И всё это стальное хозяйство было мертво, что особенно хреново. Если бы оно хоть как-то, хотя бы чуть-чуть работало, гудело там, например, можно было бы методом исключения найти то, что не гудит и понять, что поломка, скорее всего, именно в этом узле и заключается… Но нет. Сейчас двигатель «Хиона» мог представлять из себя лишь объект ультрасовременного искусства, и ничего, кроме этого.
— Шрап! — уверенно заявила Кори. — Кто это проектировал⁈ Маньяк какой-то⁈ Ну ладно потоковый накопитель, его я вижу, а где вторичный коллектор⁈ А вот эта обмотка, она почему не на главном трансформаторе⁈ Что тут происходит⁈
— Может, вот это? — я ткнул пальцем в светящиеся провода. — Они вроде светятся!
— Они и должны светиться! Это фокусировочные проводники нейтрино, свечение — это «излучение Черенкова» так называемое, остаточные нейтринные взаимодействия! Говоря проще — если они светятся, значит, с ними всё в порядке! Поломка где-то в другом месте.
— Понимаете, юная леди, двигатель «Хиона» это революционная, новейшая разработка, — голос Адамаса едва пробивался через свист ветра, но в нём всё равно снова послышались нотки рекламных слоганов. — Он устроен и скомпонован совсем не так, как двигатели обычных гравикаров, что и позволяет ему…
— Адамас! — сурово произнёс я, и дрон заткнулся. — Нас сейчас не интересует всё это, нас интересует, как его починить! И как можно быстрее!
«Как можно быстрее» — это даже не было личным пожеланием, это было критической необходимостью. Песок уже не просто жалил голую кожу, он буквально царапал её, оставляя после себя ощущение противного зуда. Ещё немного — и он просто начнёт снимать кожу с мяса, а потом — и мясо с костей! И это уже не говоря о таких вещах, как поднявшиеся даже несмотря на лютый ветер волосы на руках — настолько велико статическое напряжение сейчас вокруг нас!
— Одну се… ду!.. — заикнулся Адамас. — Техни… дом!
Дрон едва держался против ветра, ежесекундно наклоняясь в разные стороны, чтобы скомпенсировать порывы, налетающие то с одной, то с другой стороны. Его динамик неестественно забулькал, будто его сунули глубоко под воду…
А потом ветер взвыл особенно громко, торжествующе, кровожадно, как хищник, наконец-то настигнувший свою добычу…
И дрон Адамаса просто сдуло. Он кувыркнулся в воздухе и улетел прочь, унесённый ветром с такой же лёгкостью, с какой унесло бы сухой опавший лист.
А потом чуть в стороне от того места, где он находился, в землю совершенно бесшумно ударила ярко-голубая молния. И только через мгновение, когда она уже угасла, и лишь яркий след на сетчатке глаза от неё остался, раздался громкий треск разряда.
— Шрап! — за последний час Кори побила все рекорды по использованию этого ругательства. — Да чтоб я ещё хотя бы раз повелась на рекламные заманухи!
— Потом пожалуешься! — ответил я, хватая её за плечи и вытаскивая из-под обтекателя «Хиона».
Как только она оттуда вылезла, наша общая парусность удвоилась и ветер чуть не повалил нас на землю. Кори охнула и ухватилась за гравикар, а я лишь присел, понижая центр тяжести.
А потом, всё из того же приседа, резко подался вперёд, подбивая Кори ноги и закидывая её себе на плечо.
— Ай! — возмутилась Кори, дрыгая ногами. — Я сама могу!
— Можешь, но не стоит! — ответил я. — Сейчас наш общий вес вдвое выше, а парусность почти та же, поэтому хрен нас повалишь! Лежи смирно и не дёргайся, будь добра!
Кори послушно затихла, а я, придерживаясь одной рукой за гравикар, чтобы не уйти ненароком от него, направился к дверям. Идти приходилось уже вслепую — настолько песок забивал глаза даже несмотря на «шлем» из майки. Из-за высокой влажности ткань напротив носа и рта промокла и плохо пропускала воздух, но поправить её означало либо отпустить Кори, либо гравикар, и ни того, ни другого после этого я мог уже больше не найти.
«Хион» был длиной около шести метров, но эти шесть метров я шёл будто бы несколько часов. Ветер навалил под ноги уже целые горы песка, в которых вязли подошвы, и идти приходилось очень аккуратно.
Но вот наконец впереди замаячила открытая дверь гравикара, я поднажал и через секунду уже оказался рядом.
Я присел возле двери, а потом просто прыгнул вперёд, влетая в салон в обнимку с Кори.
— Дверь! — крикнул я, отпуская её, разворачиваясь и дёргая дверь со своей стороны.
Щёлкнул, закрываясь, замок.
Щёлкнуло с другой стороны…
А потом буря решила, что прелюдии пора заканчивать и обрушилась на «Хион» в полную силу.
Глава 25
Буря обрушилась на «Хион» в полную силу. И «Хион» будто бы ещё раз упал с высоты шести метров. Только на сей раз на крышу. Или, вернее, это вся планета упала на крышу «Хиона», только лишь каким-то чудом не сложив её и не расплющив гравикар в стальную лепёшку.
Как-то иначе описать то, что происходило вокруг, было просто невозможно. Буря налетела на машину с мощью тысячи антиматериальных торпед, по корпусу уже не песок скрёб, нет, а молотили самые настоящие камни. Судя по звуку — как минимум с палец размером. Оставалось только надеяться на то, что «Хион» собрали из достаточно прочных материалов и он выдержит этот безудержный натиск природной стихии.
