– Обижаете, Данила Павлович…
– А что ж это ты бурчал «спихнули на нашу территорию… блефуют…»?
– В горячке чего с языка не слетит? – хохотнул тот беззлобно и, расслабившись, от резкого торможения едва не влетел головой в переднее сиденье.
Водитель остановил автомобиль с радостным выражением на физиономии «приехали» и выскочил на живописную полянку у берега речки, разминать ноги. К машине из-за ближайших деревьев потянулся заждавшийся народ. Первым шагал коротконогий крепыш Шаламов, неторопливо, как матрос, переминаясь с ноги на ногу, за ним белокурый следователь Миронов, начальник местной милиции Шанин с бравым Брёхиным, егерь Иван Фомин, группа милиционеров. Обнялись, расселись и разговорились бы, не перебей их хмурый человек в белом халате.
– Константин Николаевич! – окликнул он начальника местной милиции, когда смех, шутки, обмен любезностями начали остывать. – А с этим что делать?
– С кем? – вскинулся Шанин.
– Ну, как? С виновником, так сказать, торжества, – хмуро пошутил сердитый судебно-медицинский эксперт. – В яме ему немало валяться досталось, теперь на воздухе труп давно торчит, мы его с Мироновым осмотрели, запротоколировали, сфотографировали, я снял отпечатки пальцев.
– Опознали? – спросил Ковшов Шаламова.
– Какой там! – махнул рукой тот.
– Есть кое-какие зацепки, – не стерпел Миронов.
– Говорите.
– Ну, во-первых, труп обнаружен на территории вашего района, Данила Павлович, – с ходу начал следователь. – Вот у меня и оба землеустроителя имеются.
Он указал на двух усталых мужиков в соломенных шляпах и с одинаковыми папками под мышками. Те дружно закивали головами.
– Хорошо, хорошо, – согласился Ковшов. – Нашего так нашего.
– Погодите, – выскочил вперёд Бочарков, – а где наш землеустроитель? Почему его не вызвали для объективности, так сказать?
– Я и есть ваш, – понуро опустил голову мужичок постарше. – Наша эта территория, Герман Иванович.
– Ручаешься? – сурово взглянул на него полковник.
– Полдня по кустам и буеракам лазали, штаны изодрали.
– Орудие преступления нашли? – потерял к землемерам интерес Бочарков и уставился на Шанина.
– Лопату сломанную, – усмехнулся Брёхин.
– А убит чем?
– Ножом.
– Нет. Не соглашусь, – возразил эксперт, снял шапочку с лысой головы и начал усиленно обтирать мокрое от пота лицо. – Похоже, после нанесения ранения в спину он ещё жил некоторое время, живьём закопан в канаве, завален булыжниками, присыпан. Ну и, естественно, задохнулся. Но это предварительно. Для вашей, так сказать, оперативной работы по горячим следам. Дальнейшее скажу после вскрытия.
– Какие уж тут горячие следы, – протянул грустно Брёхин. – Лёд сплошной.
– Да, покойничка не мешало бы в ледок. Жара непомерная. Боюсь, ему несдобровать, – деловито согласился эксперт. – Тело его изрядно разложилось, давненько оно там спрятано.
– Как бы его глянуть? – спросил Ковшов.
– А какой интерес? Ничего приятного перед обедом.
– Да я его уже сфотографировал, – и здесь преуспел Миронов. – И в профиль, и в анфас, Данила Павлович. После обеда фотки будут готовы.
– Из местного населения много народу побывало? – вдруг спросил Бочарков.
– Да нет, – ответил Шанин. – Вот, понятые только. Но это наши ребята, общественные помощники.
– Не опознали своего?
– Изменился здорово. Не признают. Василий Гаврилович, – кивнул Брёхин на эксперта, – утверждает, что отправлен убиенный на тот свет гораздо раньше, нежели артистку с бакена сняли. Нечасто наш деревенский народ наблюдает такие картины.
– Точнее после вскрытия скажу, – буркнул эксперт.
– Ты хочешь сказать, что городские сюда своего закапывать привезли?! – взъярился на Брёхина Бочарков. – Как что, так городские! Прямо преступностью на селе правят!
– Есть у меня кое-какие соображения, – хмуро буркнул Брёхин. – Проверить надо кое-что.
– Докладывайте, капитан! – с досадой гаркнул на него Шанин. – Не на танцплощадке! Полдня топчемся – он молчит. Начальство приехало – зашевелился, заработало серое вещество под фуражкой!..
– Да нет, товарищ начальник, – вытянулся Брёхин, – действительно, чем больше я ползал возле покойничка, тем больше ассоциаций в памяти рождалось. А теперь вот склоняюсь к тому, что знаком мне этот субъект.
– Это как же понимать? – застыл Шанин. – Получается, наш убитый?
– Похоже, был когда-то нашим, – кивнул Брёхин, – приметки у него на теле имеются. Николай Александрович Миронов зафиксировал.
– Татуировки характерные, – поддакнул Миронов.
– Большинство выполнено на зоне, – добавил судмедэксперт.
– Ну? – напрягся Шанин.
Шаламов, Ковшов и Бочарков тут же сгрудились вокруг начальника уголовного розыска.
– Там их много разных, – рассуждал тот не торопясь. – Одни в зоне изготовлены, те, что поздние. А есть одна, затёртая совсем, видать, со старых или, вернее, с молодых времён…
– Не тяни жилы, Брёхин! – не выдержала Шанин. – Что ты нам лекторий устраиваешь?
– Одним словом, я нашёл флотскую татуировку у покойника. Очень специфическая.
