— Полтора месяца назад в Сан-Анджело пропала молодая женщина. Ее зовут…
— Мэрибел Хоу, двадцати двух лет.
— Откуда вы…
Зои повернула свой ноутбук так, чтобы Лайонс могла взглянуть на экран. Там была раскрыта база данных по без вести пропавшим людям.
— Просмотрела несколько баз данных, искала пропавших людей в Техасе, — объяснила Бентли. — Из всех, кто исчез в Сан-Анджело за последние полгода, только Мэрибел Хоу так и не нашли.
— Дело Хоу вела я, — сказала Лайонс. — Расследование быстро зашло в тупик. В субботу вечером она отправилась с подругами в кино… Не хотите еще пончик?
— Нет, спасибо.
— Просто не могу без шоколадных пончиков! Знаю, что пора бы остановиться, но аппетит сильнее меня. Коп и его пончики — такой штамп, верно?
— Верно. — Зои, кажется, никогда еще не встречала полицейских, без памяти влюбленных в пончики. Хотя откуда-то же взялся этот штамп!
— Так или иначе, — продолжала Лайонс, взяв второй пончик, — оба исчезновения очень похожи. Хоу пошла с подругой в кино. Домой они ехали на такси: жили на одной улице, в нескольких домах друг от друга. Водитель высадил их у дома подруги, ярдах в тридцати от дома Хоу. Девушка попрощалась с подругой и пошла к себе. А на следующее утро не вышла на работу. Начальник позвонил ей несколько раз, встревожился и отправил кого-то из сотрудников проверить, что там с ней. Дома никого не было. Еще несколько часов они разыскивали ее по телефону, а потом обратились в полицию.
— Вы думаете, он схватил ее возле дома, как и Николь?
Лайонс пожала плечами.
— Мэрибел Хоу совсем не похожа на Николь Медина. Ей двадцать два, жила одна. Подруга рассказала нам, что она терпеть не могла и наш городок, и свою работу, только и говорила о том, как мечтает отсюда уехать. С родителями она не ладила и с восемнадцати лет жила отдельно. А исчезла как раз после того, как двое детективов из нашего отдела вышли на пенсию, и у нас серьезно не хватало людей. Не подумайте, я не бросила ее искать — но, знаете, когда приходится жонглировать полудюжиной дел и все остальные выглядят куда более срочными… легко сказать себе, что она просто уехала куда-нибудь в большой город…
Лайонс положила недоеденный шоколадный пончик обратно в коробку.
— Я время от времени заглядывала к ней в "Инстаграм", — дрогнувшим голосом призналась она. — Раньше Мэрибел обновляла его все время. По нескольку фотографий в день. А после исчезновения — всё.
Лайонс достала телефон, открыла что-то на экране и протянула Зои.
Это был аккаунт Мэрибел в "Инстаграме". Последнее обновление — от 29 июля. Мэрибел и еще одна девушка, склонив головы друг к дружке, улыбаются в камеру. Подпись: "Александр Скарсгард, держись, мы идем!"
Зои взглянула на Лайонс.
— Что за Александр…
— Красавчик-киноактер.
Мэрибел оказалась настоящей красавицей. Одна из тех девушек, что умеют не забивать, а подчеркивать макияжем природную красоту. Пухлые яркие губы помада сделала еще призывнее и ярче, густые и длинные ресницы выглядели почти натуральными. Коротко стриженные черные волосы придавали ей вид шаловливой феи. Зеленый топ без бретелек и лукавая улыбка, которая словно говорит: "Александр, едва меня увидишь — забудешь о голливудских красотках и бегом бросишься в Сан-Анджело!"
— Ее мать по-прежнему каждую неделю мне звонит, — промолвила Лайонс. — Ждет новостей — а мне нечего ей сказать. Но знаете, о чем я теперь думаю?
Зои промолчала.
На глазах у Лайонс выступили слезы.
— Она похоронена где-то здесь, за городом. Похоронена живой.
Глава 25
Делия Хоу яростно оттирала тарелки над раковиной. Каждый день одно и то же! Фрэнк и его чертова яичница с беконом. Сколько раз она просила его ополаскивать грязную тарелку сразу, как поест! Вроде не бином Ньютона. Полсекунды подержать тарелку под горячей водой — и все. А он? Хорошо еще, если догадается в раковину поставить! К тому времени как у Делии доходят руки до мытья посуды, остатки яичницы твердеют, присыхают, желтеют — и оттирать их приходится до бесконечности. Вот завтра поставит перед Фрэнком грязную тарелку — может, хоть тогда до него дойдет!
Хотя, скорее всего, он просто не заметит.
Делия покачала головой; губы сжались в тонкую линию.
С тех пор как пропала Мэрибел, Фрэнк почти с ней не разговаривал. Ведет себя так, словно она во всем виновата. Виновата, что Мэрибел ушла из дома. Что не берегла себя. Что…
Делия с силой ударила тарелку о край раковины, и тарелка раскололась. Делия подобрала один из осколков — почти правильный треугольник — и несколько секунд тупо на него смотрела.
Заметив, наконец, что из глубокой царапины на ладони сочится кровь и смешивается с мыльной водой, Делия отбросила осколок и наскоро обмотала руку полотенцем, которое немедленно окрасилось красным. Ладонь щипало от боли, но на это она не обращала внимания. В последние недели боль стала для нее желанной гостьей. Она помогала прогнать пустоту.
