Смотрю на неё, применяя знание, которые были почерпнуты из книги, высоко оцененной, говорю следующие слова, которые разгадывают тайну:
– Беглый взгляд, ты не можешь уследить за мыслью, к которой подводит автор, потому не сможешь вспомнить, о чем читала. Не ведешь заметок в отдельной тетради. Карандаш говорит, не хочешь возвращаться к изученному знанию, иначе выписывала в тетрадь, приводила в порядок мысли, которые изучаешь. У тебя беглое восприятие, не сможешь понять вторую книгу, если перекинулась на неё. Зачем не изучаешь последовательно, а бегаешь от сути?
Заметил, слова попала в точку, сестра надо ерзать на стуле, показывая, что никак не задел, но внутренне начал понимать, что на верном пути, надо надавить посильнее, она сдастся, не сможет долго вести сопротивление.
Усиливаю давление, понимая, надо идти вперед, иначе утрачу первенство:
– Ерзанье на стуле говорит, что слышишь слова, но не хочешь воспринимать всерьез, хотя проигнорировать не можешь, а делаешь вид, что не задевает. Задевает, иначе вела себя спокойно, не искала третий угол, в который хотела забиться, забыть черту характера, не дающей быть внимательной. Реагируешь на слова, потому не можешь уйти в чтение. Знаешь, каково это, когда отвлекают, а ты ничего сделать не можешь. Должна понять, что также мешала. Не пытайся скрыть эмоции, они легко читаются, понимаются, будто я читаю знакомую книгу. Давно знаю, ничто не может скрыться от меня, так как понимаю открытые границ и метод избавления от скованности рассудка, мешающий понять друг друга. Вижу эмоции, как ты двигаешься…
Астра захотела уйти в книгу, буквально зарыться, чтобы ничего не могло отвлечь от факта, когда она бежит от правды, но ничего сделать не может, избегая. Иначе приняла, спросила меня, как поступить, не стояла на своем, не видя решения проблемы как обойти, не искать вход, так как варианты есть.
Подмечаю маленькие детали, говорящие о многом, потому говорю о них:
– Пытаешься выразить причастность к книге, как погружаешься в неё, якобы целиком, но это обман зрения, на самом деле, далека от истины, знаешь, как избежать, не отказываясь от знания. Оно всегда с тобой. Не можешь читать две книги одновременно, тебя поедают противоречия, из-за них не читаешь вдумчиво. Постоянно что-то говорит в голове, но это твой голос, который говорит, не можешь быть на одной волне с истиной, потому скоро сдашься.
Действительно, сестра боролась за маленькое обозначение истины, то есть отдаляла книгу, то приближала, но не могла скрыть нервозность, когда нет сосредоточенности. Ничего не поможет в решении проблем: она сбилась.
Подмечаю деталь, которая бросается в глаза, ибо вижу суть:
– Тебе кажется, слова будут обозначаться в голове, если начнешь удалять, либо вновь приближать, но не так работает, надо понимать суть, что хочешь прочитать, не только увидеть прочитанное в голове, будто поняла. Но поняла маленькую часть. Потом часть вышла из головы и не сможет зайти обратно, если нет конспекта и отражения, которое хочешь понять, видя истину, выписанную тобой, потому не вспомнишь. Логическое несоответствие, где не соблюдается один этап логики, потому суждение верное. Без записей ничего не вспомнишь, не сможешь понять, что отметила карандашом. Этого мало для нас, мозга, который не увидит картину, потому не познаешь книгу.
Астра не смотрит в мою сторону, но начала топать ногой, намекая на второй этап, где обозначается раздражение в ситуации, потому взрыв будет скорым.
Решаю продолжить, не боясь его последствий:
– Топаешь ногой, потому слова возымели действие. Ты не можешь читать книгу, слышать мой голос, воспринимая события, так как я мешаю. Вопрос, можешь ли читать, когда знаешь голос в твоей голове? Сможешь остановить или пребываешь во внутреннем диалоге? Что главнее, ты или голос? Потому не можешь сосредоточиться, ибо не была в состоянии, иначе бы ничто не смогло отвлечь, так как вчиталась, потому я уверен, ничего не вспомнишь. Может, стоит спросить, как лучше прочитать, не пытаясь думать самой? Вдвоем лучше поймем ситуацию, потому надо пойти мне навстречу. Сделай шаг ко мне и реши для себя, можешь быть слабой или через свой сильный характер можешь управлять. Важно, будь стрелой, так как от тебя зависит, смогут ли сломать, или сможешь дать отпор, который отразит удары врагов.
На этот раз сестра посмотрела на меня поверх книги, пытаясь сдерживаться, но несколько раз вдохнула и выдохнула, продолжив читать. Видя, как мои губы шевелятся, кинула книгу в мою сторону. Благо, невесомость, книга не могла улететь, потому повисла в воздухе, и незначительно перемещалась в пространстве. Астра расстроилась, не смогла нанести ущерб, скрестила руки на груди, ставшие знаком.
Описываю состояние, как оно понимается, потому она злится:
– Ты бежишь от правды, потому хотела причинить боль, иначе вступила бы в диалог, смогла решить ситуацию, объяснив, почему ты повела так утром. Но сейчас молчишь, читаешь книгу, пытаясь сосредоточиться, но, не прося об этом, чтобы не отвлекал, а ты спокойно читала. Скрещенные руки означают, ты не хочешь принять правду, потому закрылась от диалога, не желая решить проблему. Если задел, то скажи, не молчи, думая, что понимаю без слов.
