Так и оказалось, что никакого преимущества, даже количественного, у невидимок и не было вовсе — и тех шестеро, и этих тоже. Разве что было преимущество в виде оружия — мономолекулярные клинки длиннее тесаков «драконов», и всяко опаснее в силу своих особенностей. Но красно-зелёных это будто бы не пугало. Они бесстрашно накинулись на невидимок, моментально навязывая им максимально близкий бой, в котором длина оружия превращалась из преимущества в недостаток.
Невидимки всё ещё пытались как-то отбиваться, один из них ловко перехватил свой клинок обратным хватом, и встретил удар «дракона» хитрым движением, обрубая его руку посередине предплечья вместе с тесаком, но красно-зелёного это совершенно не смутило. Он перехватил падающее оружие другой, железной рукой, и, не обращая внимания на хлещущую кровь, вонзил полметра стали в грудь невидимки, а потом ещё отступил на шаг, поднял ногу, и мощным ударом вбил клинок ещё дальше в противника, прямо по самую рукоять!
И только после этого отошёл и присел возле стены, выдёргивая из сумки на поясе что-то ярко красное — явно какую-то медицину. Было видно, что потеря руки его нисколько не смутила, и, учитывая общий уровень аугментации «драконов» это вполне понятно. Он, возможно, даже в какой-то степени рад, что теперь у него вместо одной железной руки будет целых две! Причём правая это будет не просто аугментация, это будет почти что награда, орден, ведь она получена в бою, а не просто по своей прихоти!
И это была единственная потеря, которую понесли «драконы». Остальные бойцы, воспользовавшись неразберихой в рядах невидимок, расправились с ними быстро и без проблем.
Последнего, который всё же успел потушить свой ультракам, катаясь по полу, прикончили стрелки с крыши, дождавшись, когда он остановится и попытается подняться. Три одновременных заряда оказались достаточно красноречивыми для того, чтобы убедить его не делать глупостей и что лучше вместо этого полежать и отдохнуть вечность-другую.
Покончив с невидимками, «драконы» сгрудились вокруг своего раненого, и только один из них подошёл к нам. И, когда он подошёл, я узнал в нём одного из тех, кто встречал нас на пропускном пункте.
— Нинь мэй ши ба? Сюяо банман ма? — равнодушным тоном спросил он, обводя нашу троицу (с половиной) взглядом.
— Нам срочно нужен переводчик… — вздохнул капитан, и, когда «дракон» перевёл на него взгляд, его тон резко изменился.
— А, чжэ бу ши на вэй хэхэюмин дэ юнши ма! — с почтением произнёс он, чуть наклонив голову. — Жу ю маофань, хай цин цзяньлян. Нинь мэйши ба? Вэйхэ лигуй хуэй сицзи нинь?
— Мать твою, грёбаный птичий язык! — выдохнула Кори, с недоверием глядя на «дракона». — Вот что он говорит? Как они вообще тут оказались, если уж на то пошло⁈
— Я их вызвала! — раздалось сверху, и мы все четверо (включая «дракона») подняли головы.
Через стальную решётку пожарной лестницы сверху-вниз, свесившись из окна, на нас смотрела бабушка Ван. Смотрела строго и слегка с вызовом, как на нашкодивших детишек, которые не смогли сбежать и были пойманы на месте преступления.
— А… Почему? — не очень уверенно спросила Кори. — Или вернее… Зачем?
— Так вы же шумите под окнами, как будто у нас новый год! — бабушка Ван всплеснула руками. — Я и выглянула посмотреть, что происходит! А когда увидела, то сразу же связалась с хунгунь нашего района!
— Что ещё за ху… — начала было Кори, но я протянул руку и закрыл её рот ладонью:
— Спасибо вам за помощь! Даже не знаю, что бы мы без неё делали!
— Да уж ничего хорошего, надо думать! — кивнула бабушка, и обратилась к «дракону». — Ай, сяо пэнъю мэнь, сюяо банман ма?
— Бу юн лэ, апо, вомэнь цзыцзи нэн син. — с явным почтением, едва ли не большим, чем к капитану, ответил «дракон». — Нинь цю вэньвэнь насе вайжэнь, вэйшэньмэ лигуй хуэй гунцзи тамэнь.
— Он спрашивает, почему линьгуй на вас напали, — перевела нам бабушка Ван, и в голосе её явственно проступило любопытство.
— Понятия не имеем, — я развёл руками. — Мы бы и сами очень хотели это знать! Они просто появились прямо из воздуха и сразу же взяли нас в оборот!
— А что с малышом Кайто? — старушка явственно кивнула на бездыханного техника. — Он жив?
Спросила она это так же обыденно, как спрашивала бы, покушал ли он сегодня или до сих пор ходит голодный.
Да уж, у них тут на Мандарине действительно своё собственное, особое отношение к смерти. Даже «линьгуй», слово-то какое, язык в узел завязывается сам собой, наверняка сражались так отчаянно и не пытались (почти не пытались) отступить лишь только потому, что такая смерть казалась им достойной.
Странные люди. Странная планета. Странная бабушка. Странное нахрен всё!
— Он жив, — ответил я бабушке после того, как все эти мысли вихрем пронеслись в моей голове. — Просто немного повредился и отключился.
— Ага, повредился! — бабушка важно и степенно закивала. — Видела я, как он повредился! У нас иные дроны медленнее двигаются, чем он тут метался! Это он от вас такого понабрался, а? Признавайтесь, что вы сделали с нашим маленьким слабеньким Кайто⁈
Бабуля вроде ворчала на нас, но при этом в её тоне слышалось и явное одобрение тоже. На этой сошедшей с ума планете даже бабушки-одуванчики будут больше рады видеть достойную и яркую смерть «маленького слабенького Кайто», нежели его скучную и серую жизнь, которой он жил до этого… Ну, по мнению всё той же бабушки.
