— У них есть управляющие коды, конечно же, — я пожал плечами. — С помощью удалённой передачи которых можно отключить защитные протоколы, причём для каждой станции эти коды свои. В общем-то, у старших офицеров тоже есть эти коды, но, судя по тому, что мы уже успели увидеть, я сомневаюсь, что кто-то из них вот прямо сейчас решит отключить систему безопасности. Я думаю, что мы их вообще не найдём, по крайней мере, живыми.
— А что, если просто отключить их? — внезапно просиял Кайто. — В смысле, турели! В смысле, физически? Лишить питания?
— Каким образом? — я нахмурился. — Перерезать кабеля питания? Так они в стенах и потолках, на глубине полметра.
— Нет, я имею в виду… На уровне реактора! — Кайто взмахнул руками.
— Отключить реактор? — я даже сам почувствовал, как мои брови поползли на лоб. — Система обороны, конечно, отключится, но и все остальные системы — тоже! Включая и жизнеобеспечение!
— Да нет же! — Кайто хлопнул в ладоши. — Отключить только подачу энергии на турели! Всё остальное оставить!
— И как это сделать? — не понял я.
— Это несложно, — хмыкнул Кайто. — Я могу это сделать. Но есть одна проблема. Мне для этого надо быть в реакторном блоке.
— Это действительно проблема, — потратив несколько секунд на то, чтобы вспомнить конфигурацию станции, ответил я. — Реакторный блок находится отсюда не то, чтобы очень далеко, но путь до него… Короче, я даже не представляю, сколько турелей нам встретится по пути.
— А справиться с ними никак? — подал голос капитан.
— Очень сложно, — я покачал головой. — Они же проектировались с учётом того, что их попытаются просто отстрелить. Там приведённая броня, рассеивающее покрытие, защита от электромагнитного импульса… Да и просто прицелиться в турель так, чтобы она не прицелилась в ответ — та ещё задача.
— Может, Жи позовём? — с надеждой спросил Кайто. — Он же непробиваемый.
— Для этих пуль, может, и пробиваемый, — задумчиво ответил я, обернувшись за спину и глядя на прибитого ломом к тележке офицера. — Если не тело, то конечности ему точно поотрывает к чёрту, и мы даже не сможем его эвакуировать из-под огня. У меня есть другая идея…
— И какая же? — моментально заинтересовался Кайто.
Я оторвал взгляд от пробитого насквозь покойника, и улыбнулся:
— Ждите здесь!
И я побежал обратно к шлюзу.
Жи, исправно следящий за входом, дёрнулся, когда я появился в проёме, но, к счастью, на меня не накинулся.
— Что случилось, человек, называющий себя Кар? — ровно прогудел он. — Вы уже нашли лекарство?
— Работаем над этим, — ответил я, пробегая мимо него. — Оставайся на месте.
Забежав в свою каюту, я быстро нацепил сбрую врекера, проверил батарею резака, которая все эти дни стояла на зарядке через переходник, что напечатал для меня Кайто, и убедился, что всё готово. В моем распоряжении восемь магнитных мин, двадцать пять тросов и несколько мегаватт энергии, выраженной в лазерном эквиваленте.
Что ж, приступим.
Я вернулся к ребятам, которые здорово нервничали, и мотнул головой в сторону двери, которая придавила голову одного из членов экипажа станции:
— Идём сюда! Помогите раскрыть двери! Магнус, Кайто, с одной стороны, мы с капитаном с другой! Взяли!
— Погодите, зачем? — удивился Кайто. — Если надо открыть, я и так могу это сделать!
— Да ну? — я с подозрением посмотрел на него. — Ладно, давай.
Кайто подошёл к контрольной панели возле двери, вытаскивая на ходу из кармана отвёртку и неожиданно ловко прокручивая её в руке.
Отвёртка вонзилась под панель.
Кайто одним коротким движением наполовину оторвал панель от стены, ухватился пальцами, отогнул ещё больше, и добрался наконец до сервисного разъёма на обратной стороне.
Продолжая держать панель одной рукой, другой он достал из кармана свой терминал, а из соседнего — целую кучу проводов с разными коннекторами на концах.
Внимательно сравнив их с разъёмом на плате, он выделил нужный, зажал его в зубах, убрал остальные обратно в карман, а тем, что остался, подключил терминал к панели. Потыкал в дисплей пальцами, раздался подтверждающий писк.
Приводы дверей загудели, а створки задрожали и загрохотали, отчего зажатое между ними тело задёргалось, как в припадке!
— Упс, не та полярность… — меланхолично произнёс Кайто, и что-то поменял на терминале.
На сей раз всё прошло успешно, и створки разъехались в разные стороны, освобождая тело, которое тут же повалилось на пол.
Я-то думал, откуда на дверях кровь взялась? Ведь если ему просто сломало шею или там задушило дверями, ей неоткуда взяться.
Оказывается, его и не задушило, и не сломало. Оказывается, у него вообще не было головы, и с той стороны остался лишь окровавленный срез с торчащим белым позвонком.
Видимо, сначала бедолага застрял головой в двери, а потом кто-то не очень добрый снёс ему эту голову с плеч.
Кайто снова позеленел, увидев это, и отвернулся, спешно выдёргивая терминал из разъёма.
