— Обижаешь! — улыбнулся я. — Помню, как собственный идентификатор в реестре «Линкс».
— Тогда передай их Магнусу, и он вычислит траекторию посадки, — капитан махнул рукой.
— Эх, опять в атмосфере садиться… — тяжело вздохнула Кори, но я-то слышал, что её недовольство деланное.
Через двое суток неспешного полёта от спейсера к спейсеру мы оказались в системе Валгир. За это время мои травмы почти полностью зажили, одна только рука осталась в режиме ограниченного функционала.
— Кость ещё срастается, поэтому без этого никак, — поясняла Пиявка, приматывая конечность к телу широкими бинтами. — Тут, на корабле, обошлись бы простой косыночной повязкой, но, если тебе действительно надо переться наружу, да ещё и одному, то без этого вообще никак. Дёрнешь рукой чуть сильнее, чем нужно, чтобы поймать такси — и всё лечение насмарку. Поэтому побудешь у нас одноруким бандитом какое-то время.
— Да, мамочка, — покорно вздохнул я, позволяя ей делать с собой всё, что пожелает. Ну, вернее, всё, что не выходит за рамки её профессиональных обязанностей.
— Внимание, экипаж, входим в атмосферу, — сообщил капитан по внутренней связи. — Держитесь там, может потрясти. Атмосфера неспокойная.
Когда Пиявка закончила (действительно, немного трясло, но ей это не помешало), корабль уже шёл на посадку. Это я выяснил, когда вернулся на мостик и увидел, что перед лобовым стеклом снизу вверх медленно ползут монументальные стволы вековых деревьев, словно они прямо на глазах растут с невообразимой скоростью.
— Я всё-таки спрошу ещё раз — ты уверен, что хочешь пойти один? — заговорил капитан, завидев меня. — Мы приземлились ещё дальше, чем предполагали. Координаты, о которых ты говорил, это вообще посреди леса считай, мы там не сели бы ни при каких обстоятельствах. До твоей точки километра полтора по джунглям, не меньше. Опасное занятие, знаешь ли.
— Не опаснее, чем лезть в логово шизанутого бывшего администрата на планетоиде, населённого теми, кто его обожает больше самих себя, — махнул я рукой. — Нет, правда, всё будет нормально. Я буду на связи, к тому же вооружён. Полтора километра, даже по лесу, это ни о чём. За полчаса, самый край час, обернусь — вы и заскучать не успеете.
— Кар, это очень плохая идея, — капитан покачал головой. — Может, хотя бы Кайто с дрона за тобой последит?
— Нет! — отрезал я. — Ни в коем разе! Я же сказал — это личное дело! И, если я замечу дрон Кайто, а я его замечу, то перестану с ним водиться до конца жизни!
Кайто запнулся при диктовке очередной посадочной команды, и испуганно на меня посмотрел, а я лишь слегка улыбнулся, показывая, что пошутил.
Частично пошутил.
Поняв, что переубедить меня не получится, капитан махнул рукой на все уговоры.
Договорились, что я возьму трофейный «Аспид», который вынес с Проксона, и дополнительно — лёгкий бластер, который более эффективен в качестве средства отпугивания диких животных. Если иглы просто прошьют зверя насквозь, и он в атакующем безумии этого даже не заметит, то бластер серьёзно обожжёт, причинив боль и, возможно, заставит передумать кушать того, кто делает так больно.
Дополнительно мне всучили небольшую карманную ракетницу с тремя разноцветными зарядами из корабельного аварийного запаса, а Пиявка расщедрилась на баночку какой-то мази, пахнущей как отработанное машинное масло, в котором на неделю замочили лаванду. Сказала, что она отлично отгоняет всякую мошкару.
Ну а длинный тяжёлый нож, отлично подходящий для прорубания через джунгли, мне вручил тот, от кого я ожидал его получить меньше всего — Кайто. Сунул в руки и убежал даже раньше, чем я успел спросить, откуда он у него, и главное — зачем он ему?
Корабль приземлился на самой кромке леса, буквально в пяти метрах от ближайших деревьев. Посадочные лапы придавили зелёную траву, которой тут заросло всё в пределах видимости, но дальше, под деревьями, её не было — сказывалась густая тень от крон.
Зато там вовсю царствовали лианы, провешенные между ветвями тут и там — горизонтально, вертикально, диагонально, спирально, и в прочих конфигурациях, для которых геометрия даже не придумала названий. Толстые и тонкие, они тянулись по всем уровням леса — в том числе, и на уровне земли, то есть, где я и собирался двигаться.
Поэтому мысленно поблагодарив Кайто за самый несоответствующий его образу подгон, я двинулся вперёд.
Нож был заточен просто изумительно — не удивлюсь, если лазером. Тяжёлый клинок играючи перерубал толстенные, в мою ногу, лианы, словно они были лишь голограммой — я даже не чувствовал никакого сопротивления. Даже ветки средней толщины поддавались этому лезвию — я специально попробовал. С таким инструментом пробираться даже через такие джунгли было не сильно сложнее, чем через переборки древнего тягача с лазерным резаком в руках. Может, слегка неудобнее, ну да оно и понятно — в невесомости-то всё кажется пушинкой.