А если «маленький слабенький Кайто» ещё и не откинулся при этом, а просто напинал своим противникам, фактически безответно — так и того лучше! И не настолько важно бабушке, что именно «мы» сделали с маленьким слабеньким Кайто, сколько важно, что мы вообще это сделали… Хотя мы ничего и не делали. И всё произошедшее для нас самих оказалось едва ли не большим сюрпризом, чем для неё.
— Апо, нинь цзай шо шэньмэ нэ? — напомнил о себе «дракон». — Тамэнь шо лэ лингуй бан вэйшэньмэ дуй тамэнь сяшоу ма?
— Тамэнь бу чжидао юаньинь… — бабушка покачала головой. — Дань хэнь ганьсе нинь дэ баньчжу.
— Тамэнь дэ шоулин ши вэй цун «Да Дундан» синцунь сялай дэ вэйда чжаньши. Нэн сечжу тамэнь, ши вомэнь дэ жунсин. Цинвэнь, тамэнь хай сюяо цита баньчжу ма?
— Вам нужна ещё какая-то помощь? — перевела бабушка Ван последний вопрос «дракона».
— Нет, дальше мы сами, спасибо, — улыбнулся я. — У нас недалеко корабль, а на нём — превосходный медик с отлично оборудованным лазаретом. Кайто уже завтра снова будет на ногах и сможет к вам зайти выпить чаю, как и обещал.
— Ах ты, врунишка! — бабушка шутливо погрозила мне пальцем. — Я же знаю, что он не зайдёт! Впрочем, насчёт медика и лазарета я вам верю. В конце концов, вы бы не стали так защищать нашего малыша, если бы не были уверены в том, что он после всего этого выживет.
Ну да, а ещё тебе, бабуля, откровенно говоря, плевать, выживет он или нет. Не в том плане, что всё равно, а в том плане, что даже если он не выживет, это всё равно будет приемлемый вариант, ведь свой «звёздный час», если его можно назвать, Кайто уже пережил. А значит, теперь и умирать не страшно.
Интересно, согласился бы с ней сам Кайто, если бы сейчас был в сознании?
Бабушка Ван окликнула «дракона» и несколько секунд чирикала с ним на их птичьем языке, после чего красно-зелёный громко поцокал языком. Я сначала решил, что он выражает неодобрение по отношению к чему-то сказанному старушкой, но это оказался такой условный знак.
Услышав его, остальные «драконы», включая раненого, которому уже остановили кровь, залепив обрубок руки биогелем, встали и синхронно склонили перед нами головы. Совсем чуть-чуть, буквально на пару сантиметров, но всё равно это было явное проявление уважения. Главный из них тоже наклонил голову, а потом они все развернулись и покинули переулок.
— Кому рассказать — ни хрена же не поверят… — выдохнула Кори, провожая их взглядом. — А с телами что будет?
— За это не переживайте! — ответила бабушка Ван, услышавшая её вопрос даже несмотря на то, что Кори говорила едва слышно. — К завтрашнему утру их уже не будет.
— «Драконы» позаботятся? — прямо спросил я.
— А это уже не твоё дело, дорогой, кто о них позаботится, — прищурилась бабушка. — «Драконы» помогли вам потому, что вы попали в беду на их территории, и это могло ударить по их репутации. Ну, ещё из-за того, что один из вас — «великий воин, переживший времена Великого Патча», как мне сказали. А «драконы» любят великих воинов, ведь каждый из них тоже стремится стать великим воином и остаться в памяти других на века. Но не думайте, что они теперь будут вас облизывать и охранять. Не думайте, что «драконы» — лапочки и добрые ребята. Если бы не «великий воин» среди вас, вы бы ещё прилично поплатились за своё спасение, ушли бы отсюда в одних трусах! Так что хватит испытывать судьбу на прочность, хватайте малыша Кайто и тащите его к вашему медику, если не хотите, чтобы он прямо тут принял свою славную смерть! А ты, дылда, я запомнила твои слова — чтобы завтра же малыш был у меня и пил мой славный чай! Не то прокляну до седьмого колена!
И, бросив на нас последний, полный возмущения, взгляд, бабушка Ван скрылась в окне и закрыла его за собой.
— Эта планета сводит меня с ума! — признался капитан, подхватывая с земли так и не пришедшего в себя Кайто. — По-моему, даже когда я первый раз вышел в космос на только что купленном корабле, не имея при этом лицензии пилота, и даже руководство прочитав максимум наполовину, я понимал больше, чем понимаю сейчас.
— Да, у меня примерно такое же ощущение, — признался я, оглядывая залитый кровью переулок и выпотрошенные тела невидимок, на которые все реагировали так же спокойно, как на неоновые вывески. — Но надеюсь, что Кайто сможет пролить хоть какой-то свет на всё происходящее. Но для этого его сначала надо поставить на ноги.
— Угу. Опять! — вздохнул капитан. — Ладно, потопали к кораблю.
И мы потопали.
Глава 25
Пиявка настолько охренела от вида Кайто, который так и не пришёл в себя до самого корабля, что даже ничего не сказала. По глазам было видно, что она хочет, прямо рвётся высказать всё, что в ней накопилось, но накопилось этого всего в ней слишком много для того, чтобы это можно было высказать. Постоянно то одна мысль, то другая пыталась пролезть вперёд прочих, и в итоге единственное, что Пиявка сказала, это короткое: