— «Навуходоносор»… — вздохнул капитан и устало потёр переносицу. — Конечно же, он назывался «Навуходоносор». Иначе и быть не может. Тут всё связано, торпеду мне в двигатель! В этой истории вообще всё вообще со всем связано!
— Браво, капитан! — Кайто кивнул. — Этот корабль действительно звался «Навуходоносор» и это была та самая миссия, после которой он остался в том состоянии, в котором мы его нашли. По крайней мере, так следует из файлов Густава, потому что это был последний раз, когда он видел «Навуходоносор» своими глазами.
— То есть, эксперименты, про которые мы читали — это не единственное, что произошло с «Навуходоносором»? — тут же вмешалась Кори. — Там ещё и культисты были замешаны?
— Не совсем так, — Кайто покачал головой. — Если вывести хронологическую последовательность, то получится примерно следующее: «Навуходоносор» и его звено поддержки прибыли в точку пространственной аномалии, после чего боевые корабли отошли в сторону, причём на приличную дистанцию. Это было обговорено с самого начала, потому что их излучение, и создаваемое ими гравитационное поле, а они, сами понимаете, массу немалую имеют, могли повлиять на проведение экспериментов и результаты измерений. По сути, боевые корабли находились в часе движения на полной скорости от «Навуходоносора» и считалось, что этого будет достаточно, если вдруг на научный корабль кто-то нападёт… Хотя никто всерьёз не верил, что кому-то придёт в голову на него нападать, как минимум потому, что никто и не должен был знать о том, что в этом участке космоса вообще что-то происходит. Корабли сопровождения были выделены, по сути, на всякий случай — как-никак это был первый эксперимент с хардспейсом за всю историю существования человечества.
— Всё равно час это много, — пробормотал Магнус. — За час с кораблём можно такое сотворить…
— Можно, — Кайто пожал плечами. — Но «Навуходоносор» же не собирался торчать на одном месте и позволять с собой делать «такое». В случае атаки на него он должен был передать сигнал бедствия на корабли сопровождения и выдвинуться к ним навстречу на максимальной скорости. А это уже снижало временной промежуток до момента их встречи как минимум вдвое, уже до получаса. Видимо, в «Кракене» решили, что этого будет достаточно.
— Да хватит там время считать! — поморщилась Кори. — Культисты-то здесь при чём⁈ Ты же сам сказал, что «Навуходоносор» сам себе сделал плохо!
— Так я же к тому и веду!
Кайто аж стукнул кулаком по столу, отчего его порция шарикового шашлыка, к которому он — удивительное дело! — даже не притронулся, подпрыгнула на тарелке. Азиат удивлённо уставился на блюдо, словно впервые в жизни его видел, а потом схватил одной рукой сразу обе шпажки запихнул сразу все шесть шариков себе в рот.
— Я ве афом ы гаау! — промычал он с набитым ртом, чуть не подавился, с трудом закрыл рот, несколько секунд сосредоточенно жевал, а потом сделал могучее глотательное движение и одни махом выдул сразу половину бутылки «ню-колы». — Я же о том и говорю! — повторил он наконец понятным человеческим языком. — «Навуходоносор» — сам себе злобный баклан! Никто ничего с ними не делал, они сами прекрасно справились с тем, чтобы себе что-то сделать! Настолько справились, что изначально даже не вполне поняли, что произошло, и пытались справиться своими силами — это, если что, не из файлов Густава, это ещё из записок Семецкого информация. В принципе, там это вообще единственная информация, которая касается того… явления, что приключилось с «Навуходоносором» по итогам их экспериментов.
— Значит, какое-то время они даже не подавали сигнала бедствия? — переспросил капитан.
— А я о чём! — Кайто взмахнул руками. — Они восприняли это как научный казус и первые полтора часа пытались решить его своими методами, обратить или хотя бы просто отменить. И только через полтора часа, поняв, что не вывозят своими силами, послали сигнал бедствия на корабли прикрытия, надеясь, что те их хотя бы эвакуируют.
— А тем ещё и самим лететь до них целый час, — задумчиво констатировала Кори.
— Во, точно! — Кайто указал на неё пальцем. — Но они даже долететь не успели, потому что на половине пути на радарах, по словам Белами, начали появляться засечки маленьких кораблей, размером с истребитель. Карл Густав в этот момент находился снаружи, на обшивке, и держал канал связи открытым по протоколу, поэтому он одновременно и слышал, что говорят на мостике, и видел эти самые корабли своими глазами. И да, это те самые корабли, один из которых он потом нарисовал на салфетке!
— Так, и что было дальше? — поторопил капитан.
— А дальше произошло то, что Белами назвал в своих сообщениях «казнью». Он пишет, что неведомые истребители подошли почти вплотную к кораблям «Кракена», и отсоединили от себя какие-то странные структуры, похожие на две трёхгранные пирамидки, соединённую в одну фигуру. Эти странные штуки прилипли к обшивке кораблей, а дальше началось что-то непонятное. По радиосвязи он слышал, как люди сначала начали волноваться, потом — злобно кричать друг на друга, словно они не хорошо сработавшийся экипаж, а ненавидящие друг друга супруги, запертые в одном доме последние двадцать лет. А потом крики ненависти сменились воплями боли. Ничего не напоминает?
