1. Вас дезинформировали. В моих методах нет ничего "неумелого". Каждый предпринятый мною шаг необходим и неизбежен.
2. Я не наслаждаюсь страданиями подопытных. Я делаю то, что должен. Всему этому есть причина.
3. Все сравнения моей работы с чьей-либо чужой абсурдны. Прочтите страницу из "Annus Mirabilis" Эйнштейна: сможете ли вы сравнить ее с трудом какого-нибудь другого ученого? Подождите, пока не узнаете историю целиком.
И еще одно. "Убийца-Землекоп"? Придумайте что-нибудь получше!
Несколькими фразами убийца пролил яркий свет на свою психику. Хоть он и старался писать тепло и сердечно, слова письма сочились ядом и гневом. Им действительно удалось его задеть! И теперь они знают, как с ним общаться.
Глава 56Балтимор, Мэриленд, пятница, 15 сентября 1994 года
— Когда она бросила обручальное кольцо, я думала, что закричу! — сообщила Элиза по пути домой, в кампус.
Это был бы четвертый ее крик за фильм. Он считал. Кричала Элиза точь-в-точь как мать, когда видела на кухне таракана. Эти крики действовали ему на нервы. Может, не стоило вести ее на "Шестое чувство"?
Но после каждого крика Элиза прятала лицо у него на груди, не в силах смотреть, как к маленькому мальчику являются призраки и требуют с ними поговорить. Она дрожала в его объятиях, и это было приятно. Он чувствовал себя мужчиной.
Второе свидание, в отличие от первого, полного неловких фраз и напряженных пауз, прошло более или менее гладко. Последовав совету соседа по комнате, он пригласил Элизу в кино. "Там вам болтать не придется", — объяснил сосед. И оказался прав: во время фильма было не до болтовни, да и само кино давало пищу для разговоров. До начала фильма — чистая логистика: "На какой фильм сходим? Хочешь попкорн? Сядем вперед или назад?" А потом можно было обсудить фильм и его неожиданный финал. Впрочем, не такой уж неожиданный: во-первых, видно его было за милю, а во-вторых, прошедшую неделю все вокруг только и обсуждали "потрясающий поворот" в конце нового фильма, так что теперь этот поворот уже никого не потрясал.
— А тебе какой момент больше всего понравился? — спросила Элиза.
Он ответил не сразу — не потому, что не мог выбрать, а потому, что не стоило отвечать откровенно.
— Финал. Потрясающий неожиданный поворот.
На самом деле больше всего ему понравилось, когда мальчишку заперли в маленькой темной комнате. Но это ей говорить не стоит — не поймет.
Они добрались до ее корпуса, и Элиза пригласила зайти выпить. Напряженный, он последовал за ней. Корпус состоял из пяти спален с общими ванной и кухней. В отличие от него, Элизе повезло: в спальне она жила одна. По сравнению с его спальней, пропитанной запахом соседских носков, здесь был просто рай.
Девушка принесла два бокала и бутылку дешевого вина, плеснула щедрые порции себе и ему. Вино было липким, неприятным на вкус, от него сразу закружилась голова. Он вообще почти не пил — не любил чувствовать себя пьяным. Однако сосед по комнате, неистощимый источник непрошеных советов, сообщил, что на свидании обязательно нужно пить. Так проще расслабиться.
Впрочем, первой расслабилась Элиза — настолько, что полезла к нему целоваться. Действовала грубо, даже агрессивно: стаскивая с него рубашку, поцарапала спину. Он старался быть активнее: целовать ее в ответ, ласкать, вести. Но когда положил руку ей на талию, она схватила ее и передвинула на бедро, а когда поцеловал в шею, прошептала: "Укуси меня!" Когда же дело дошло до лифчика, она быстро потеряла терпение и расстегнула его сама.
Бесконечные поправки, указания и требования… Приятное чувство собственной мужественности растворилось без следа. Он снова мальчишка, его снова бесконечно воспитывают: объясняют, как вести себя за столом, как одеваться, как развлекать гостей, как быть хорошим мальчиком…
И хотя почти каждый час его беспокоила внезапная и нежелательная эрекция, сейчас ничего не выходило. Не вставал. Он припас в кармане презерватив, Элиза достала из сумочки второй, но похоже было, что ни один сегодня не понадобится.
В душе родилась и стала расти ярость. Это все она виновата — не он! Какого черта она так в него вцепилась? Почему, что бы он ни сделал, все не так? Он бы всю ночь ее трахал, если б она перестала клевать ему мозги и дала сосредоточиться!
И когда Элиза в очередной раз впилась в него ногтями, он схватил ее за запястье.
— Эй, больно вообще-то! — прошипела она.
Стиснув зубы, неотрывно глядя на нее, он выкрутил ей руку, и Элиза сползла с кровати.
— Да что ты творишь?! — то ли прошипела, то ли прокричала она.
Он хорошо знал эту интонацию, этот придушенный крик: так ругала его мать, когда боялась, что услышат соседи. В самом деле, вокруг еще четыре спальни, и стенки в кампусе тонкие, как бумага.
Он молчал — просто смотрел на нее.
Глаза Элизы наполнились слезами. Она потянулась за полотенцем и поспешно прикрыла наготу.
— Пойду помоюсь. А ты лучше выметайся отсюда!
И нетвердыми шагами, оставив дверь открытой, хотя он тоже был раздет, бросилась в ванную.
