Но у нас и не было нужды соваться в эти переулки. Кайто уверенно вёл нас вперёд по самому широкому из местных проспектов — тому самому, по которому мы сюда вошли.
Широким он был, конечно, только по местным меркам — всего-то двухполосная дорога, но зато она тут была исключительно пешеходной. Ни одно транспортное средство не проехало мимо нас за всё время, да и не смогло бы проехать даже в теории. И не только из-за плотной толпы людей, которая, неистово гомоня, текла по дороге, но ещё и из-за вездесущих палаток и киосков, построенных из всяческого мусора порою прямо по осевой линии полотна. Взглянешь на одну из таких забегаловок, где торгуют очередными жареными на палочках крысами, переведёшь взгляд на стены из тонкого металлического профиля, которые в нижней части уже просто приросли к бетону дороги, и сразу становится понятно — тут уже давно ничего не ездило. Очень давно.
От местного гомона и запахов у меня уже в глубине черепа начала зарождаться мигрень, но тут Кайто, будто прочитав мои мысли, свернул в сторону, в один из переулков. К счастью, не из тех, что перекрывали машинами «драконы».
По сравнению с проспектом, тут было даже тихо. И даже почти пусто, буквально десяток азиатов спешили куда-то по своим делам, незаметно проскальзывая мимо нас в ту или другую сторону. Для Мандарина это всё равно что вообще нет людей, как я уже успел понять. Здесь людей считают тысячами.
И всё равно, несмотря на всё это, я никак не мог избавиться от ощущения, что за нами кто-то наблюдает. Ощущение это появилось ещё в тот момент, как только мы второй раз выбрались из корабля, и не отпускало меня всё то время, что мы двигались. Я даже несколько раз осматривался, то скрывая это за попыткой размять шею, то глядя в попадающиеся на пути отражающие поверхности, но всё тщетно. Никакой слежки я не заметил, да это и не странно при такой-то концентрации людей вокруг.
А вот что странно — это то, что ощущение не пропало даже после того, как мы свернули в практически безлюдный переулок. И это означало одно из двух. Вариант один — во мне проснулась и расцвела пышным цветом самая настоящая паранойя. Вариант два — я просто не способен видеть своими человеческими глазами тех, кто за нами следит.
Первый вариант, конечно же, статистически вероятнее.
Поэтому за рабочую гипотезу я принял второй. У нас, у экипажа «Затерянный звёзд» всегда всё наоборот. У нас всегда самое невероятное является единственно возможным. В конце концов, не одни же Макоди могут себе позволить те же ультракамы.
Кайто свернул в один из неприметных подъездов, следом за ним туда же шагнул капитан, потом Кори, а я потратил мгновение на то, чтобы снова оглядеть окружение, уже не скрываясь и не шифруясь, снова никого не заметил, и шагнул следом за своими.
Дом, в который мы вошли, был таким старым, что в нём не было даже лифта. Вернее, когда-то он был, и от него осталась лифтовая шахта посередине подъезда, но, судя по кривой табличке с иероглифами, висящей на дверях, не работал он уже очень давно. Примерно с момента постройки самого дома.
Следом за Кайто мы поднялись по лестнице на второй этаж, встретив по пути лишь только одну сухонькую, будто тростинка, старушку. Она проводила нас недоверчивым взглядом одного пронзительно-голубого глаза (второй ей заменяла аугментация древних времён, чуть ли не одногодка Великого Патча). Я, не стесняясь, ответил ей тем же. Старушка не выдержала и отвела взгляд, и поковыляла себе вниз, а мы следом за Кайто свернули на этаж.
Здесь царили густые сумерки. Половина ламп дневного света на потолке не работала вовсе, а вторая половина работала какой как вздумается. Тёплый и холодный свет от разных ламп смешивался, давил на глаза. И хоть тут не было вездесущих запахов и почти не слышался нескончаемый гомон толпы, находиться тут было едва ли приятнее, чем снаружи.
Честное слово, эта планета каждым квадратным сантиметром своей поверхности будто пытается выжить с себя всех чужаков, всех, кто не родился на ней! Кайто вон нормально себя чувствует, даже несмотря на то, сколько времени он провёл вне Мандарина!
А нормально чувствующий себя Кайто тем временем колдовал с входной дверью. Дверь была такая же старая и обшарпанная, как и весь дом, и на ней даже имелась замочная скважина для физического ключа — анахронизм, как он есть! Тем более, что Кайто, кажется, и не собирался ею пользоваться вовсе. Сперва он приложил палец к дверной коробке, чуть выше головы, и подержал там две секунды. Это вызвало движение в другом месте, и плотно подогнанная, так что даже щели не оставалось, панель сдвинулась в сторону, демонстрируя спрятанную под ней клавиатуру о десяти клавишах. И не один, два, три и так далее на ней было написано, а вовсе какие-то странные символы, которые лично я впервые видел… Может, это тоже иероглифы вроде тех, что снаружи на каждом шагу? Хрен знает.
А ещё, кроме хрена, знал Кайто. Поэтому он быстро, даже не глядя на клавиатуру, нажал четыре кнопки в чётко определённой последовательности, и клавиатура тихонько пискнула. А потом щёлкнула и тоже отъехала в сторону, как и панель перед ней.
