Вообще. Никакой.
— Чушь какая-то… — Виктор откинулся в кресле, которого тут раньше не было, и которое вместе с остальными предметами мебели сюда приволокли «лунатики», постепенно обживая это место. — Просто не верится…
Он устало потёр покрасневшие глаза, и, пожалуй, сейчас, впервые за всё время нашего с ним знакомства, он не был похож на злобного нахохлившегося ворона. Впервые за всё это время он казался тем, кем, собственно, и являлся — старым уставшим от всего на свете человеком.
— Тоже не понимаю, — поддакнула Эрин, отрывая взгляд от своего терминала. — Мы таких дел натворили, такого наворотили, а информации — ноль. Просто ноль, как будто мы ничего и не делали. Как будто у Администрации каждый день уводят по два эсминца, а потеря полусотни заключённых из рядов «опасных экстремистов», как они нас называют — это вообще вместо завтрака считается.
Франс ничего не сказал, но по глазам было видно, что не сказал только лишь потому, что всё уже было сказано. И добавить ему просто было нечего.
Из всех присутствующих в командном центре я один улыбался. Чуть-чуть, едва заметно, но очень довольно. Потому что я знал кое-что, чего не знали они.
Я знал, что Жи тоже не нашёл в сети ни единого упоминания о произошедших событиях. И, если в случае людей отсутствие результатов можно было списать на какой угодно человеческий фактор, то в случае с роботом это уже не работает. Если он не нашёл информации, значит информации просто нет.
— Кар, не подумай, что я ставлю под сомнение твой план… — начал было Франс.
— Но ты ставишь его под сомнение! — я кивнул. — Я понимаю вашу неуверенность, и у вас есть для неё все основания. Мы из кожи вон лезли, чтобы реализовать самоубийственные по своей дерзости планы, с успехом их исполнили, но от этого, кажется, ничего не поменялось, и вообще никто не заметил, что что-то подобное было. Обидно, наверное, не так ли? — Я обвёл руководство «Шестой луны» взглядом и продолжил: — А, может, вы просто неправильно смотрите на ситуацию?
— Как понять? — удивился Франс. — Как можно смотреть на неё правильно или неправильно?
— Да очень просто! — я пожал плечами. — Вы же представляете «Шестую луну», организацию, которая борется с тиранией Администрации. Но ведь это — лишь вершина айсберга. Потому что параллельно с борьбой на этом, скажем так, фронте, вы ведёте её ещё на нескольких. Вы ведёте борьбу за собственное честное имя, не позволяя Администрации его очернить. И вы ведёте борьбу за место в сердцах людей, за то, чтобы они думали о вас как о потенциальных спасителях, а не как о террористах и экстремистах. Каждое ваше действие вы стараетесь освещать в выгодном для вас свете, и делать это быстрее, чем это делает Администрация, ведь кто первый успел — тому скорее и поверят. Грубо говоря, ваши операции важны не только и не столько своим результатом, сколько тем, что об этом результате узнают люди. Узнают, что «Шестая луна» продолжает свою борьбу с тиранией, со всей этой системой, которая изжила себя настолько, что люди добровольно её покидают целыми планетами, но которая все ещё цепляется за жизнь зубами и когтями, уничтожая любого, кто посмеет ей противостоять.
— Ну, допустим, — Франс нахмурился. — Допустим, ты прав. И что дальше?
— А дальше всё просто! — я развёл руками. — Попробуйте вспомнить все более или менее крупные операции, которые вы проводили, хотя бы тот же самый Проксон. И скажите мне — как часто случалось такое, что Администрация выкатывала новости о произошедшем раньше, чем «Шестая луна»?
Шишки «лунатиков» переглянулись и призадумались.
— Ну… Было пару раз, — неуверенно сказала Эрин. — Может… пять.
— Шесть, — поправил её Франс. — За всё время, что я в организации, это происходило только шесть раз.
— Шесть раз, — я кивнул. — Из скольки операций? Нескольких сотен, наверное… Не наводит ни на какие мысли?
Я снова обвёл «лунатиков» взглядом, но до них, кажется, так и не доходило, что я имею в виду.
— Ладно! — я вздохнул. — Попробую на примере попроще. Что делает ребёнок, когда разбивает любимый мамин бокал, из которого она пьёт только по большим праздникам? Конечно же, в большинстве случаев он молчит, боясь в этом признаться и получить нагоняй.
— Но ведь рано или поздно правда всё равно вскроется! — возразил Франс, и тут же нахмурился. — Так, стоп…
— Начинаешь понимать! — я ткнул в него пальцем. — Именно так, правда рано или поздно вскроется… Или не вскроется. И, если нет, то даже не нужно будет что-то выдумывать, потому что никто и так ничего не знает. Оправдываться нужно только за то, что всплыло, а самые больные щелчки по носу огромного зверя по имени Администрации намного выгоднее просто замалчивать. Особенно если про них и так никто не говорит. И, чем больнее этот щелчок, тем активнее будут подтирать любую информацию о нём.
— Но как это «никто не говорит»? — возразил Виктор. — Ведь мы же столько людей оставили в живых специально для того, чтобы они об этом говорили!
