Так что да, меня устраивал клятый порядковый номер вместо имени. Более чем устраивал. Но не говорить же об этом зелёному салаге? Ещё с расспросами полезет, чего доброго.
Но, к счастью, салага уже забыл о своём вопросе и уже задавал следующий:
— А это правда, что врекером можно до ста тысяч за смену заработать⁈ В смысле, я часто это слышал, но все равно как-то не верится!
— Можно, — я усмехнулся. — И даже больше можно. Но то, что ты их заработаешь, не значит, что ты их получишь.
— Это как?
— Да элементарно. Ты вообще договор читал или подмахнул не глядя как все остальные, кому жажда наживы глаза застила? «Линкс» не нанимает тебя в качестве сотрудника на готовое рабочее место, они выдают тебе рабочее место на станции переработки и соответственно вешают на тебя за это огромный долг. Больше трех миллионов, если говорить точнее. И вся твоя дальнейшая работа идёт на то, чтобы этот долг отработать, после чего формально ты можешь свою станцию оформить на себя.
— Ого! — новичок выпучил глаза так, что это стало видно даже через визор, но тут же махнул рукой, от чего его качнуло. — Ну да ладно, по сто тысяч в день это не так уж и долго.
— Ну да, — я снова усмехнулся. — Да только вот всё твоё снаряжения тоже принадлежит «Линкс», если, конечно, устраиваясь сюда работать ты не пришёл при полном параде, в чем лично я сомневаюсь. А значит, пятьдесят тысяч ежедневной аренды снаряжения сшибают с тебя просто за то, что ты пользуешься скафандром и всем, что на него навешано. Добавь сюда ещё оплату еды, электричества, кислорода для заправки баллонов и ещё всякие мелочи — и получится, что при ста тысячах заработка за смену реально остаётся у тебя от силы тридцать. Которые ты, конечно же, можешь оставить себе и не вносить на долговой счёт, но надо помнить, что, не погасив его полностью, ты по условиям договора не можешь разорвать сотрудничество с «Линкс».
Новичок приуныл:
— Дикий кварк! А я все это по диагонали прочитал… Думал, договор стандартный, он и выглядел даже как стандартный.
— На то и расчёт. Не ты первый, не ты последний, — я махнул рукой. — Так что двинулись работать, чем раньше начнём, тем раньше ты сможешь погасить свои долги.
— Лет через десять? — обречённо спросил новичок.
— А это уже как работать будешь, — ответил я, толкаясь от поручня и направляясь в сторону ждущего нас разбитого корвета, ждущего, пока его распилят и отправят на переработку. — А пока что впитывай информацию. Как видишь, врек висит посередине между двумя длинными отсеками. Правый — печь, туда отправляются все сплавы. Левый — процессор, туда сбрасывается вся электроника. Даже если она в металлическом корпусе. В общем-то, на твоём визоре при взгляде на каждый компонент будет видно, куда его надо скидывать, так что не перепутаешь. Все, что не подходит ни туда, ни туда — отправляешь… ну, сейчас она внизу. Приёмная баржа. Дальше не твоё дело, они сами разбираются, что с этим делать.
Я долетел до врека, не включая маневровые двигатели, и коснулся рукой обшивки, останавливая движение. Меня слегка развернуло, и я использовал это, чтобы спружинить ногами о поручень возле входного шлюза.
— Сегодня у нас средний по сложности врек, тебе повезло. «Максима» содержит в себе все опасности, которые могут поджидать тебя в работе, но при этом он достаточно маленький, чтобы разобрать его за одну смену… При соответствующем опыте, конечно.
Новичок вполне профессионально долетел до обшивки, тоже не пользуясь маневровыми, но не смог нормально затормозиться, и чуть не пролетел мимо. Я схватил его и помог припарковаться у шлюза.
— Спасибо, — пропыхтел новичок. — Думал газ сэкономить.
— Учись работать с инерцией, — посоветовал я и хлопнул перчаткой по сенсору открытия шлюза. — Залетай.
— Мы будем изнутри резать?
— Пока что мы вообще не будем резать. Сначала надо проверить этот хлам изнутри. Бывает, что их пригоняют своим ходом, и, само собой, перегонщики, покидая корабль, не выключают атмосферную станцию — им просто в голову не приходит это сделать. А если внутри есть атмосфера, то значит есть и давление. Начнёшь резать, и весь воздух, что есть внутри, устремится тебе прямо в морду. В некоторых случаях корабль вообще может порвать в месте разреза. Но что произойдёт совершенно точно, тебя откинет так сильно, что маневровые могут и не вытянуть с траектории. А она, по закону подлости, закончится в печи. У нас каждый месяц кто-нибудь по такому сценарию сгорает.
Новичок сдавленно ахнул от такой информации, и, судя по шуршанию, поёжился в скафандре.
— Поэтому первым делом проверяем, чтобы были отключены атмосферные станции, — продолжил я, пролетая отсек за отсеком и не обращая внимания на всякий мусор, висящий на пути и шуршащий по визору. — Опять же визор подскажет тебе, что в отсеке есть воздух, поднимать его и пытаться нюхнуть вакуума не нужно. Вот прямо сейчас пишет, что атмосферы нет, но это не значит, что её нет везде, смотри на индикаторы над дверями между отсеками. Если зелёный — значит, там есть атмосфера. «Максима» маленькая, тут всего две атмосферных станции, но ты ещё не скоро запомнишь, где их сколько, поэтому проверяем все отсеки. Открываем все двери, равняем давление между отсеками, потом с корнем выдираем атмосферную станцию, чтобы наверняка, выпускаем воздух через шлюз и только после того, как во всех отсеках воцарится вакуум — начинаем работу. Нарушаешь этот порядок — удваиваешь свои шансы познакомиться с печью поближе. Все ясно?