— «Василиск-33»… — вздохнул капитан. — Я же говорю, тут всё связано.
— Вот-вот, связаннее некуда! — Кайто кивнул. — Белами, по ходу дела, спасло лишь только то, что он находился в космосе на тот момент и инфразвук на него не воздействовал. Ведь слышать его он мог только через динамики скафандров, а это, сами понимаете, совсем не то же самое. А ещё его спасло то, что он всерьёз испугался этих воплей и несколько часов, пока они не стихли, болтался в космосе, боясь залететь обратно на борт. За это время уже и неведомые истребители исчезли, и генераторы инфразвука от обшивки отклеились, и даже крики в динамиках смолкли, но Белами всё равно тянул до последнего и лишь когда запасы скафандра подошли к концу, решился вернуться на борт «Осириса». Ну и увидел там примерно то же самое, что мы видели на «Василиске». И не забывайте, что корабль при этом продолжал двигаться в сторону «Навуходоносора», а сам Карл Густав не умел управлять кораблями, да ещё такого тоннажа. Поэтому он принял решение, которое и спасло ему жизнь — он сел в ближайшую спасательную капсулу и эвакуировался с корабля.
— В глухом уголке космоса, куда специально залетают только такие, как мы? — капитан покачал головой. — Смело… И глупо.
— И тем не менее, это сработало! — Кайто развёл руками. — Он сунул руку в единственную банку с холодной плазмой из тысячи банок с горячей, да, но его это спасло. Восемь месяцев, судя по таймеру капсулы, он болтался в космосе в режиме гибернации, пока его не подобрало случайное судно, проходящее мимо. На ближайшей же станции Густав посредством сети узнал о том, что «Кракен» объявила «Навуходоносор» уничтоженным неожиданной вспышкой сверхновой в том секторе, где якобы он находился. А весь экипаж кораблей сопровождения, которые они, к слову, потом нашли в космосе и вернули себе — погибшими из-за неизвестной болезни. Ну а так как на самом деле Карл был жив, он пришёл к выводу, что корпорация быстро уладит это недоразумение и приведёт реальность в соответствие с новостями.
— То есть, он боялся, что его устранят? — уточнил Магнус. — Зачем это «Кракену»?
— Так ясно зачем! — вздохнул я. — Для того, чтобы вся эта информация об экспедиции «Кракена» не утекла в сеть и не стала достоянием общественности. Они же не просто так проводили её в обстановке строжайшей секретности.
— Вот-вот! — Кайто кивнул. — Поэтому Густав принял решение спрятаться так далеко и глубоко, как только возможно, и попал на эту станцию. И здесь наконец его мозг, уставший работать на пределе возможностей, просчитывая все варианты дальнейшего развития событий — это цитата, это не я выдумал! — дал слабину, и Густав напился. Тем более, что он сцепился языками с уже известным нам Белами, и тот подливал и подливал выпивку собутыльнику, дивясь тому, какие истории тот рассказывает. Ну а что было дальше, вы уже знаете — рисунок, фотография, утечка в сеть, «Кракен» на станции и так далее. Густав, узнав, что корпораты прочёсывают углы, хотел свалить со станции, но Белами его отговорил, сказав, что спрятаться в тёмном углу разумнее, чем пытаться улететь, ведь корпораты досматривают стартующие корабли все целиком, до последнего винтика. Густав решил его послушать и остался на станции, а когда «Кракен», ничего не найдя, улетели, так и остался жить тут, уверенный, что им никто не будет интересоваться, если он впредь не допустит таких же глупых ошибок.
— Так, ладно, остался главный вопрос — с чего он взял, что это были корабли культистов? — Кори хлопнула ладонью по столу.
— А чьи ещё? — Кайто пожал плечами. — На радиообмен не выходят. Обходятся без больших кораблей-носителей, перемещаясь на мелких посудинах размером с истребитель. Используют звуковое оружие, которое ни разу не было нигде больше замечено. Кто это ещё может быть, если не культисты?
— Да кто угодно! — Кори пожала плечами. — Хотя, конечно, ты прав, шанс, что это именно «братья» весьма высок. Не совсем только ясно, что они забыли в том же месте и в то же время, что и «Навуходоносор».
— Я думаю, у меня есть ответ на этот вопрос. — Кайто постучал ногтем по столу. — Вспомните, что было, когда взорвался «Навуходоносор». Огромный выброс энергии, который зафиксировали даже на «Василиске» и выслали туда свой корабль. Думаю, что и «братья» его засекли и выслали свои корабли тоже. А теперь вспомним, как выглядел «Навуходоносор», когда мы его нашли? Я готов на Вики поспорить — такая хрень тоже не происходит без чудовищного выброса энергии. Который опять же мог привлечь «братьев» к кораблям.
— Значит, они следят за тем участком космоса? — нахмурился Магнус. — Этого ещё не хватало! А мы почему тогда с ними не сталкивались?
— Так ведь мы никаких мощных выбросов энергии и не провоцировали, — Кайто ухмыльнулся. — А вот когда запустим спейсер и сквозанём в хардспейс — вот тогда для них это будет как приветственный колокольчик на двери лавки с конфетами, полагаю.