Раздался стук в дверь, и Делия поспешила открыть. На коврике у порога стояла с мрачной физиономией детектив Лайонс, а с ней — какая-то незнакомая женщина. Тоже из полиции? Узнав, что исчезновение дочери расследует женщина, Делия была немало обескуражена. Нет, конечно, женщины ничем не хуже мужчин, заслуживают равенства и все такое — но все-таки биологию никто не отменял! Мужчины всегда были охотниками, а женщины — собирательницами. И лучше б ее дочь искал охотник.
А теперь еще одна женщина — час от часу не легче!
— Детектив Лайонс? Не ожидала вас.
В этих словах — точнее в тоне — ясно прозвучало: "Я знаю, что вы не принимаете исчезновение моей дочери всерьез". Полиция задавала Делии и Фрэнку множество вопросов, причем в основном о том, часто ли Мэрибел ссорилась с родителями и могла ли уехать из города, не предупредив их. Нет! Не могла девочка просто так исчезнуть! Сколько раз повторять?!
— Узнали что-то о Мэрибел? — спросила она после секундного молчания. Не могла не спросить. Даже спустя полтора месяца, после всех ложных надежд и мучительных разочарований, она все еще осмеливалась верить.
Две недели назад позвонил двоюродный брат: мол, видел Мэрибел в Нью-Йорке. Работает на кассе в супермаркете по соседству. Очень похожа, одно лицо! Делия даже не попросила его ни проверить, ни прислать фото — просто купила билеты на самолет и уже готова была лететь, когда брат позвонил снова, с извинениями. Он обознался. Так падал свет.
Сдать билеты она не смогла. Не хватило духу. Фрэнк наверняка был в ярости от такой бессмысленной траты денег, но не сказал ни слова.
— Нет, — ответила Лайонс. — Пока нет. Мне очень жаль. Миссис Хоу, это Зои Бентли из ФБР.
Делия удивленно заморгала и перевела взгляд на Бентли. Из ФБР? Совсем непохожа. Такая маленькая, худенькая, с девичьим румянцем. Шейка тоненькая — того гляди переломится. Только глаза…
Делия вдруг поймала себя на том, что, не отрываясь, смотрит незнакомке в глаза, и поспешно отвела взгляд. Сердце отчаянно колотилось. Что здесь делает агент ФБР? Это как-то связано с Мэрибел?
— Миссис Хоу, можно нам войти и… Что с вами? У вас кровь!
На мгновение Делия опустила взгляд на блузку, словно ожидала, что сосущая пустота в груди наконец прорвалась и обернулась кровавой раной. Но нет, полицейская указывала на ее замотанную руку.
— Всё в порядке, — ответила она, отступая от двери. — Я мыла посуду, разбила тарелку и порезалась.
— Позвольте мне взглянуть, — сказала женщина из ФБР и, не успела Делия опомниться, взяла ее за руку и размотала полотенце. Порез был длинный и глубокий; несколько мгновений Делия тупо смотрела на него, потом сообразила, что чуть выше, на запястье, агент ФБР может заметить ожоги, и вырвала руку.
— Ничего страшного, — увидела она ожоги или нет? — Вы пришли из-за Мэрибел?
— Да, — ответила Бентли. — Хотела задать вам несколько вопросов.
Лайонс захлопнула за собой дверь и прошла мимо хозяйки в гостиную. Делия последовала за ней, в собственном доме чувствуя себя посторонней. Упрямо решила, что не станет предлагать незваным гостьям чаю. Лайонс села в кресло, а Бентли — на кушетку, и Делии оставалось присесть рядом, хоть от такой близости с федеральным агентом ей сделалось совсем неуютно.
— Что вы хотите узнать? — спросила она.
— Ваша дочь много времени проводила вне дома?
— Иногда куда-то выходила, конечно, — настороженно ответила Делия. — Ну и что? Она не какая-то потаскушка, если вы это имеете в виду!
— Я ничего не имею в виду, миссис Хоу. Она выходила куда-то с друзьями? По вечерам?
— Ну… да, наверное. Она ведь здесь больше не живет. У нее свой дом.
— Почему?
— Потому что она страшно упрямая! Сколько раз я просила ее вернуться… Вообще не хотела ее отпускать.
— А почему она решила жить одна?
— Мы постоянно ссорились. Она говорила, что мы… что я ее с ума свожу. А я просто за нее беспокоилась!
Начав об этом думать, Делия, как обычно в последнее время, уже не могла остановиться. Они с Мэрибел ругались каждый день. Из-за всего. Как Мэрибел одевается, с кем общается, какие у нее друзья, посиделки за полночь непонятно с кем… Даже из-за еды часто ссорились. И что такого Делия ей говорила? Ровно ничего особенного: "Притормози, не бери добавку, тебе надо следить за фигурой". А Мэрибел каждый раз как с цепи срывалась. Или, скажем, когда упоминала дочку Джеки — мол, милая девушка, и такая худенькая (видит бог, без всяких задних мыслей!), а Мэрибел тут же вскидывалась: "Хочешь сказать, что у тебя жирная дочь?" Если б только она не обижалась на все подряд, если б не принимала любое слово на свой счет…
— …на улице, или о каких-то недавних знакомых? — продолжала спрашивать Бентли.
— Что, простите?
— Не упоминала ли Мэрибел о каких-нибудь незнакомцах, которые обращали на нее внимание на улице, или о каких-то недавних знакомых?
— Нет. Да и с чего бы?
— Где ваша дочь чаще всего бывала?