— А вот и нет! — я повернулся к нему. — Мы их отпустили для того, чтобы они подумали. Говорить им всё равно никто бы не дал, этот вариант можно было исключить с самого начала. Экипаж «Алого» составлял тридцать человек, половина которых была уничтожена в процессе штурма. Персонал тюрьмы «Тартар»… Ну, не знаю, человек пятьдесят, вряд ли больше, из которых минимум пятерых мы тоже заглушили прямо на астероиде. Что такое для Администрации шесть десятков человек, которые могут слить информацию? Вообще ни хрена. Их могли даже посадить всех в тот же «Тартар» под надуманным предлогом какого-нибудь карантина, и кому и что они там расскажут? Разве что между собой будут обсасывать всё произошедшее.
— Но есть же другие люди. Связисты, которые получали сигнал бедствия с «Тартара» хотя бы.
— Плюс два человека, — я развёл руками. — Плюс две камеры на «Тартаре». Поймите, обрубить концы в этой ситуации, да и в подавляющем большинстве других, намного проще, чем кажется. Администрация на этом и существует — на скрытии от простых обывателей того, что она уже ни хрена не контролирует. Серые станции, серые корабли, даже целые серые планеты типа Даллаксии, не входящие официально в состав Администрации — это то, о существовании чего среднестатистический гражданин даже не подозревает. Да что там! Даже тот же хардспейс усилиями Администрации до сих пор оставался бы всего лишь красивой легендой, если бы не вы с вашей дерзкой операцией.
— Кстати, да! — медленно проговорила Эрин. — Насколько я помню, от Администрации не было никаких официальных заявлений о нападении до того самого момента, пока мы не выложили информацию в свободный доступ. И сразу же после этого они объявили её подделкой и обманом.
— Как водится… — я кивнул. — Но это лишний раз подчёркивает то, о чём я и говорю — Администрация попытается скрыть всё, что выставляет её в невыгодном свете. А потеря эсминца и полсотни особенно опасных заключённых — это для неё ой как невыгодно. Если об этом узнают в широких массах, поползут нехорошие слухи.
— Так значит, надо их распустить! — вскинулся Виктор, снова возвращаясь в состояние злобного ворона. — Ведь это же и есть наша цель!
— Минуточку! — я поднял палец, охлаждая его пыл. — Это не наша цель. Наша цель на данный момент — обеспечить себя достаточным уровнем материальной базы для того, чтобы выкрасть у Администрации спейсер. И всё, что я говорил ранее, относится только лишь к этой цели и ни к какой другой. По крайней мере, пока мы её не достигнем. После этого — делайте что хотите, хоть фотографируйтесь на фоне «Алого», заливая эти фотографии в личные блоги, но до этого момента — сохраняем молчание точно так же, как и Администрация. Мы уже увидели, насколько активно они работают в сторону недопущения просачивания этой информации в сети, и на основании этого мы можем делать выводы, насколько сильно они сейчас растеряны. А вот они не знают, что мы это знаем. И в этом наше преимущество.
— С такой точки зрения я об этом не думал, — улыбнулся Франс. — Значит, это тот случай, когда отсутствие новостей — это уже сама по себе хорошая новость?
— Именно так! — я кивнул.
— Значит, мы продолжаем выполнение плана?
— Не просто продолжаем, — я улыбнулся. — А буквально заканчиваем. Пристегнитесь, дамы и господа, следующая остановка — станция «Мантикора-16».
Глава 4
На подготовку к следующему, заключительному, этапу плана нам потребовалось четыре дня. Четыре дня крайне напряжённой работы, состоящей, в основном, из расчётов и воплощения этих расчётов в жизнь.
«Алый» и ещё один свежеприбывший корабль «лунатиков», тоже оснащённый системой гравитационного захвата, трудились круглыми сутками, таская астероиды из окружающего базу облака и готовя их к реализации нашего плана. В конце концов, если вселенная подкидывает нам такое количество совершенно бесплатного и практически бесконечного ресурса, грех им не пользоваться.
Расчёты, конечно же, производил Жи, ведь только его уникальный мозг был способен просчитать всё то, что требовалось просчитать. А это десятки и десятки траекторий и условий, строгое выполнение которых требовалось для того, чтобы эти траектории соблюдались.
При помощи Кори я наладил канал бесперебойной передачи информации нашим «тягачам», а сам занялся более важной и нужной частью плана. Потому что обеспечить себе доступ на базу — это даже не половина дела. Треть, может быть, никак не больше. А ещё две трети — это то, что мы будем делать непосредственно на базе. Как мы будем противостоять защитным системам, которые внутри едва ли не серьёзнее, чем снаружи.
Собственно, это тот же «Василиск-33», только на сей раз весь персонал будет жив, зол и вооружён. И все они очень захотят уничтожить вторженцев, проникших на базу. И это не говоря уже о всё тех же защитных турелях, о всё тех же протоколах защиты, о всё тех же дверях, которые достаточно закрыть и разгерметизировать отсек, чтобы остановить продвижение атакующих, лишённых защиты от вакуума и холода.