздумалось здесь осесть, пустить корни? Будто бежал, прятался человек от страшных грехов. Но и новая власть не придумала ничего краше, как наречь её Пришибом…
Коротая время, хмурясь, косился за окно автомобиля Лудонин, гнал навязчивые диковатые мысли, навеваемые заковыристой наукой топонимикой: похоже, бежала отсюда молодёжь, а за ней остальной мятежный люд, как каторжники на волю, а утратившие надежду глушили тоску «горькой» да время от времени пришибали друг дружку по пьяне. Этим и обязана деревенька разбойному прозвищу. Проезжая по пустынным улочкам, в подтверждение своих мыслей дивился подполковник мёртвой тишине, тёмным стенам разрушенной местами до фундамента старинной церквушки с каркающим вороньём вместо звонниц, мутили душу забитые крест-накрест иссохшей дранкой слепые глазницы покосившихся избёнок, толстый слой пыли застил чахлую растительность в редких огородишках, и лишь злой брёх гнавшихся за машиной собак да застывшая с ладонью у лба бабка мучили сознание – теплится вроде ещё жизнь, не поддаётся смерти, но надолго ли?..
– А вы предлагали опрос населения провести, Михаил Александрович, – закрывая стекло от пыли, буркнул Хлебников.
– Задохнёмся, – приостановил его руку Таранец. – Сейчас бы искупаться…
– Волга рядом, да с такого утёса не сиганёшь.
– Кажется, нас поджидают, – прервал оперативников Лудонин. – Вон милиционер маячит за окраиной у поворота.
– Как и было обещано товарищем Каргиным: за деревней свернуть влево и через три-четыре километра ближе к речке пункт назначения, – ткнул в окно Таранец.
– Василий Иванович Каргин – начальник чёткий, он ещё в следователях этим выделялся, – подхватил Хлебников, повеселев.
Встречавший их лейтенант замахал рукой.
– Заждался, бедолага. – Приоткрыл дверцу Лудонин. – Заскакивай, лейтенант, не стесняйся. Прижми разболтавшихся сорок на заднем сиденье да обрисуй обстановку, пока доберёмся до места.
– А здесь рукой подать, – скинув фуражку, принялся обтирать взмокшее лицо тот. – Палит нещадно сегодня. Да и вчера денёк не мягче был, поэтому полуторка факелом занялась, из деревни кто прибежать успел и подступиться не смог.
Впереди уже виднелся чёрный скелет полуторки и куча пепелища, вокруг толпился милицейский народ.
– Машин не вижу, – обернулся к лейтенанту Лудонин. – Вы как сюда прибыли?
– Василий Иванович загрузил свой «козлик» пострадавшим и отправил с сопровождением в районную больницу.
– А сообщили – оба сгорели?
– Третьего полуживым нашли в бурьяне оврага.
– Живого?! – в один голос вскричали Хлебников с Таранцом.
– Да как сказать… – смутился лейтенант. – Василий Иванович принял решение, надеясь, что удастся его спасти.
Между тем автомобиль с приезжими остановился, и Каргин приветствовал начальника уголовного розыска области.
– Давайте без лишних церемоний. – Лудонин сурово сверкнул глазами на майора. – Удалось что-нибудь выяснить существенного, прежде чем вы его отправили?
– Он произнёс лишь одно слово. Думаю, это имя убийцы, – побледнел, но не отвёл глаз Каргин.
– На чём основан вывод?
Каргин пожал плечами, но твёрдо продолжил:
– Иначе поступить, товарищ подполковник, я не мог. По мнению медицинского эксперта пострадавшему грозила неминуемая смерть. Я и теперь не уверен, довезут ли его живым.
– Тогда зачем отправлял? – скрипнул зубами Таранец. – Развязать ему рот мы бы постарались до того, как он концы отдал бы. Вдруг он всех и уложил, а тебя пустил по ложному следу?
– Убийца не он. У него не было оружия.
– Чересчур много на себя взял, майор! А за это отвечать придётся!
– Прекратите, Таранец! – зло оборвал подчинённого Лудонин. – Василий Иванович, объясните своё решение.
– Если позволите, товарищ подполковник, я по порядку… – Каргин старался держать себя в руках. – Вы, конечно, догадываетесь, что наш тщательный осмотр места происшествия кое-что дал, – начальник милиции скосил глаза на остатки сгоревшей полуторки. – Во-первых, насторожило расположение трупов. – Он подозвал капитана милиции с портативным чемоданчиком и представил: – Это следователь Доронин. Илья Степанович, покажите товарищу подполковнику схему, что мы составили при осмотре.
Лудонин, тщательно изучив, передал бумагу Хлебникову, тот просмотрел её вместе с Таранцом.
– В кабине с шофёром был один пассажир, остальные двое сидели в кузове, – начал уверенно Каргин.
– Откуда такие познания? – съязвил, не сдерживаясь, Таранец.
– Его останки так и оставались напротив места шофёра, у окна. Однорук. На верхней челюсти имелась золотая фикса. Он был убит первым. По нашим предположениям, основанным на выводах медэксперта, шофёр ещё в кабине выстрелил ему в голову, затем выпрыгнул из машины и стрелял из нагана уже в грудь и живот. Добивал наверняка.
– Как по писаному! – хмыкнул Таранец.
– Попрошу без комментариев, товарищ капитан, – раздражённо сверкнул глазами Лудонин. – Будет ещё время задать вопросы.
– Да уж… – пробурчал тот.
– Илья Степанович! – попросил между тем следователя Каргин, постепенно успокаиваясь.
Доронин извлёк из чемоданчика пакетики и осторожно опрокинул содержимое на ладонь каждому. Лудонину досталась блеснувшая стылая капля, Хлебникову – кусочек металла неопределённой формы, Таранцу – две гильзы.
– Расплавилось золото, но каплю эту нашему кудеснику-эксперту удалось отыскать в зубах трупа, – пояснил Каргин, – расплющенная пуля засела в костях черепа, откуда он её извлёк, а гильзы посчастливилось найти у кабины; смели гарь и пепелище мои ребятки, потом на карачках ползали, просеивали каждый подозрительный предмет, камешек сквозь пальцы.
– Действительно, гильза револьверная, – двумя пальцами подхватив одну из гильз с ладони Таранца, поднёс её к глазам Лудонин и долго внимательно рассматривал, затем то же проделал с кусочком металла, который передал ему Хлебников. – Кажется, вы правы, Василий Иванович, – наконец, заключил он, – калибр 7,62 миллиметра, это наган образца 1895 года. Удивительно, таким оружием предков современные бандиты исключительно редко пользуются, предпочитая наши пистолеты Токарева или иностранные «парабеллумы», «вальтеры» или «браунинги», припрятанные после войны.
– Продолжая осмотр местности и постепенно увеличивая круг, – Каргин дал знак Доронину, – в километре с небольшим от машины мы обнаружили вот это, – майор ткнул пальцем в мужской полуботинок из жёлтой кожи, чёрную кепочку и прозрачный пакет с несколькими гильзами, которые бережно разложил на газете у ног Лудонина следователь. – Как видите, гильзы идентичны тем, что были найдены возле кабины сгоревшей полуторки.