– Ну? – Шанин готов был выскочить из кителя.
– У нас в Бештановке был один морячок. Очень буйственый. Не успел отслужить, вернулся, и за мордобой я его в колонию упёк. Он оттуда вышел, жениться не успел и снова загремел, но уже по другой статье.
– А сейчас он где? – строго спросил Шаламов.
– Кажется, он в той ямке и нашёл своё пристанище, – поднял глаза на прокурора Брёхин.
– Условник, значит, сбежавший, – засуетился Шанин.
– А может, отбывший наказание. – Брёхин обвёл окружавшее его начальство взглядом. – Домой возвращался. Да не дошёл. Я же говорю, если тот, то больно шебутной был. Без кулаков не обходился. Ну и напоролся на такого же забияку.
– Покойничек здоровым был, – согласился эксперт. – Ну что, повёз я его в район на вскрытие?
– Стоп! – вмешался Ковшов, молчавший всё это время. – У меня есть на этот счёт предложения.
– Слушаем, Данила Павлович, – насторожился Шаламов.
– Послушайте меня, уважаемые коллеги. Давайте тело убитого увезём в город. Мнение вашего эксперта Василия Гавриловича о времени смерти убитого очень важно для следствия. При таком сильном разложении трупа необходимо очень тщательное вскрытие. В городе Югоров произведёт квалифицированное исследование. Мне представляется, в местных условиях это сделать не удастся. А вопросов стоит много. Взять хотя бы ту же полустёртую татуировку; да и труп успел изуродоваться до неузнаваемости, особенно лицо. А главное – надо установить причину смерти. Здесь только что было высказано предположение, что жертву пытались спрятать в земле. Это может повлиять на юридическую оценку убийства, то есть – с особой жестокостью, а за это грозит высшая мера наказания.
– Я уверен, – отчеканил эксперт, – заваленный камнями потерпевший некоторое время жил.
– Вот! Всё это следует тщательно выяснить. – Ковшов глянул на Шаламова и Миронова: как, мол?
– Согласен, – выпалил следователь.
– Разумно, – кивнул и Шаламов. – Только оба дела, Данила Павлович, придётся соединять в одно производство. Уверен, покушение на жизнь артистки и этот труп связаны между собой.
– В одном производстве быстрее следствие пойдёт, – кивнул Ковшов. – Согласуем это с Игорушкиным. Но вы не дослушали меня до конца. Считаю, необходимо предпринять все возможные меры к тому, чтобы местное население, а в особенности жители этой деревушки… Как вы сказали?
– Бештановка, – хмыкнул Брёхин.
– Чтобы жители Бештановки и родственники этого матросика как можно дольше не знали о печальной находке.
– Почему? – не скрыл удивления Шанин.
– К тому же, товарищ начальник, – повернулся к нему Ковшов, – следует обеспечить круглосуточный контроль за появлением новых лиц в этой деревне и отследить их возможные визиты к родственникам покойника.
– Ясно, Брёхин? – Шанин погрозил пальцем начальнику уголовного розыска.
– Будет исполнено, – бодро отрапортовал капитан, – только вот с понятыми как быть? В тюгулевку их нельзя спрятать…
– Рты им заклей! – рявкнул Шанин.
– Мы ни гу-гу, – понятые закивали головами.
– А я могила, – заверил егерь Фомин.
Потупились только скромные землемеры из райцентра.
– Ну, этих я на себя возьму, – подумав, заверил Шанин, – согласую с председателем исполкома.
– Исполкому и райкому пока об этом ничего не докладывать, Константин Николаевич, – мягко охладил начальника милиции Ковшов. – Это не потому, что я им не доверяю, просто уважаю мнение людей, которые считают: если знают двое, – знает весь мир. Так что наша небольшая тайна уже подвергается риску. Согласны, Владимир Михайлович?
– Чем меньше знают, тем лучше, – буркнул Шаламов и отозвал Ковшова в сторону: – Данила Павлович, в связи с этим не поможешь нам своими оперативниками? Своих-то в райцентре все в лицо знают, маскируйся не маскируйся.
– Ты что задумал, Михалыч?
– Да Миронов у меня выдумщик на разные штучки-дрючки. Предложил на днях новую идею…
И зашептавшись, они, словно прогуливаясь, удалились в тень деревьев.
Кортик в спине
– Собирайся, Николай Александрович! – сыщик Брёхин, в кои веки не постучавшись, влетел в кабинет Миронова, настежь распахнув дверь. – Где твой знаменитый фотоаппарат «Зенит»? Не выменял ещё Фомин его у тебя на ружьё? Скоро на зайца идти.
– Никак пожар? Ты что без каски, Вадим Сергеевич? – невозмутимо балагурил следователь прокуратуры в тон приятелю. – Ты так не шуткуй. Мы люди пожилые, а некоторые даже беременные.
– Тимофеевна, что ли? На старости лет…
– Не тронь молодушку, – Миронов сделал величавым лик. – Тимофеевна – наш золотой фонд. Её Михалыч даже пальцем опасается тронуть.
– Музейная редкость.
– Кончай! Услышит, перестанет с тобой, балбесом, говорить, тогда поймёшь, кто такая Тимофеевна, – уже серьёзно одёрнул капитана Миронов.
– А ты поспешай, если не хочешь неприятностей. – Брёхин не стоял на месте, так и дёргался, как молодой спринтер на старте. – Мне тоже не до шуток. Лётчики по рации сообщили об обнаружении посторонних предметов на острове Лысом у деревни Бештановка.