Он медленно оделся. В ушах стоял звон, перед глазами всплывали яркие сцены. Что, если ворваться к ней в ванную и стукнуть головой о стену? А потом показать, что с потенцией у него всё в порядке! Если ударить как следует — быть может, ему пригодятся оба презерватива…
Но он ясно понимал, что никогда этого не сделает. Нет. Просто оденется и пойдет домой. На вопрос соседа, как прошло свидание, ответит: "Джентльмены о таком не рассказывают". Ха-ха. И если будет осторожен, как-то дотянет до конца занятий в колледже, не сталкиваясь ни с Элизой, ни с ее подругами…
Он вышел из комнаты и хотел уже выйти из корпуса, однако взглянул на дверь ванной, из-за которой доносился шум воды.
В кухне рядом стояло несколько стульев: он взял один и осторожно, стараясь не шуметь, подпер им ручку двери в ванную. Попробовал открыть — стул стоял крепко, и дверь не поддавалась.
Потом выключил в ванной свет.
— Эй, — позвала Элиза. — Занято! Кто там?
Шум воды стих. Он припал ухом к двери. Послышался удар и стон боли: Элиза на что-то наткнулась в темноте. Потом шорох — она пыталась открыть дверь.
— Эй! У меня дверь заело! Эй!
Кричала она не слишком громко. Вокруг еще четыре спальни, и, конечно, Элизе не хотелось, чтобы все их обитательницы обнаружили ее голой в запертой ванной. Как-то это унизительно, верно?
Она дергала дверь, и он чувствовал, как стихает ярость. Элиза наказана. Заперта в темной комнате. Самое подходящее место, чтобы подумать о своем поведении.
— Эй! Выпустите меня! — Теперь в ее голосе звучала тревога.
Она начала стучать в дверь. Уже громко позвала на помощь. А потом начала кричать — и эти крики уже не действовали ему на нервы.
Наконец-то у него встал.
Глава 57
Добравшись до участка, они отправились прямиком в комнату оперативных совещаний. Фостер оглядел карту на стене — крупномасштабную карту Сан-Анджело и окрестностей в радиусе примерно десяти миль.
— Ладно. — Он протянул Зои и Тейтуму голубые маркеры. — Отметим те районы, где, если верить Ермилову, копать проще.
— Почвы Тулия стоит отметить другим цветом, — заметила Зои. — Пока что убийца сосредоточился именно на них.
— Другим цветом? — пробормотал Фостер. — Вечно у вас, федералов, какие-то странные идеи! — Однако вышел из комнаты и вернулся минуту спустя с целым букетом маркеров в руке. — Держите, — сказал он, бросая Зои зеленый маркер.
Та поймала его левой рукой, неожиданно ощутив при этом довольно нелепую гордость, и постаралась сделать вид, что каждый божий день только и делает, что ловит разные предметы.
— Так, — сказал Фостер. — Список у вас есть?
— Есть. — Тейтум развернул список, составленный по указаниям доктора Ермилова.
Сходив к ближайшему ксероксу, он сделал две копии списка и раздал их Фостеру и Зои. Бентли стала отмечать расположение почв Тулия. Каждый пункт в списке представлял собой пару координат и радиус. Она отмечала их на карте зеленым маркером. Один район оказался там, где нашли тело Николь Медина, второй — в месте погребения Мэрибел Хоу. Затем в западной части карты начали появляться новые зеленые круги.
Фостер и Тейтум, стоя вплотную по обе стороны от нее, рисовали свои круги. Скоро вся карта была покрыта голубыми и зелеными отметками.
— Можно еще сузить район поисков, по крайней мере, для начала, — предложила Зои. — Обе жертвы были похоронены менее чем в шести милях от города. Думаю, имеет смысл сосредоточиться на шестимильном радиусе. Потом можно будет его расширить.
Взяв рулон желтой полицейской ленты, Фостер приложил к городу на карте и обвел его неровной чертой.
— Убийца роет ямы вблизи дорог, но, как правило, объездных, малопосещаемых, — сказал Тейтум. — Кроме того, он избегает густонаселенных мест, так что район Грейп-Крик можем исключить. И отмечать стоит только дороги, почву вокруг которых легко вскапывать.
Они начали тщательно, одну за другой, отмечать подходящие дороги. Их было куда больше, чем хотелось бы, и все же поиск замаскированных ям в этих местах выглядел уже вполне осуществимым. Работа на несколько дней.
Наконец были отмечены все дороги.
— Пойду к Дженсену, — сказал Фостер. — Постараюсь выбить из него бюджет хотя бы на один радар. Начинать нужно как можно скорее.
— Надеюсь, поможет местный отдел ФБР, — предложил Тейтум. — Я с ними поговорю.
— А мне нужно поработать с Гарри, — сказала Зои. О письме от убийцы она уже рассказала им в машине. — Подготовить вторую статью.
— Спрошу еще Шелтона, нельзя ли что-нибудь выяснить по электронному адресу, — заметил Тейтум.
Зои рассеянно кивнула.
— Там временный ящик. Вряд ли удастся много накопать, хотя попробовать стоит.
Фостер и Тейтум отправились звонить, оставив Зои в пустой комнате одну. Она устало вздохнула, затем открыла ноутбук и несколько раз перечитала письмо убийцы. Подошла к белой доске, написала на ней три фразы: