Хм… Вот я сейчас объяснил и у меня даже не возникла вопроса, почему Пиявка не понимает такой простой логической цепочки. Всё просто! Ей и не положено понимать, она с корпами шашни не крутила в жизни…
А вот почему эту цепочку понимает Кайто?.. Да не просто понимает, она для него абсолютно естественна… Вот это вопрос так вопрос!
— А как это относится к ушедшим учёным? — всё ещё не понимала Пиявка.
— А напрямую! Ведь сидящие в руководстве «Кракена» люди далеко не дураки, и, когда целый отдел пришёл к ним увольняться одним днём, они подумали о том же самом, о чём подумали и мы — это спланированная акция. А если это спланированная акция, значит, с высокой долей вероятности у этих людей есть и дальнейшие планы. А раз у них есть дальнейшие планы, значит, у них есть куда уйти. Причём уходить так же, как подавали заявления — большой сплочённой группой. А раз они куда-то уходят большой сплочённой группой, значит, есть кто-то, кто готов их этой же группой принять.
— А раз их кто-то готов этой же большой группой принять, то, значит, этот кто-то надеется что-то от них получить, — задумчиво продолжил за мной Магнус. — А если он надеется что-то от них получить, то, значит, эти люди далеко не бесполезны. По крайней мере, не настолько бесполезны, чтобы их увольнять.
— Вот-вот! — я кивнул. — Примерно так они и мыслили, готов поспорить. У них, может, не было цели вернуть учёных обратно в «Кракен», но точно была цель выяснить, над чем они собираются работать дальше, и главное — на кого работать. Это как минимум. А как максимум целью было иметь возможность убрать их в любой момент, если вдруг «Кракену» покажется, что деятельность учёных начинает ставить под угрозу их монополию.
— И как, получилось? — Магнус перевёл взгляд на Кайто.
— Ни хрена! — сияя от счастья, ответил тот. — Учёные как в воду канули, они не просто перешли куда-то работать, они вообще исчезли из медийного поля, как люди, как личности! Социальные сети заброшены, терминалы недоступны, да и вообще их больше никто и никогда не видел!
— Как такое возможно? — на этот раз удивился уже я. — Это же… люди, чёрт возьми! Как они могут исчезнуть бесследно? Друзья, родственники, родители в конце концов — это же всё миллион ниточек, за которые стоит лишь потянуть, и распутаешь весь этот клубок!
— Всё не так просто, — Кайто покачал головой. — Друзей у этих ребят почти не было, даже среди коллег. К тому моменту их рабочая группа уже успела за много лет заработать себе дурную славу. Как их только ни называли — и антинаучниками, и шарлатанами, и научными варварами, в общем, поносили как могли. Поэтому, кроме как друг с другом эти ребята и девчата ни с кем и не дружили. А что до родственников… Ну, у большинства из них никого не было, потому что слишком взрослые для того, чтобы их родители оставались в живых, но слишком увлечённые наукой и своим делом для того, чтобы обзаводиться собственной семьёй. А с теми, у кого родственники всё же были, ситуация сложилась прямо скажем, интересная. Потому что они тоже исчезли.
— Все исчезли, класс! — вздохнула Пиявка. — И что было дальше?
— А что тут может быть дальше? Ничего, конечно же! «Кракен» полностью потеряли всех учёных и единственное, что им удалось выяснить — это то, что они действительно всем составом перешли куда-то работать в обмен на довольно щедрое финансирование. Такое щедрое, какое сам «Кракен» выделял только в самом начале своего существования, и совершенно не сравнимое с теми крохами, что учёные получали перед тем, как их расформировали. Но кто и зачем выбросил на них такие деньги — это так и осталось вопросом.
— Ну, «зачем» ответ очевиден, — произнёс я. — Чтобы они продолжали подкидывать науку в воздух, только уже в интересах этого призрачного спонсора-мецената. И, в общем-то, по этому же критерию их можно было бы и вычислить тоже. У кого-то в космосе появляется что-то новое, непонятное, неизвестное, связанное с пространственными технологиями — значит, велика вероятность того, что это дело рук тех самых учёных.
— Но ничего не появлялось! — Кайто взмахнул руками. — В том-то и дело, что на пятьдесят семь лет они просто исчезли с радаров, как будто вообще не было никаких таких учёных!
— А что произошло спустя пятьдесят семь лет? — спросила Пиявка.
— Судя по всему, впервые появились «потерянные братья», — ответил я, с улыбкой глядя на Кайто. — Не так ли?
— А при чём тут они? — раньше, чем Кайто успел ответить, возмутилась Пиявка.
— При том, что это одни и те же люди! — жарко ответил ей Кайто. — Ну, в смысле, начала у тех и у этих — одно и то же! Тот самый проект, который зарубил «Кракен» это был проект «БРАТ»! А тезис, который они взяли за аксиому — «Брана как альтернатива существующей топологии»!
— Сто-о-о-п! — Пиявка округлила глаза и подалась вперёд. — Ты хочешь сказать…
— Он хочет сказать, что «потерянные братья» — это давние потомки тех учёных, что когда-то работали на «Кракен», — резюмировал капитан. — Тех, которых собирались оставить без любимой работы, но которые в итоге сами послали работодателей и ушли на вольные хлеба… Я же говорю, в этой чёртовой истории всё, что только можно, со всем, чем только можно связано всем, чем только можно.
