Достигнешь самадхи,
И никакая мысль не сможет войти в сознание.
Высшая буддийская мудрость ни на что не опирается,
Великое тело Будды пребывает во всех десяти направлениях,
Чувства Будды пребывают вне трех миров.
Семена пыли мирской неуничтожимые
Нет облика, нет и Пустоты.
В осуществлении желаний нет завершенья.
Как раз находясь в мире, и превратишься в мудреца.
Напомним, что система коан включает в себя специальные вопросы, задаваемые ученикам. На первый взгляд, эти вопросы совершенно абсурдны, то есть с точки зрения здравого смысла на них нет ответа:
«По улице идет девушка. Старшая она или младшая сестра?»
«Вы висите над пропастью, зацепившись зубами за куст, в это время вас спрашивают: «В чем истина Дзэн?»
Что бы вы ответили?»
Но учитель знает их решение, так как он обладает высшим разумом, он знает, что такое Путь, а ученик, от которого требуют ответа, не знает. Он отчаивается и готов уже сорваться и вдруг, в миг наивысшего своего смятения, осознает, что любые вопросы абсурдны. Возникает вспышка сверхсознания. Мир вновь обретает целостность, и приходят нужные образы для ответа на эти вопросы. В Китае есть поговорка: «Одной рукой не хлопнешь в ладоши». Именно из нее родился один из наиболее извест-. ных коанов: «Каков звук хлопка одной ладонью?»
В дальнейшем этот коан перерос в дзэнскую легенду:
«У учителя Мокурай жил приемыш Тойо, мальчик двенадцати лет. Тойо видел, что старшие ученики каждое утро и вечер приходят к учителю за наставлениями, чтобы лучше углубиться в коан и остановить тем самым блуждания ума. Тойо тоже напросился на аудиенцию у наставника. «Подожди, — сказал учитель, — ты еще слишком молод». Но мальчик настаивал на своем и учителю пришлось согласиться.
«Ты можешь слышать, как хлопнула ладонь о ладонь, — сказал учитель. — А вот как звучит хлопок одной ладони?»
Тойо поклонился и удалился обдумывать вопрос. Через свое окно он услышал песенку гейш. «Вот оно!»— подумал он. При очередной аудиенции у учителя мальчик ответил тем, что запел эту песенку.
«Нет, нет, — сказал учитель, — это не звук хлопка одной ладони. Ты ничего не понял».
«Такую музыку легко прервать», — подумал Тойо и снова принялся размышлять над загадкой, которую ему загадал учитель. Вдруг мальчик услышал, как с крыши падают одна за другой капли воды. «Вот оно!» — подумал он и в очередной раз предложил учителю это свое решение.
«Что это такое? — спросил учитель. — Это звук капели, а вовсе не звук хлопка одной ладони. Подумай еще».
Больше десяти раз Тойо приходил к учителю с находками разных вариантов ответа, но все они не были звуком хлопка одной ладони. Это продолжалось целый год. Наконец, Тойо вошел в подлинную медитацию. Он превзошел все звуки.
«Я не мог больше собирать их, — пояснил он впоследствии, — и так достиг беззвучного звука». Тойо осознал хлопок одной ладони. Это оказался звук тишины.
Монастырская жизнь наряду со строгими ритуалами насыщена импровизацией. Само поведение учителя практически непредсказуемо, и это тоже составляет одну из сторон процесса обучения. Ученик, достигнув просветления, завоевывает туже свободу.
«Как-то учитель сел на свое место, чтобы прочесть ученикам проповедь. В этот миг над ним, на ветке запела птица. Учитель молчал, ученики тоже молчали, когда птица улетела, учитель сказал: «Проповедь окончена», — поднялся и удалился к себе в келью».
У нас есть возможность не только слышать о дзэн, но и видеть его. Это относится к искусству дзэн: в архитектуре — сад (важнейший его вклад в архитектуру — знаменитый сад Коан в окрестностях Киото в Японии), в поэзии — знаменитые стихи хокку и танка.
«Снег, снег, снег,
Бездонное, бескрайнее
Одиночество».
«В глухой чаще леса
Падает с дерева ягода,
Шум воды».
Подлинное настроение хокку можно уловить в стихотворении Бассё:
«Как прекрасен тот,
Кто при виде молнии
Не помыслит: «Жизнь коротка!»
В живописи дзэн (дзэнга) — по преданиям, великие живописцы дзэн на несколько суток застывали в созерцании и, только наполнившись до предела творческой энергией, начинали рисовать. Великий японский поэт Сайге, писавший изумительные танка, пятьдесят лет прожил в монашестве, но, по слухам, не пользовался особой славой как знаток священного писания и религиозный писатель. Его буддийские стихи не дидактичны. Мир для Сайгё полон грустной прелести и обаяния, он не в силах отринуть прекрасное.
Рассказывают, что однажды высокочтимый Монгаку, вероучитель секты Сингон, в свое время пользовавшейся большой славой, возненавидел Сайгё.
«Дурной монах, — говорил он о Сайгё своим ученикам. — Покинув мир, должно идти по прямому пути Будды, как подобает подвижнику, он же, из любви к стихам, блуждает повсюду, сочиняя небылицы. Попадется мне на глаза — разобью ему голову посохом».
