Как писал тот же Мастер Судзуки:
«Вы видите эту чашку? Художник постарается сделать с нее рисунок, который был бы наиболее похож, ученый определит ее вес, объем, плотность… человек дзэн выпьет из нее воду. Вот что такое дзэн».
А вот как описывает сатори известный современный Учитель дзэн Сасаки-сан: «Однажды я стер из головы все понятия, отбросил все желания, слова, которыми мыслил, и остался в покое. Я почувствовал легкое головокружение, как будто меня втаскивают куда-то… Вдруг — бац! Я вошел… Я потерял границы своего физического тела. Конечно, у меня была кожа, но я чувствовал,ч что стою в центре Космоса. Я говорил, но мои слова потеряли свое значение. Я видел людей, которые подходили ко мне, но все они были одним и тем же человеком. Все они были мной! Я никогда не знал этого мира. Я думал, что меня создали, но теперь приходится изменять это мнение — я никогда не был создан! Я был Космос, никакого индивидуального господина Сасаки не было».
Пытаясь ответить на вопрос, что такое дзэн, великолепный знаток предмета Аллан Б.Уоттс пишет: «Это не религия и не философия. Это не психология и не род знания. Это пример чего-то, что в Индии и Китае известно как путь к освобождению и напоминает в этом смысле даосизм, Веданту, йогу… Путь к освобождению не может иметь позитивного определения. На него намекают, указывая, чем он не является. Это несколько схоже с тем, как если бы скульптор вскрывал некую форму, убирая куски камня из глыбы».
БОДХИДХАРМА — ПЕРВЫЙ ПАТРИАРХ ДЗЭН-БУДДИЗМА
Бодхидхарма (по-японски Дарума) был двадцать восьмым патриархом буддизма в Индии и первым по счету в Китае. Именно он принес на китайскую землю учение Будды.
И по сей день символом дзэн в Японии является дарума — ванька-встанька, игрушка, изображающая первого патриарха как человека с бородой, проницательными глазами и суровым лицом. Он так долго сидел в медитации под деревом бодхи, что у него отнялись ноги. Этим и объясняется форма дарумы. Но кукла эта имеет и иной символический смысл: способность ее всегда подниматься после падения, как бы намекая на подъем после каждой неудачи. В песенке о даруме поется так:
«Жизнь человеческая — семь раз упадешь, восемь встанешь».
О Бодхидхарме была сложена не одна легенда. Согласно одной из них, однажды он заснул во время медитации. Проснувшись, он в гневе отрезал себе веки и швырнул их наземь. Из них и вырос первый куст чая. С этого момента монахи пьют чай, который отгоняет сон и взбадривает их.
По другой легенде, первой значительной личностью, с которой Бодхидхарма встретился по прибытии в Китай, был император династии Лян, самый большой покровитель буддистов в то время. Их разговор выглядел примерно так:
Император У династии Лян спросил Бодхидхарму: «Со времен начала моего правления я построил так много храмов, переписал так много священных книг и оказал помощь очень многим монахам: является ли это, по вашему мнению, какой-либо заслугой?»
— Здесь нет никакой заслуги, Ваше Величество, — сухо ответил Бодхидхарма.
— Почему? — изумился император.
— Все это мелочи, — начал Бодхидхарма свое объяснение, — которые приведут к тому, что человек, совершивший все это, либо попадет в рай, либо снова родится здесь на земле. В них все еще есть следы мирского. Их можно сравнить с тенью. Хотя и кажется, что они действительно существуют, на самом деле это — иллюзорные призраки. Что же касается действительно похвального поступка, то он отличается чистой мудростью, совершенством и таинственностью, причем его собственная природа недоступна человеческому пониманию. В связи с этим никакое мирское достижение не может считаться похвальным.
Выслушав это, император У снова спросил Бодхидхарму:
— Какой же основной принцип этой священной доктрины?
— Беспредельная пустота и ничего такого, что могло бы быть названо священным, Ваше Величество, — ответил Бодхидхарма.
— Кто же в таком случае сейчас стоит передо мной?
— Я не знаю, Ваше Величество.
Ответ был прост и довольно ясен, но император, набожный и ученый буддист, не уловил того духа, который Бодхидхарма выражал своим отношением.
Видя, что он больше ничем не может помочь императору, Бодхидхарма оставил его владения и удалился в монастырь, где, как говорят, он на протяжении девяти лет практиковал созерцание стены.
Учителя дзэн часто используют остроты, парадоксы, из-под которых необходимо добыть истину, могут выражаться грубо и вульгарно, а то и треснуть ученика палкой. Если в дзэнских монастырях господствует суровая дисциплина, то для учеников извне она не нужна. Можно жить нормальной жизнью, заниматься обычными делами, вести семейную жизнь и получить сатори.
В Японии нет такой отрасли искусства, культуры, на которую бы дзэн не оказал влияния. Это видно в архитектуре, скульптуре, живописи, поэзии, садоводстве, спорте, ремеслах, торговле.
«Если сидишь — сиди. Если идешь — иди. Главное, не мельтешись попусту», — сказал один из учителей дзэн и заключил в этом все.
