– Это из области уголовного права. Неправомерно зачитывать на суде выдержки из документов, относящихся к прошлому, с целью инкриминировать обвиняемому прошлые проступки, чтобы усугубить настоящие преступления, но в нашем случае дело обстоит по-другому. – Она подняла свой бокал. – За вас!
Он выпил пепси, потом спросил:
– Ему можно приписать что-нибудь еще, кроме махинаций в «Коппертон»?
– Боюсь, что да. Пять лет назад Шон обратился ко мне по поводу одной очень выгодной сделки – это была настоящая находка. Существовала небольшая компания – «Силенто Коппер партс», ею владели двое пожилых компаньонов. Они были обеспокоены ростом крупных фирм, пытавшихся вытеснить их из бизнеса, и хотели продать свое дело и уехать во Флориду. Шон договорился о покупке за миллион триста пятьдесят тысяч долларов. Это устраивало обе стороны. Мы подписали контракт, и все казались довольными. Но прошло не более месяца, и к «T.И.И.» обратился один из гигантов группы «Юнайтед Брасс Уоркс» с предложением купить у нас «Силенто» за два миллиона пятьсот тысяч.
Фидлер присвистнул:
– Выходит, прибыль составляла миллион сто пятьдесят тысяч. Значит, Шон сорвал хороший куш для компании.
– Сначала и я так подумала. Потом оказалось, что Шон подрабатывал в качестве агента таких мелких фирм, как «Силенто», желавших расстаться со своей собственностью.
– Похоже, что все было законно.
– Это – вполне законно, но слушайте дальше… Оказалось, что, представляя «Силенто», Шон в то же время имел контакт с «Юнайтед Брасс» и получил от них официальное предложение купить «Силенто» за два миллиона.
– О, черт возьми! – воскликнул Фидлер. – Мне приходилось видеть таких дельцов на Деланси-стрит, но чтобы такое случилось с «Тэйт индастриз»…
– Вы ухватили самую суть. В «Силенто» спохватились, нашли ловкого адвоката и возбудили дело против Шона и «T.И.И.» за участие в сомнительной, даже жульнической сделке. Мы уладили дело без суда за пятьсот тысяч долларов, но нашу компанию поносили и обливали грязью на страницах почти всех изданий. Проблема заключается в том, что я доверила Шону вести дела с «Юнайтед Брасс» при условии, что он уладит все с «Силенто Коппер». Но не в характере Шона идти прямым и честным путем. Он постоянно виляет и хитрит. Все его планы и проекты – с двойным дном. И можете теперь себе представить, что сумеет сделать толковый обвинитель, если вытащит на свет Божий дело «Силенто» как раз в тот момент, когда наше дело будет передано в суд.
– Откровенно говоря, я не очень представляю… Боже мой! У кого есть такой кузен, как Шон Тэйт, тому не нужны враги.
– На этот раз я решила с ним покончить, что бы ни случилось.
Мара допила свой скотч и поднялась.
– Мне пора к себе в офис, Макс. Благодарю вас за все. Вы знаете, а вы просто душка – славный, благородный, все понимающий и сочувствующий человек. Если бы вы уже не были женаты, я бы рискнула и захватила вас для себя.
Она обошла письменный стол, обняла его и поцеловала в губы.
Фидлер пытался найти достойный ответ, но сумел лишь сказать:
– Кстати, по странному совпадению на следующей неделе моя жена отправляется в путешествие на «Титанике-2».
Мара вежливо улыбнулась и похлопала его ладонью по щеке.
– Приглашаю вас к себе на скромный вечер в следующую пятницу. Вы должны привести с собой Рут, я хотела бы с ней познакомиться.
У Рут Фидлер, весьма заурядной, но славной женщины тридцати лет, были короткие темные волосы и челка, острый носик и кожа, до сих пор сохранившая следы девичьих прыщей. Некоторая полнота почти не портила ее фигуру.
Фидлер завел разговор о приглашении на вечер к Маре Тэйт, когда супруги уже готовились ко сну.
– Ни за что на свете я не согласилась бы упустить такую возможность, – отозвалась Рут из ванной, где чистила зубы.
Она прополоскала рот и вернулась в спальню, где Фидлер читал статью о предоперативном гипнозе.
– Она очень сексуальна? – спросила Рут, просовывая голову в вырез короткой ночной рубашки. – Я видела ее портреты в газетах – там она просто конфетка.
– Гм-м… фотографии льстят ей. Она фотогенична.
– Она сексуальна?
– Ну, для любителей такого типа женщин… думаю, да.
– А ты любитель такого типа?
Рут, скрестив ноги, сидела на постели рядом с мужем.
– Она очень привлекательна.
– И ты уже воспылал к ней недозволенной страстью, да, Макс?
«Сведи это к шутке, Макс, будь очень, очень осторожен. Ты не имеешь права испортить игру».
– Сегодня днем в смотровой я ее изнасиловал, – сказал он и заглянул под ночную рубашку Рут. – О, какое зрелище! Я вижу то, что обычно видит гинеколог, и чувствую себя таковым.
– Грязный старый развратник.
Рут изменила позу, немного отстранилась.
– Бэби, если тебе удастся сделать так, что эта штука станет твердой, я готов приступить к делу, как говорит Граучо.[18] Так чего же мы ждем?