Однажды весной Сайгё пришел в монастырь и, полюбовавшись цветущими вишнями, попросился на ночлег. Монгаку пристально на него посматривал к ужасу учеников, словно задумал что-то недоброе, но в конце кон^ цов, оказав ему вежливый прием, отпустил с миром.
Ученики полюбопытствовали, почему он так кротко обошелся с ненавистным Сайгё.
«Глупцы! — отвечал Монгаку. — Взгляните на его лицо. Ударить такого? Как бы он сам не хватил посохом меня, Монгаку».
В легендах Сайгё всегда выступает как человек, исполненный достоинства и силы. Когда феодальный вождь Минамото-но Еримото подарил ему серебряную курильницу в виде кошки, Сайгё бросил ее детям на дороге: «Вот вам игрушка!»
Непрочен наш мир.
И я из той же породы
Вишневых цветов.
Все на ветру облетают,
Скрыться… Бежать… Но куда?
Если и в этих местах
Дольше жить мне прискучит,
Вновь потянет блуждать,
Тогда какой одинокой
Останется эта сосна.
Вот камушек брошен,
Одно мгновенье летит —
Упал на землю.
С такой быстротой
Проносятся солнца и луны.
Вообще-то, тому, кто чувствует поэзию, пусть даже и не восточную, тому куда проще понять, точнее, почувствовать дзэн. Потому что язык поэзии также непереводим на язык обыденной жизни. Поэзию всегда приходится читать, так сказать, на языке оригинала. И любой дзэн-буддийский коан представляет собой сам по себе произведение искусства. Доказательства этому утверждению мы приведем в следующей главе.
ДЗЭН-БУДДИЙСКИЕ ПРИТЧИ С КОММЕНТАРИЯМИ МАСТЕРА ОШО
Мастер Ошо, известный также как Багван Шри Раджниш, является нашим с вами современником. В городе Пуна в Индии находится Международная коммуна Ошо, где сам Учитель читает своим последователям проповеди, больше напоминающие лекции, потому что, являясь весьма неординарным знатоком и толкователем дзэн-буддизма и тантризма (то есть тех направлений восточной эзотерики, которые представляют для западного читателя наибольший интерес), Ошо не замыкается в рамках этих двух причудливых систем. Он приводит живые и убедительные примеры как из области буддизма, так и из прочих философско-религиозных учений человечества, — христианства, мусульманства, иудаизма и прочих. Случайно ли это? Вот что думает по этому поводу сам мастер Ошо («Ни воды, ни луны». «Тантра — высшее понимание». Москва, 1994 г.):
«Меня спрашивают: «Что вы делаете? Иногда вы говорите о Тантре и Тилопе, иногда о йоге и Патанджали, иногда вы говорите о Лао-Цзы и Чжуан-Цзы, о даосистах и Дао, а иногда перескакиваете на Гераклита и Иисуса, — что вы делаете?» Я говорю об одном и том же. Я не говорю ни о чем другом. Для меня безразлично, будь то Гераклит, Тилопа, Будда, Иисус. Это говорю я. Они являются лишь предлогом — потому что, когда вы достигаете просветления, вы исполняете все писания мира. Тогда уже нет индусских, иудейских или христианских писаний; тогда вы достигаете вершины всех писаний. Я — Христианин, Индус, Иудей, Мусульманин, потому что я не являюсь ни одним из них. Истина, однажды услышанная, превосходит все Писания. Все Писания указывают на нее. Писания — не что иное, как пальцы, указывающие на луну; пальцев может быть миллион, а Луна — одна. Когда вы узнаете это, вы узнаете все.
Будда говорит: «С какой стороны ни попробовать океан, вы всегда найдете его соленым». Вкусите ли вы его из Корана, Библии, Торы или Талмуда, вкус всегда одинаков. Писания не могут вести вас, без вас они мертвы. Когда вы достигаете Истины, оживают все Писания. Благодаря вам они возрождаются и живут».
А вот что говорит Мастер Ошо о технике коан:
«Коан представляет собой бессмысленную загадку. Ее нельзя решить. Как бы вы ни старались, все ваши усилия окажутся напрасными. «Работай упорнее, — будет говорить вам Мастер. — Твоих усилий не достаточно». Но он обманывает вас, потому что, что бы вы ни делали, этого никогда не будет достаточно для решения проблемы, потому что проблема неразрешима! И это не зависит от того, будете ли вы упорно трудиться или нет. И тем не менее, если вы, послушавшись Мастера, будете усердно работать, целиком отдавая себя решению этой задачи, вам внезапно станет ясна ее нелепость, но не раньше. Все Мастера изобретают нечто такое, чтобы вывести вас из границ ума.
И тогда вы рассмеетесь. Все оказалось такой чепухой! Вы теперь можете смеяться смехом безумца, смехом, который приходит, когда разум больше не функционирует».
Дзэнские притчи в той или иной степени основаны на коанах. Мы закончим раздел, рассказывающий об этом парадоксальном, неуловимом логическим умом учении, анализом — по большей части ассоциативным — нескольких притч, весьма характерных для дзэна («Ни воды, ни луны», Москва, 1994).