— Хорош! — я хлопнул его по плечу. — Продолжай в том же духе, и всё будет проще некуда!
— Что именно будет проще некуда? — поинтересовался капитан из-за спины. — Ты так и не сказал, какой у тебя план.
— Турели прикрывают только проходы и коридоры, — ответил я, оборачиваясь к нему. — Поворачиваются они не очень быстро, поэтому чем уже сектор обстрела, тем они будут эффективнее. В больших помещениях турели никто вешать не будет, да это и смысла не имеет, в общем-то, потому что помещения чаще всего не имеют проходов между собой, проще говоря — из помещения в другое помещение не попасть. Если только…
— Если только не поставить это целью, видимо, — капитан поднял бровь. — И, судя по всему, именно это ты и собираешься сделать, раз на тебе снова врекерское снаряжение? Пройти через станцию, обходя все коридоры за счёт вырезания проходов в стенах? Не пойми меня неправильно, но это решение не то чтобы лежит на поверхности, но догадаться про него довольно несложно. Неужели Администрация не оставила для атакующих какой-нибудь сюрприз на такой случай? Не у тебя же одного есть врекерское снаряжение.
— В целом, конечно, вопрос правильный, потому что, помимо врекерского снаряжения есть много других способов проделать дыры в стенах космической станции, — я кивнул. — Это, собственно, и есть один из способов противодействия защитным системам — идти там, где их нет. Но есть один тонкий момент, который заключается в том, что обычно, помимо защитных систем, есть ещё и персонал станции, в том числе боевой, который не будет просто ждать, когда атакующие набурят в стенах достаточно дыр для того, чтобы беспрепятственно куда-то пройти. Они будут атаковать их в ответ, и атакующие окажутся в неудобной позиции, запертые в помещении, из которого в один выход они уже выйти не могут, а второй — ещё не готов. Ну а что касается нашей ситуации… Как я уже сказал, ГОБ-три это протокол мести, а не обороны. Тут уже некого спасать, так что и беспокоиться о том, что станция будет захвачена — некому.
А ещё об одной причине, почему так сделано, я говорить просто не стал. Сейчас это не важная и даже вредная информация.
Я кивнул капитану, и первым пошёл в помещение. Это оказался кафетерий, или, может, столовая — в общем, место, где персонал и редкие гости станции принимали пищу.
Ряды коротеньких, на четыре человека столов, с простыми лавками рядом, заполняли небольшой зал, а вдоль одной из стен тянулась стойка раздачи со стеклянной витриной. Сейчас она была разбита и густо заляпана кровью, а из пробитой дыры торчали чьи-то ноги. На ближайшем к нам столе лежал труп, утыканный столовыми ножами, как орбитальная мина — датчиками цели, а ещё чуть дальше сразу три трупа лежали друг на друге штабелем, да так ровненько, словно их по линеечке выкладывали. И всех троих сверху донизу, точно в районе сердца, пронзал один длинный вертел от электрогриля, что виднелся в открытой двери кухни.
Что-то мне подсказывало, что, если мы зайдём туда, то там тоже найдётся полдесятка покойников, негласно соревнующихся в оригинальности способа умереть.
Я снова вызвал в памяти карту типовой планировки станции, и подошёл к стене наискось от себя:
— Сюда. Тут мы сможем пробуриться в складское помещение. Оттуда прорежемся в плюсовую продуктовую камеру. Оттуда… Хм, не помню, что за помещение, но тоже сможем пройти. Короче, поехали.
Я поднял резак и активировал его.
Сталь станции резалась плохо, но всё же несравненно лучше, чем переборки «Навуходоносора». То и дело под луч попадались провода, и тогда из стены сыпались искры, один раз я перерезал какую-то трубу, и потекла вода, но в итоге через пять минут я закончил разрез и кусок стены повалился внутрь, открывая нам проход на склад.
Тут всё было так же весело, как и в кафетерии. Разве что трупов поменьше — всего два. Оба одеты в серые комбинезоны складских рабочих. И оба, конечно же, мёртвые. Один нанизан на рога вилочного погрузчика, словно на настоящую двузубую вилку, а второй сидит за столом, словно человек пытался поспать, положив голову на столешницу, да огромный стальной ящик, упавший с высоты пары метров, помешал этим планам.
Больше на складе не было никого и ничего, даже звуков никаких не раздавалось.
— А, может, «иммуноза» тут? — с надеждой спросил Кайто, которому явно не хотелось идти дальше.
— Нет, — я покачал головой. — У лазарета свой склад. С общего склада препараты исчезали бы тоннами, даже не заметишь! Идём.
Я вскрыл ещё одну стену, и мы прошли в плюсовую продуктовую камеру — по сути, один гигантский холодильник, такого размера, что в нём могла бы жить средних размеров семейка, если бы не температура, держащаяся на уровне плюс трех градусов. Впрочем, даже температура не помешала одному особенно особенному администрату выбрать именно эту камеру в качестве места своего последнего упокоения. Он висел среди коровьих полутуш, подвешенный сразу на пять крючьев, воткнутых в разные части тела, и, судя по ещё одному крюку, зажатому в окоченевшей руке — это был далеко не предел его прижизненных мечтаний.