Ветер ревел так мощно и яростно, что, казалось, прямо сейчас просто оторвёт крышу гравикара и утащит вместе с нею и нас тоже, как утащил совсем недавно дрон с Адамасом.
Гравикар покачивался и, кажется, даже слегка скользил под натиском бури, несмотря на весь свой вес, но пока что держался. В салон даже нового песка пока что не проникло — только тот, что нанесло, пока он стоял с дверями нараспашку. И это не могло не радовать.
— Дождались… — глубокомысленно, но не вполне понятно изрекла Кори, лежащая подо мной, и вздохнула. — Может, уже выпустишь меня?
— А тебе что, неудобно? — хмыкнул я, глядя на неё сверху вниз.
— Ну вообще-то не очень. Я наполовину между сиденьями лежу, если ты не заметил.
Я хмыкнул и сдвинулся, насколько позволял салон машины, давая Кори выбраться из-под меня. Она неловко заелозила, стараясь пользоваться только здоровой рукой, и наконец переползла на водительское место.
И в этот момент ветер за окном внезапно сменил тональность, пыльное марево за лобовым стеклом вспыхнуло яркой голубой вспышкой, и ослепительная молния ударила прямо в капот гравикара!
Кори даже дёрнулась от неожиданности, но не завопила, только прикусила нижнюю губу, будто пыталась таким образом заткнуть себя.
— Не бойся! — хмыкнул я. — Мы же, по сути, сидим в железной коробке, причём стоящей прямо на земле, без всяких там колёс и прочих изоляторов. Всё равно что в клетке Фарадея. Сколько молний в нас ни ударит, всё электричество стечёт по корпусу в землю.
— Угу, — Кори бросила на меня недоверчивый взгляд. — А если нет? Если не стечёт? Если металл не выдержит и расплавится?
— А если нет, то мы об этом не узнаем! — я пожал плечами. — Судя по тому, что молнии голубые, температура там будь здоров, а значит и сила тока тоже запредельная.
— Спасибо, утешил! — буркнула Кори, нахохлившись и скрестив руки на груди.
Мне доставляло удовольствие смотреть на неё, на то, как она сердится, как хмурит лоб и кусает губы. Как злится и за этой злостью пытается спрятать свой страх. Да, я не сводил глаз с Кори. Тем более, что и смотреть тут больше было не на что.
Будто в опровержение моих мыслей, Кори бросила короткий взгляд в боковое окно, словно надеялась что-то разглядеть в совершенно непрозрачной стене песка, и вздохнула:
— Шрап, не надо было садиться в этот грёбаный «Хион»… Если б я только знала…
— То что тогда? — хмыкнул я. — Ты думаешь, ты правда смогла бы отказать себе в таком удовольствии, как прокатиться в новейшей модели гравикара, выпускающегося ограниченной партией?
Кори ненадолго задумалась, и честно ответила:
— Не знаю. Но этот жужжащий рекламный дрон и управляющий им Адамас сделали прямо всё для того, чтобы я не смогла отказаться. Поймаю дрон — распотрошу на запчасти и подарю их Кайто, пусть что-нибудь полезное соберёт. Что касается Адамаса… Пусть пеняет на себя! Выберемся отсюда, он у меня попляшет!
Я улыбнулся, глядя на набыченную мордашку Кори. Она и сама прекрасно понимала, что все эти угрозы — пустое, потому что рекламный дрон на наших глазах унесло бурей и сейчас, вероятнее всего, он и так уже представляет из себя набор запчастей. Вот только Кайто их не суждено получить ни при каком раскладе. По крайней мере, если не решится влезть в эпицентр песчаного шторма с сачком в руках.
Что касается Адамаса, управлявшего дроном, он просто делал свою работу. И его вины в том, что компания не исправила недочёты, нет.
— И что теперь будем делать? — спросила Кори, подтянув колени к подбородку и обняв их. — А, Кар?
— Ждать, — я слегка пожал плечами. — Мы будем ждать.
— Ждать? — Кори удивлённо посмотрела на меня. — Чего ждать?
— В худшем случае — когда стихнет буря, потому что мы всё равно не сможем выйти наружу, пока она не закончится. В лучшем… В лучшем случае — ещё и прибытия обещанной Адамасом команды спасателей.
— Ты думаешь, они придут? — фыркнула Кори. — Мало ли что наобещал этот москит-переросток! Про косяк с системой питания они тоже обещали, что поправят, и что в итоге⁈ Надо хотя бы команде сообщить, что мы тут застряли!
— Не выйдет, — я покачал головой. — Я уже пытался. Буря глушит даже комлинки. Поэтому начнут беспокоиться они только тогда, когда мы не вернёмся к ужину.
— Да наверняка раньше! — Кори тряхнула головой. — Они же не знают, что мы за пределы курорта отправились, а всё ещё ждут нас из магазина купальников.
— Ну вообще-то знают и не ждут, — вздохнул я. — Когда мы выехали за ворота, я сообщил капитану, что мы отправились покататься за стены курорта, так что он в курсе.
— Что? — Кори повернулась ко мне. — Как ты это сделал? Я ничего не заметила!
— С терминала отправил сообщение, — я пожал плечами. — Как раз для того, чтобы ты ничего не заметила. Ты была такая счастливая, что не хотелось тебя отвлекать.