Он отбросил журнал со статьей и приподнял покрывало.
Менее всего Макс хотел бы в эту ночь заниматься любовью со своей женой, потому что думал лишь о Маре Тэйт, но разговор их принял такой оборот, что он счел разумным не вызывать лишних подозрений и ринулся в бой.
Любовные объятия супругов трудно было бы назвать страстными, у Фидлера возникло странное ощущение, что они с Рут похожи на две заводные игрушки, приводимые в действие пружинами.
Когда все было кончено, он некоторое время лежал на ней, зная, что ей доставляет удовольствие эта близость после секса.
– Тебе было хорошо? – спросила она.
– Что? – не сразу понял Фидлер – в этот момент он представлял, что чувствовал бы после близости с Марой, что они достигли бы пика наслаждения одновременно и как это было бы восхитительно.
– Тебе было хорошо?
– О Боже! Словами такое выразить нельзя. У меня пальцы ног до сих пор сведены судорогой. А как ты?
– Хорошо, славно. Мне было приятно. Мне всегда приятна наша близость, даже если у меня и не бывает оргазма.
Славно! Мара никогда не назвала бы секс таким прохладным словом.
Фидлер отодвинулся от жены и сел на постели.
– Пройдусь-ка в ванную.
Он прошлепал к унитазу и помочился. Вымыл руки и принялся изучать свое отражение в зеркале. Типичный недотепа, которому удается осуществить свои эротические фантазии и совершить супружескую измену только в мечтах или во сне.
– Что мне надеть на вечер? – спросила Рут.
– Разумеется, женский кондом. Это самое главное. Ведь все великосветские вечеринки всегда кончаются повальными оргиями.
– Это ничуть бы меня не удивило. И не думай, что я не догадываюсь, кто в таких случаях подает знак к началу оргии: уж конечно, Мара Тэйт невзначай теряет свои трусики.
– В самую точку, как говорят солдаты колониальных войск.
Фидлер украдкой взглянул в зеркало. Вне всякого сомнения, в выражении его лица появилось нечто сатанинское.
Глава 3
Вечер у Мары Тэйт считался полуофициальным. Женщины в большинстве своем были в платьях для коктейлей. Мужчины – в пиджаках и при галстуках, хотя кое-кто из них, судя по всему, представители рекламного бизнеса, явились в бархатных рубашках и галстуках «аскот», а один был в свитере под горло.
Рут выглядела по-домашнему и очень по-американски в своем клетчатом фланелевом платье цветов прерии: лиф с воротом-хомутом был украшен оборочками и перламутровыми пуговицами, юбка книзу расширялась и заканчивалась широкой оборкой, струившейся вокруг ног.
Мара, разумеется, превосходила всех красотой и изяществом туалета. Она надела сапфирового цвета платье из индийского шелка, переливавшееся и сверкавшее, как драгоценный камень, подбитое ярко-алым тюлем. При этом одно плечо оставалось обнаженным, на другом же красовался огромный бант. Хозяйка тепло приветствовала гостей.
– Рут, я с нетерпением ждала нашей встречи. Думаю, ваш муж рассказал вам, что я увлечена им?
Рут пожала плечами:
– Я к таким вещам уже привыкла. Это риск, связанный с его профессией.
– Да, верно, – улыбнулся Макс, поправляя узел своего вязаного галстука. – Я являюсь символическим образом отца. Поэтому все леди только и мечтают о том, чтобы я похлопал их по упитанным задикам, а потом усадил к себе на колени.
Глаза Мары, сейчас казавшиеся скорее синими, чем серыми, сверкнули, будто блик солнца на морской глади.
– Ах, в таком случае мне еще есть на что надеяться. Пойдемте, я представлю вас. Франсина, принеси, пожалуйста, поднос с напитками.
Как и следовало ожидать, едва гостям стало известно, что Фидлер – психиатр, вокруг него собралась группа любопытных. Он привык к этому и умел воздвигнуть преграду, уклониться от досужих вопросов, причем делал это весьма деликатно. Подкрепившись двумя бокалами скотча с содовой, Фидлер был склонен к снисходительности; к тому же душу его согревало ощущение собственной значимости.
– Вы здесь самый желанный гость, – сказала ему Мара, улучив подходящий момент – Фидлер направлялся в ванную.
– Утром запоете по-другому, – отшутился он.
– А когда я дождусь шлепка по заду?
Фидлер осмотрелся, очевидно, в поисках жены.
Мара рассмеялась:
– Не беспокойтесь. Рут не слышала меня. По правде говоря, она очарована Рэнделлом Харви, писателем.
– О… да, я часто слышал от нее это имя. Рэнделл Харви – подумать только!
Мара бросила взгляд на свои часики, украшенные бриллиантами:
– Уже десять. Он скоро появится.
– Кто?
Она подмигнула:
– Это мой сюрприз всем приглашенным. Поэтому вам придется потерпеть.
– Говорите, десять часов? – Фидлер изобразил удивление. – Обычно я в это время уже в постели.
– Потерпите, он вот-вот приедет.
Фидлер извинился и шагнул к двери ванной.
Вскоре он уже беседовал с вице-президентом «T.И.И.» Джин Касл и секретарем Мары Сарой Коэн – яркими женщинами с короткими стрижками и хорошо поставленными голосами, одетыми просто, но элегантно.