— Угу, — совсем уж подавленно отозвался новичок.
— Отлично, тогда продолжаем.
Пролетая по корвету, я последовательно показал ему все возможные опасности, которые могут поджидать его в брошенном холодном вреке.
— Это электрогенератор, он может быть не отключён. Начнёшь выдирать его наживую — долбанёт током. Прямо через луч захвата долбанёт, такое там напряжение. Что с тобой случится после такого поражения, думаю, пояснять не нужно. Необходимо найти предохранители и предварительно вытащить их. На таком небольшом корабле, например, их три. Можно ещё резануть саму цепь, но поди её ещё найди в толще переборок. Я пробовал — с предохранителями быстрее.
— В топливных баках жидкотопливных двигателей может оставаться топливо, начнёшь резать — будет воспламенение, поскольку окислитель обычно прямо в том же баке, просто отделен перегородкой. Что с тобой будет, если попадёшь в пламя, по сути, реактивного двигателя, думаю, описывать не нужно. Поэтому сначала надо найти управление топливом, у каждого корабля они в разных местах, и сбросить его вместе с окислителем. То же самое нужно сделать, если ты его уже поджёг… Но, сам понимаешь, сделать это можно только если ты ещё жив.
— Радиационные фильтры. Прямой опасности не несут, но если будешь выдирать неаккуратно, спровоцируешь появление облака радиоактивных частиц, в которое если попасть — накроется почти вся электроника скафандра. За ремонт потом выставят такой счёт, что половину жизни будешь работать только на это.
— Кошмар… — бормотал новичок, летая за мной по отсекам. — Сколько вариантов закончить жизнь, один другого хуже.
— Ничего, сейчас я тебя познакомлю с самым плохим, — я усмехнулся. — Его величество ядерный реактор корабля.
Мы зависли перед реакторным отсеком, через толстое освинцованное стекло глядя на самый опасный элемент конструкции корабля.
— Реакторы всегда помещают в отдельный реакторный отсек, думаю, не надо объяснять почему. С ним вообще разговор отдельный, поясню, когда мы до него доберёмся.
— Доберёмся? — не понял новичок. — Мы же уже добрались.
— «Доберёмся» в смысле снимем клятую обшивку, — я ткнул пальцем сначала вверх, потом вниз. — Дело в том, что отключить реактор в отличие от всего остального невозможно. Даже если он заглушен, в нем все равно продолжается процесс распада, а если его неправильно и невовремя выдернуть, то он вообще превратится в ядерную бомбу с очень коротким таймером. Поэтому реактор всегда вынимается в последнюю очередь и желательно, чтобы от корабля к тому моменту осталось как можно меньше. Все понятно?
— Кажется, да, — новичок кивнул и громко сглотнул, так, что у меня чуть уши не заложило. — Я… Что-то я уже не уверен, что гожусь для этой работы.
— Уже поздно, дружок! — я дотянулся до него и хлопнул по плечу, предварительно ухватившись за пульт управления реактором, от чего новичка кинуло вниз, а я остался на месте. — Ты подписал контракт. Так что давай-ка приступим к резке.
Я подхватил с бедра свой плазменный резак, перевёл его в режим луча и показал новичку:
— Этим режем по перегородкам. Листы обшивки лучше не резать — меньше получишь, но иногда это необходимо.
Следом я показал захват:
— Им можно тянуть и перемещать разные вещи, однако помни про закон сохранения энергии. Если предмет приделан к полу, а ты висишь в пространстве, то при попытке взаимодействия с предметом, тебя к нему неминуемо притянет. Так включается режим тросов, его покажу позже. А пока что бери свой резак в руки и поехали.
Под моим руководством новичок научился сканировать узловые элементы корабля, находить структурные точки, которые изначально закладывались инженерами в конструкцию из расчёта на то, что когда-то корабль попадёт в руки врекеров, а потом точечно уничтожать их, раскладывая корабль на небольшие обособленные куски. Именно в этом и заключалась мастерство врекера — продумать стратегию работы, понять, как добраться до структурных точек, единственных элементов в корабле, за уничтожение которых «Линкс» не вычитали гонорар и через это получить максимум прибыли.
Некоторым людям это казалось невозможным. Но не для меня. Я за годы существования «Мёртвого эха» научился находить уязвимые места не то что в огромных кораблях, а всего-то в небольших бронескафах небольших людей. Под огнём. За мгновения.
Трясясь от страха, новичок тем не менее удачно сбросил остатки топлива, прежде чем отрезать баки от системы подачи топлива, отключил электрогенератор, и даже радиационные фильтры изъял аккуратно, как пробку из бутылки тёплого шампанского. Правда ушло у него на это почти пять минут, но лучше пусть так, чем натрясёт облако пыли, которое приговорит оба наших скафандра. Мне-то все равно, счёт за ремонт пойдёт новичку, но время терять неохота.