Оружием пришлось воспользоваться только один раз — когда над головой зашуршало, и я ясно расслышал царапанье когтей по коре. Сунув нож в ножны, которые шли в комплекте, я поднял голову, вытащил бластер и прицелился в глазастое нечто, напоминающее очень большую, в мой рост, не считая хвоста, ящерицу. Очень уж недобро она смотрела.
Я не стал ждать, когда она на меня спрыгнет, и выстрелил сам.
Заряд разорвался на морде зверя, и через секунду его уже не было на месте. Куда он исчез, я так и не понял. Если честно, как будто невидимым стал!
Зато вот мазью от мошкары я намазался почти сразу, потому что её тут было — просто тьма. Я даже не пытался прихлопнуть их на себе — это было полностью бессмысленно. Сразу же открыл зубами банку и жирным слоем нанёс мазь на все открытые участки тела, и это, чтоб меня космические киты покатали, помогло! Тучи насекомых потеряли ко мне весь интерес, и я спокойно продолжил движение.
Не везде получалось пройти прямо — где-то путь перегородил упавший ствол, в толщину как я в высоту, где-то — огромный валун. Приходилось идти в обход, постоянно держа азимут. Даже два — на корабль и на мою конечную точку.
И вот наконец я дошёл. Дошёл, остановился, и не сдержал тяжёлого вздоха:
— Ну здравствуй… Старый друг.
Глава 2
«Спектр», на котором мы летали, работая в «Мёртвом Эхе», изменился. Изменился так сильно, насколько это вообще возможно за всё прошедшее время. Джунгли, в которых мы его оставили, вполне справедливо решили, что теперь он тоже принадлежит им, и все эти годы изо всех сил пытались доказать это делом. Обшивка «Спектра» покрылась мхом и лишайниками, консоли двигателей заросли лианами до такой степени, что некоторые уже успели дотянуться до ближайших деревьев, а лобовое стекло давно уже перестало быть прозрачным из-за наслоений грязи.
При беглом взгляде невнимательный человек вообще не смог бы понять, что тут лежит самый настоящий абордажный стелс-бот — настолько быстро джунгли его поглотили. На то и был наш расчёт, когда мы выбрали Виту для захоронения корабля и архива вместе с ним — что за короткое время он зарастёт так, что случайно его никто не найдёт.
Если же будут искать специально, то это, конечно, совсем другой разговор. Особенно, если в работу включатся орбитальные сканеры, если на поверхность спустятся геологические дроны (не такие, как Жи, обычные, без искусственного интеллекта), запрограммированные на поиск определённых сплавов в определённых пропорциях), тогда, конечно, вся эта маскировка будет бесполезна. Но для того, чтобы что-то из этого произошло, нужно сперва дать понять, что на Вите вообще есть, что искать.
А мы, судя по тому, что корабль до сих пор на месте — не дали.
Конечно, мы демонтировали большинство самых приметных узлов корабля, прежде чем оставить его в импровизированной зелёной могиле. Двигатели, энергетическая установка, главный и все вспомогательные компьютеры — всё пошло под нож, всё, что могло выдать нас невозможной для леса электрической активностью или характерным излучением.
Мало того — мы даже подняли и поставили на место все деревья, которые пришлось аккуратно повалить, чтобы проложить «Спектру» дорогу в чащу леса, и, судя по тому, что я видел, почти все они обратно прижились. Потратили на всё это почти полторы недели, но зато остались уверены, что никто, кроме нас, не найдёт корабль, ведь никому не придёт в голову искать его в самой глубине леса.
«Спектр» был последним кораблём своего класса, если я всё правильно помню. После него абордажные боты лишились возможности атмосферного полёта, и это было правильным решением, потому что, скажем прямо, штурмовать планеты или планетоиды — это задача линейных подразделений, а никак не профессионалов вроде нашего отряда. Практика показала, что всякого рода командиры, как только начинает пахнуть жареным, стараются слинять подальше от своей структуры, и, если задачей стоял перехват важной шишки, то перехватывать её было удобнее уже в космосе, где ему некуда было деться.
Поэтому «Спектр» оставался последним в своём роде атмосферным стелс-ботом, и это сыграло нам на руку. Если бы не это, пришлось бы нам бросать его где-нибудь в астероидном поясе, без какой-либо гарантии, что со временем камни не сдвинутся и не раздавят его в металлический блин вместе с архивом.
Ну, или просто сбрасывать его в орбиты на авось, с высоким риском, что архив вместе с кораблём или сгорит в атмосфере или опять же превратится в блин от столкновения с поверхностью.
Пройдя вдоль фюзеляжа, я добрался до того места, где под свисающими лианами должны были прятаться шлюзовые двери, отмерил две ладони, вытащил из ножен нож Кайто и обухом аккуратно поскрёб заросший лишайником металл, очищая табличку с названием корабля — «Спектр».
И чуть пониже под ней — шесть неровных, с огромными усилиями нацарапанных патроном с вольфрамовой пулей диагональных линий.
Шесть человек, оставивших здесь корабль — шесть линий.
Мы договаривались, что, если кто-то вернётся сюда, то дорисует к своей отметине ещё одну, поперёк, превращая её в крест — так он бы дал понять остальным, что был здесь…