— Вы не из наших мест… Из Бостона?
Она изумленно заморгала.
— У меня такой заметный акцент?
Он рассмеялся.
— Я несколько лет прожил в Бостоне и теперь тамошний выговор везде узнаю. Когда вы сказали "тридцать три"… — Лукаво улыбнувшись, Джозеф повторил эти слова с четким и жестким выговором бостонца.
Зои улыбнулась в ответ.
— Родом оттуда, но больше там не живу. — И глотнула еще вина, словно надеясь смыть внезапную тоску по дому.
— Переехали в Сан-Анджело?
— Нет, я здесь по работе.
— И кем работаете?
Неприятный вопрос. На словах "криминальный психолог" лежит проклятие: услышав их, люди либо начинают нервничать, либо преисполняются жгучего любопытства, либо и то, и другое сразу. Стоит назвать свою профессию — и Джозеф или потрясенно умолкнет, или им суждено беседовать об убийствах и изнасилованиях.
Так что Зои медлила, тщательно прожевывая очередной кусок стейка. Обе перспективы не слишком радовали. Ей нравился вечер, нравилось (по крайней мере, пока) общество Джозефа, и совсем не хотелось портить себе отдых серийными убийцами.
— Я консультант.
— В какой области? — поинтересовался он, отхлебнув пива.
— Ну… в основном по вопросам человеческого поведения. Прилетела только вчера. Пробуду здесь еще несколько дней. А вы?
— Живу здесь. Родился и вырос в "святом ангеле".
Не сразу она поняла, что так он шутливо переиначивает название города, — а когда поняла, улыбнулась и положила в рот еще одну картофельную дольку.
— Я электрик, занимаюсь ремонтом кондиционеров. В наших краях это популярная профессия. На случай если вы не заметили: здесь иногда бывает жарковато!
Зои покатилась со смеху и немедленно закашлялась — картошка попала не в то горло. Джозеф взглянул на нее с тревогой и быстро протянул стакан воды. Все еще кашляя, со слезами на глазах, Зои взяла стакан, отпила немного, и ей наконец удалось восстановить дыхание.
— С вами все хорошо?
— Ага. — Она глубоко вдохнула и выпила одним махом полстакана. — Вы просто застали меня врасплох.
— Извините. Когда вы жуете, постараюсь быть серьезнее.
— И чем же вы занимались в Бостоне, раз ремонт кондиционеров так востребован здесь?
— Обычная история: поехал к девушке. Попробовал завести бизнес — продажу креплений для светильников. Пару лет держался на плаву, потом увидел, что не справляюсь. — Он поднял подставку под пивную кружку и принялся отщипывать от нее бумажные клочки. — И с девушкой мы разошлись. Так что вернулся домой. Теперь, оглядываясь назад, даже не понимаю, зачем вообще уезжал.
Зои отрезала и медленно прожевала еще кусочек стейка. Есть уже не хотелось, но мясо было такое вкусное…
— А что значит Г.Р.? — Она кивнула на инициалы у него на шее.
Джозеф коснулся татуировки.
— Генриетта Росс. Так звали девушку из Бостона. Глупо, да? Когда влюблен, иной раз такие глупости творишь! Теперь ее имя со мной до самой смерти, и каждый новый знакомый обязательно спрашивает, кто это. — Он мрачно уставился на ощипанную подставку для кружки.
Будь здесь Андреа, подумала Зои, она непременно ответила бы какой-нибудь шуткой и развеселила его. Но что сказать? "Отвечайте им, что это Государственный Реестр"? Более тупой остроты и придумать нельзя.
Разумеется, удачная шутка придет ей в голову. Попозже. Дня через три, в постели перед сном.
— Не особенная и глупость, — ответила она наконец, чувствуя себя полной дурой. — По-моему, это трогательно: когда любишь кого-то и хочешь, чтобы память о нем осталась с тобой навсегда…
Джозеф удивленно моргнул.
— Спасибо, Зои. Не часто мне говорят такое.
Может, юмор и вправду слишком переоценивают?
Наступило молчание — не уютное молчание собеседников, хорошо знающих друг друга, а напряженное, наэлектризованное, почти физически ощутимое. Как будто в разговоре они перекидывали друг другу мяч, а теперь кто-то из них замешкался и мяч уронил.
— Кто для вас самые главные люди? — в конце концов спросил Джозеф.
Неожиданный вопрос, не связанный с предыдущим разговором, однако Зои понимала, что он значит: Джозеф пытается вернуть беседу в нормальное русло.
— Сестра. Она живет со мной.
— Правда? И не сложно жить с сестрой?
— Ей, может, и сложно, — легко ответила Зои. — Мне же нравится, когда она рядом.
— А родители?
— Папа умер несколько лет назад. А с мамой мы не слишком ладим. — Мать Зои, с ее жаждой контролировать детей, вечными скандалами и обидами, всегда была тяжелым человеком, а в последние годы сделалась просто невыносимой. — Теперь ваша очередь.
— Братьев или сестер у меня нет. Папа несколько лет назад уехал из Техаса, так что остались мы вдвоем с мамой. Но мы с ней очень близки.
— Должно быть, она была счастлива, когда вы вернулись из Бостона.
— Просто на седьмом небе. Она вообще не понимала, зачем мне понадобилось уезжать.