Астра надула губы, как маленький ребенок, которому не дали игрушку, иначе не понимаю реакции, почему возникла, как решить, чтобы стало понятным, но я видел событие и эмоции иначе, потому сказал:
– Обиделась сестренка, но знаешь, что обидного? Не хочу причинять боль, либо чувство стыда, которое не можешь понять, только в отношении, либо стоянии на одной волне, поймешь, тоже чувствую многое. А ты пытаешься перетянуть одеяло на себя, так как знаешь, изначально права, и никогда по-иному не подумала, если по-иному сложилось. Надо же исходить не из своих желаний, но моих притязаний, от которых могу устать, что слепо выполняю приказы. Научись жить в мире, не в том, как видишь мир, исходя из своей позиции, не того, что я чувствую. Спроси, как ты спал?
Показалась первая слеза, падавшая из глаз Астры, которая была расстроена, потому не слышала другие слова, больно жалящие:
– Теперь твои слезы. Всегда ими прикрываешься, не зная, как выиграть спор, либо чтобы я уступил. Всегда одна слеза и я бегу извиняться, будто бы она является ультиматумом или пределом, за который не могу пойти, не сделать по-своему, что хочу сказать, либо заняться делами. Почему всегда так, Астра? Ты молчишь, не говоришь, что случилось, а ревешь, не желая, чтобы помог, догадался то, что таит душа. Угадывай и не понимай, что же такого сокрыла. Говори, что хочешь, не уходи в слезы, которые останавливали, но теперь буду прям я, если не хочешь что-то новое, либо неизвестное мне дать, дабы понял, почему так поступаешь. Либо прячешься, либо не хочешь, чтобы тебя открыли. Но в итоге, будет больно тебе. Астра, говори, не скрывай, что таится в голове, иначе не смогу понять, что скрыто.
Астра через слезы говорит:
– Стоп, Адам! Договорились, когда начну реветь, прекратишь исследование по Пизу! Ладно, не могу читать, этому научусь, но не называй ребенком! Старше тебя, потому не заслуживаю. Согласилась с тобой, что давай, проверим, как могу видеть эмоции, изучил книгу, хочу понять тебя, но в финале, довел меня до слез! Теперь-то ты доволен, видно по улыбке, Адам!
Подошёл к ней и начал обнимать, говоря что-то невнятное и непонятное:
– Забыл, что это было стопом, привык к тому, что ревешь без повода.
– Адам, не надо врать, понимаю, многое накопилось, но давай решать через диалог. Тебя что-то не устраивает или чувствуешь, растворяешься во мне и ничего не можешь сделать без воли? Или что? В чем причина? – заваливает вопросами, затем вспоминает, что была обижена. – Довел до слез, теперь объятьями решай проблему. Ах, как так можно поступать? Как можно?
Обнимаю, глажу по волосам, так как по-иному не могу поступить, ибо она завладела действием, теперь каждый раз добивается, не смотря, хочу ли я долго пребывать в действии, либо имею что-то иное, которое резко отличается, где она привыкла нас видеть.
Кладет голову на плечо, успокаиваясь. Уже нет всхлипов, сердце бьется спокойнее, ведь получила, что хотела, потому может говорить:
– Ты обнимаешь, чувствую, теперь дома, снова мама рядом. Стучит за окном топор, папа срубает дерево. Иначе нельзя посадить нужные растения, которые прокормят, понимаешь, Адам? Мы должны чем-то жертвовать, чтобы родной человек был хоть на минуту близок к дому, не к состоянию, когда живешь для себя, ни о ком не заботишься. Помнишь, как брала тебя на руки? Тебе было два годика, а мне пять. Родители уходили в поле, оставляя нас, а ты был впечатлительным, не хотел оставаться один, всё время ревел…
Вспоминаю время, хотя вижу его в словах сестры, которое смотрит из них:
– Сидела с тобой, успокаивала, оберегала, кормила, мыла, если надо было. Детство провели, родители в поле, либо на заработках, мы одни дома, слежу за собой. Никто не учил, постигала на опыте, зная, окупится. Держи меня на руках, приятно возвращаться в то время, когда было нашим без надзора. Когда видят, следят, потому не дают шага шагнуть. Было зимой и весной, когда нет возможности сажать, либо пропалывать. Потом нас, конечно, брали работать, но устала от него, как родители в своё время от Урана, который отравлял их радиацией. Так не будет у нас здесь отравляющих слов. На этот раз прощу, но только в укор, что не извинился, отстаивая правоту, которая точно есть в тебе, так как не может быть такового, что одна вечна права, а он не имеет права на голос или мнение. Скажи его, будь честен.
– Астра, ценю это, как следила за мной, воспитывала, купала, мыла. Это важно, когда понимаешь, что вложила часть души в воспитание и научила, что нам сейчас важно, так как имеем одну на двоих цель. – Начал обнимать всё крепче, что почувствовала тяжесть камня, который несу на сердце, потому сложно подобрать слова, но попробовать стоит, что делаю. – Это было твоей идеей, когда изучала космос в самодельный телескоп, который толком ничего не показывал, а лишь вглядывались, примерно понимая, где что находится, но это очень обрывочные знания. Помнишь больше меня.