Дзэн не допускает никаких задних мыслёй, иллюзий, фальши. Кто поступает согласно дзэн, поступает естественно, без внутренних противоречий. Когда умер Мастер дзэн Банкей-сан, один слепой сказал: «Я не могу видеть лица человека, но могу определить его характер по голосу. Обычно, если кто-то приносит поздравления, я слышу удовлетворение в его голосе. Но во время всех моих бесед с Банкеем его голос всегда был честным. Если он выражал радость, я слышал радость. Если говорил о печали, его голос звучал печально».
Человек, поступающий в согласии с дзэн, то есть в согласии со своей природой, не боится смерти. Монахиня Эшун, чувствуя, что ее конец близок, велела соорудить во дворе костер, поднялась на него и подожгла. Когда огонь запылал, какой-то монах крикнул: «Преподобная! Там, должно быть, ужасно жарко!» Эшун высунулась из костра и презрительно бросила: «Подобные вещи могут волновать лишь таких дураков, как ты!» После чего она умерла в пламени.
Однажды, когда учитель дзэн Коджун читал сутру, вошел бандит с ножом и потребовал денег. «Не мешай! — прикрикнул на него Коджун. — Деньги в том ящике». И продолжал читать. Через минуту он приостановился и крикнул бандиту: «И не бери всего, завтра я должен платить налоги».
Бандит взял большую часть денег, но немного оставил. Когда он направился к выходу, Коджун остановил его: «Если тебе сделали подарок, за него следует благодарить!»
Совершенно растерянный бандит пробормотал благодарность и убежал. Через пару дней его схватили, и он признался в ограблении Коджуна. Тот, вызванный как свидетель, заявил: «Этот человек не вор. Во всяком случае, я ничего об этом не знаю. Я дал ему денег и он меня за это поблагодарил».
Бандита все же посадили в тюрьму, но выйдя из нее, он стал учеником Коджуна.
Не существует единого, монолитного типа дзэнского мудреца уже потому, что дзэн не создает искусственного идеала человека, но стремиться выявить то, что дано ему самой природой. Именно поэтому многие известные учителя дзэн и их методы бывают полярно различны.
Как-то раз к монаху Джошу, о котором рассказывают, что изучать дзэн он начал в шестьдесят лет, сатори получил в восемьдесят, а затем учил до ста двадцати лет, пришел ученик с вопросом:
— Если я добьюсь пустоты в своем уме, что делать * потом?
— Выбрось ее, — посоветовал Джошу.
— Как я могу выбросить то, чего нет? — продолжал настаивать ученик.
— Если не можешь выбросить, неси ее с собой, — нетерпеливо ответил учитель.
Разные характеры, разные методы обучения присущи разным учителям. Но общая их черта — отрыв от Цесу-щественного, от кажущихся различий.
В один из дней префект Киото пришел к известному учителю дзэн Кэйху. Через слугу он передал карточку, на которой значилось: «Китагаки, префект Киото». Кэйху взглянул на карточку и сказал: «У меня нет дел к префекту. Пусть убирается».
Слуга вернулся и повторил слова Кэйху.
— Я ошибся, — сказал Китагаки и вычеркнул слова «префект Киото». — Отнеси это учителю еще раз».
На этот раз Кэйху воскликнул: «Китагаки? Я очень рад! Я давно хочу видеть этого парня!»
Известного поэта и каллиграфа Рекана (1758–1831) считали иногда безобидными сумасшедшим, не понимая, что он вел себя естественно и был наивен, как ребенок. Жил он в полуразвалившейся хижине в лесу, иногда занимался медитацией, иногда бродил без цели и писал стихи, где естественно выражал наиболее человеческие переживания: радость, печаль, одиночество, жалость.
Как-то в его отсутствие вор забрался в его хижину, но ничего не нашел и уходил с пустыми руками. Как раз подошел Рекан и сказал: «Бедняга, ты, верно, пришел издалека. Это подарок от меня». Вор был так циничен, что принял убогую одежду и ушел. Рекан, сидя обнаженным, смотрел на луну и думал: «Бедный человек! Жаль, что я не могу предложить ему эту луну!»
Музей Рекана находится в его родной деревне Идзу-модзаки, в префектуре Ниигата. Там хранится много свитков с его удивительной каллиграфией, которой восхищаются японцы, называя ее «детской».
СТАНОВЛЕНИЕ ТРАДИЦИИ ДЗЭН
Истинного расцвета дзэн достиг в эпоху династии Тан, это время даже имеет название «Эпоха деятельного дзэн». Первая, чисто дзэн-буддийская община была создана неким Во-Чаном (720–814 гг.). Девиз общины: «День без работы — день без еды». С тех пор дзэн-буд-дийские монастыри стали придавать особое значение каждодневному труду, и по возможности добиваться самообеспечения общины.
Не мешает отметить, что эти монастыри не совсем соответствуют распространенным представлениям о монашеской жизни. Это скорее воспитательные школы, их можно было покинуть в любой момент, и никто никого не собирался удерживать. Все школы дзэн пренебрежительно относились к книжной мудрости, правда сейчас такие крайности уже позади, и дзэнские библиотеки очень богаты. Как мы уже отмечали, дзэн скептически относится к обычной буддийской медитации. По преданию, оди