Они немного поговорили о Бостоне, потом разговор свернул на другое. Болтали о том и о сем; вел беседу Джозеф, а Зои с удовольствием занимала пассажирское сиденье. Он поведал о своем хобби: восстанавливать старинную мебель, и Зои очень постаралась проявить должный восторг от рассказа о ремонте антикварного шкафа. Ее собственный опыт в этой области ограничивался сборкой трех стульев из ИКЕА — о чем она предпочла умолчать. Потом стали сравнивать любимые фильмы. Джозеф заказал бокал вина и себе. Через некоторое время Зои обратила внимание, что чувствует себя с ним свободнее — уже не думает каждую секунду, что сказать. Давно она так не сидела с кем-то, с удовольствием болтая о пустяках!
Официантка уже унесла пустые тарелки, и закончились последние капли вина, когда Джозеф спросил:
— Какие планы на остаток вечера?
Тут Зои напряглась. Почти полночь. Джозеф симпатичный, общаться с ним было приятно, но продолжения она определенно не хочет. Слишком мало о нем знает — в сущности, только то, что он очень крупный, сильный и обаятельный. Обаятельные мужчины… Тед Банди, Чарльз Мэнсон, Ричард Рамирес, Род Гловер — все они обаяшки. Список можно продолжать до бесконечности. Для человека, который день за днем занимается психопатами, обаяние — всего лишь опасный камуфляж.
— Думаю, мне лучше поспать. Завтра у меня важный день.
— Консультировать будешь?
— Точно. — Она постаралась улыбнуться.
— Сможешь добраться до дома? — спросил Джозеф, показав глазами на ее пустой бокал.
Ни к чему ему знать, что она остановилась совсем рядом.
— Возьму такси.
Он выудил из бумажника визитную карточку.
— Если захочешь приятно провести вечер, скажем, завтра — звони.
Она поблагодарила. Он улыбнулся в последний раз — кажется, немного растерянно — и ушел.
— Можно мне счет? — попросила Зои.
— Ваш собеседник за все заплатил, пока вы были в туалете, — ответила официантка. — Настоящий джентльмен!
— Да, настоящий джентльмен, — откликнулась Зои.
Глава 30Сан-Анджело, Техас, четверг, 8 сентября 2016 года
Делия сортировала чистое белье — раскладывала по парам носки. Фрэнк носил только черные и серые, так что ей приходилось сравнивать их по длине и по материалу. Порой она не заморачивалась и складывала короткие носки с длинными, шерстяные с хлопчатобумажными, но тогда приходилось долго выслушивать недовольное ворчание, так что сейчас Делия старалась все сделать как полагается. Ради всего святого, где же пара от этого носка?
Зазвонил телефон — и она, едва не подпрыгнув на месте, закрутила головой туда-сюда, словно зверь, почуявший охотника. Дело не только в том, что звонок застал ее врасплох. Этот телефон вообще не звонил. Почти никогда. И Делия, и Фрэнк пользовались только мобильниками. В сущности, городской телефон они не отключали лишь потому, что по нему привыкла звонить Герта, мать Фрэнка. Пожилой человек, память уже не очень — ей сложно было выучить новый номер. Как у президента есть красный телефон для разговоров с Россией, так и у Фрэнка и Делии — бежевый городской аппарат для разговоров с Гертой.
Вот только Герты уже семь месяцев как нет в живых.
Делия потерла обожженную руку: физическая боль отвлекала. Должно быть, ошиблись номером, сказала она себе. Или это соцопрос, или продажники с очередным предложением, от которого невозможно отказаться. Так или иначе, трубку брать не стоит — ничего интересного она не услышит.
Однако телефон звонил и звонил. Пронзительно трезвонил, бил по нервам. У этих старорежимных аппаратов такой пронзительный звонок, чтобы даже из погреба или со двора нельзя было его не услышать.
Не в силах больше терпеть трезвон, Делия подошла и сняла трубку.
— Алло! — проговорила она сердито. Кто бы там ни был на другом конце провода, пусть сразу поймет, что тратить на него время она не собирается!
В ответ — молчание. Лишь какой-то тихий звук, вроде затрудненного дыхания.
Нет, не дыхание. На том конце кто-то плачет.
— Алло! — повторила Делия — и теперь в ее голосе звучал страх. А потом, едва слышно: — Мэрибел?
Еще секунду она слышала только рыдания. А потом с другого конца провода донесся голос, дрожащий, полный невыразимого ужаса:
— Мамочка!
— Мэрибел? Где ты? Что с тобой? Алло! — После каждого вопроса она останавливалась и ждала — но Мэрибел только рыдала, не в силах отвечать. — Мэрибел!
— Мамочка!
— Где ты? Просто скажи, где ты! Я за тобой приеду!
— Забери меня отсюда! — отчаянно выкрикнула Мэрибел. — Пожалуйста!
— Откуда? Где ты?
В ответ — короткие гудки.
Секунду Делия ошеломленно смотрела на телефонную трубку. Затем бросила ее на стол, схватила мобильник и набрала номер детектива Лайонс.
Глава 31
На утреннее совещание Тейтум чуть опоздал и получил от Дженсена укоризненный взгляд, однако проигнорировал его с легкостью, порожденной долгими годами тренировок.
— Отлично! — Дженсен хлопнул в ладоши. — А где Лайонс? Пора начинать.