— Ну-у-у… — задумчиво протянула Кори. — Ты был прав, Кай. Не знаю, как вы, а как минимум я действительно охренела.
— Но всё равно как-то странно получается… — задумчиво проговорил Магнус. — Насчёт атак «потеряшек» на «Кракен». По-детски как-то. Типа «мы на вас обиделись, поэтому будем вам козлить».
— Не думаю, что это основная причина, — возразил я. — Это скорее как раз второстепенная. Если бы это было не так, то они атаковали бы «Кракен» с самого начала после своего отделения, а ты сам слышал, что больше чем полвека о них вообще не было слышно.
— Тогда в чём, по-твоему, причина?
— Думаю, что «Кракен» поняли, что упустили какое-то крупное открытие, — предположил я. — И собрали новый проект, уже из других людей. Других людей, которые должны были работать в том же направлении, что и «потеряшки». И когда до «братьев» это дошло, они начали саботировать эксперименты. В первую очередь — банальное устранение конкурентов. Во вторую очередь — да, детская обида на «Кракен». Хотя можно ли её назвать «детской», если она тянется через десятилетия — вопрос такой себе.
— Ладно, это всё, конечно, интересно и познавательно! — Магнус хлопнул ладонями по коленям, переполошив кометика, спящего на подлокотнике его кресла. — Но делать-то мы что будем с этой информацией? Нашей задачей, как я помню, было не выяснить, кто такие «потерянные братья» и откуда берут своё начало, а выйти с ними на контакт. В идеале — вообще добыть у них Н-двигатель, если вдруг окажется, что они им обладают. Как всё то, что мы сейчас узнали, поможет нам в достижении этой цели?
— Непосредственно! — улыбнулся я. — Эта информация стоит намного больше, чем ты себе представляешь. Мы докопались до самой сути появления «потеряшек», до самых, так сказать, истоков. Мы знаем, на что они реагируют и даже знаем почему они это делают. И если первое знание ценно само по себе, то второе ценно только как подводка к другому факту.
— И какому же? — вздохнул Магнус.
— К тому факту, что, если у них будет информация о том, что «Кракен» собирается провести новый эксперимент с пространством, они ни при каких обстоятельствах не пропустят его, — ухмыльнулся я. — Вот что за факты нас интересуют.
— Отлично, а откуда мы узнаем, когда, как и где «Кракен» надумает проводить новый эксперимент? — Магнус помахал рукой в сторону лобовика, где до сих пор висел список. — Предугадаем на основе имеющихся данных? Так вообще можно?
— Конечно, нет! — я покачал головой. — Но нам и не нужно гадать. Ведь я ничего не говорил про эксперимент. Я говорил про «информацию об эксперименте».
— А в чём разница? — нахмурился здоровяк.
— В том, что для того, чтобы прошёл эксперимент, необходимо провести эксперимент. А для того, чтобы появилась информация о грядущем эксперименте, его проводить не обязательно…
— Достаточно рисунка эксперимента! — благоговейно прошептал Кайто, и его глаза фанатично загорелись! — Это гениально! Я в деле!
Глава 3
Конечно, никакого «рисунка эксперимента» я не имел в виду, но Кайто простительно. Главное, что он правильно понял задумку и даже почти правильно изложил её остальным с моего молчаливого согласия. Впрочем, это даже не странно — в чём там ошибаться-то? Всю идею можно упаковать в пять слов, что Кайто и сделал.
— Не понял, — нахмурился Магнус. — Ты предлагаешь имитировать эксперимент Кракен'?
— Да нет же! — я ответил вместо Кайто, пока он опять не начал отвечать не теми словами и окончательно не ввёл всех в заблуждение. — Мы не будем имитировать эксперимент, как ты себе это представляешь?
— Ну… — Магнус на мгновение задумался. — Вопрос, конечно, интересный, но, думаю, что-то придумать можно. Например, при происшествии с «Навуходоносором», как мы знаем, имел место выплеск огромного количества энергии, причём, скорее всего, не обычный энергии, не привычной человечеству, а какой-то аномальной, такой же аномальной, как и тематика экспериментов. Думаю, именно эту энергию и засекли «потерянные братья», после чего произошла их атака.
— Скорее всего, так и было, — согласился я. — В противном случае, «Навуходоносор» не успел бы провести ни одного эксперимента, а с самого начала оказался бы под атакой, а они вон сколько всего успели натворить!
— Ну вот! — Магнус обрадовался. — Значит, нам тоже надо выделить огромное количество аномальной энергии, и «братья» появятся, как песчаные акулы на вибрацию от упавшего на песок камешка!
— Это байка, — меланхолично заметила Пиявка. — У них далеко не такой хороший слух, как принято считать.
— Я знаю, — скривился Магнус. — Я же это просто для сравнения.
— Давайте вернёмся к делу, — напомнил я. — У тебя есть идеи, как именно выделить это самое огромное количество энергии?