А вот уже под клавиатурой прятался ключ. Тот самый, физический, из позеленевший меди, фигурный и очень тяжёлый даже на вид.
Кайто взял ключ, сунул его в замочную скважину, секунду подождал, повернул его один раз, ещё секунду подождал, повернул ещё два раза, но уже в обратную сторону, и тут же снова в первоначальную. Если я не запутался, а я точно не запутался, замок сейчас должен находиться точно в том же состоянии, в каком и был, то есть — закрыт.
Однако Кайто, оглянувшись, толкнул от себя дверь, и она удивительно бесшумно открылась!
— Никогда бы не подумал, что ты доверяешь свою безопасность обычному физическому ключу, — пробормотал капитан, шагая внутрь квартиры следом за Кайто.
— А я и не доверяю, — спокойно отреагировал азиат. — Сейчас всё сами увидите.
И, шагнув следом за ними внутрь, я действительно сам всё увидел, когда дверь автоматически закрылась за мной.
Всё, что мы видели из коридора, было лишь маскировкой. Внутри же дверь представляла из себя монолит из серебристо-белого металла, толщиной с ладонь. Нисколько не удивлюсь, если эта дверь защищена от всего на свете на том же уровне, что двери реакторного отсека «Навуходоносора», а то и покруче.
С внутренней стороны на двери крепилось сразу несколько устройств неизвестного мне назначения. Шестеренки соседствовали с косами проводов и даже почему-то — с маленькими колбочками с какими-то жидкостями, наверное, какая-то гидравлика. Всё это занимало добрую половину дверного полотна, и заканчивалось шестью мощными ригелями, которые прямо на моих глазах вошли в такие же мощные петли, прикреплённые прямо к стенам, намертво запирая нас в квартире.
Да и вся квартира в целом создавала примерно такое же впечатление, как и эта дверь.
Когда я наконец оторвался от неё и посмотрел вокруг, то просто охренел от всего того, что здесь было. Это буквально была каюта Кайто на корабле, только увеличенная раз в пять… И заваленная всяким хламом плотнее тоже раз в пять.
Всё свободное пространство было занято какими-то непонятными устройствами, как электронными, так и сугубо механическими. Я опознал кусок навигационной системы от рейдера «Кириос», которая отпечаталась в памяти из-за своего характерного золотистого цвета и формы, похожей на какой-то диковинный цветок. Ещё я, внимательно присмотревшись, признал в одной из железяк накопитель данных, очень похожий на тот, что Кайто забрал с объекта ноль восемь, только явно постарее лет так на десять. Все остальные предметы, ровным слоем устилающие пол так, что пройти можно было только по узкой тропинке, свисающие со стен и даже потолка так, что приходилось внимательно смотреть, чтобы ничего не зацепить плечами — всё это было мне неизвестно. Кажется, я даже разглядел что-то напоминающее башку одного из тех роботов, что мы увидели на базе в поясе астероидов, хотя полной уверенности у меня не было — слишком уж мало от неё осталось после того, как руки Кайто добрались до самого интересного.
И всё это, конечно же, было покрыто толстым слоем пыли. Даже если бы у Кайто не было возможности удалённо наблюдать за своей квартирой, по одному только этому слою пыли можно было ещё со входа легко определить, что здесь уже давным-давно никого не было.
Сам Кайто, ловко маневрируя между железяками, проскакал по квартире и скрылся за поворотом, оставив нас с капитаном удивлённо созерцать всю эту выставку современного хакерского искусства, по-другому эту свалку просто не назвать.
Вот вроде действительно — свалка, самая натуральная, просто бери и выбрасывай всё это дело, хоть прямо из окна, чтобы не таскать по лестнице на руках. Половина этого электронного хаоса выглядела так, словно прямо сейчас сложится в какого-то особенно противного робота, и ринется на меня в атаку. А вторая половина — так, словно её атака уже осталась в прошлом, и она была сугубо неудачной.
Но при этом даже у меня, далёкого от всяких компьютерных дел человека, при взгляде на всё это, где-то глубоко в подкорке моментально появлялось понимание того, что всё это нужно. Всё это важно. Всё это здесь не просто так. И, конечно же, для Кайто всё это имеет какое-то особенное значение. Каждая из этих железок это не просто хлам, достойный занять место лишь на свалке, нет. За каждой из этих железок, за каждым из этих проводков скрывается целая история, интересная или не очень, загадочная, запутанная, или наоборот — простая и даже, может быть, весёлая. Вот та же самая голова робота, которая при более детальном рассмотрении оказалась чем-то вроде крупного навороченного лидара — вот что он тут делает? Может быть, азиат собирался препарировать эту технологию, чтобы изучить её работу? А после того, как поймёт, сделать, например, уменьшенную копию этой технологии, чтобы поставить её на Вики? Ту самую технологию, с помощью которой он помог нам обнаруживать невидимок Макоди?
А навигационная система от рейдера ему для чего? Даже не вся система, а только лишь её кусок, который отвечает за обработку информации с внешних датчиков корабля?