кий раз, когда со стороны анархистов делается покушение или подготовка к покушению на государя, отвечали бы в отношении анархистов тем же самым, т. е. так же предательски и изменнически их убивали бы». «Я писал, — вспоминал Витте, — что это есть единственное средство борьбы с ними, и думал, что это отвадило бы многих от постоянной охоты на наших государей»[23]. Это письмо Витте передал брату своей матери, известному военному писателю и публицисту той эпохи, генерал-майору Р. А. Фадееву, который, в свою очередь, ознакомил с письмом графа Воронцова-Дашкова, тут же предложившего Витте принять участие в создании «Дружины» как организации по борьбе с революционным движением. Воодушевленный Сергей Юльевич Витте той же весной 1881 года выехал в Париж, чтобы организовать убийство живших там в эмиграции деятелей российского революционного движения Льва Гартмана и Петра Кропоткина при содействии… наемных французских убийц-бретеров. Те должны были вызвать намеченных «дружинниками» жертв на дуэль и убить.
Отсутствие в тот момент обоих революционеров в Париже сорвало кровожадный замысел Витте. Зато ему удалось свести знакомство с отставным чиновником российского МВД, 37-летним Петром Васильевичем Корвин-Круковским. Во Франции столбовой дворянин Корвин-Круковский обосновался в 1875 году после того, как против воли семьи скоропостижно женился на гастролировавшей в России французской актрисе Стелле Колас. Однако его семейная жизнь быстро дала трещину, парижские занятия литературными переводами и сочинительством не приносили желаемого дохода. И Корвин-Круковский с радостью откликнулся на предложение Витте стать платным заграничным агентом «Священной дружины» и следить за российской революционной эмиграцией.
Стоит заметить, что до начала 1880-х годов в европейских центрах российской политэмиграции не было сколько-нибудь эффективной агентуры отечественных спецслужб. Нечасто ездившие за рубеж сотрудники III Отделения не могли обеспечить Санкт-Петербург сведениями о планах скрывавшихся за рубежом революционеров. А вот «Священной дружине», не стесненной рамками штатных расписаний и финансовых смет, эта задача поначалу казалась по силам.
Историкам известны минимум двое щедрых спонсоров «Дружины». Одним из них был наследник богатейшего рода уральских заводчиков, князь Павел Павлович Демидов. Он унаследовал многомиллионное состояние от отца, скончавшегося в 1840 году, когда юному Павлуше был всего лишь год. Пройдя курс наук в университетах Санкт-Петербурга и Парижа, Демидов-младший недолго состоял на дипломатической службе при российских посольствах в Париже и Вене, а в 1870-х годах после кончины любимой жены уехал из Европы на жительство в Киев, где посвятил себя местному городскому управлению.
Несмотря на большие траты Демидова на благотворительность и развитие фамильных заводов в Перми и Нижнем Тагиле, его отношения с окружением Александра II не сложились. А вот Александр III с подачи того же Воронцова-Дашкова в том же 1881 году дал Демидову почетную должность в департаменте МВД, ведавшим «богоугодными», т. е. благотворительными заведениями. В свою очередь Демидов не только вступил в «Священную дружину», но и пожертвовал ей 50 тысяч рублей.
Немалые деньги «дружинники» получили и от потомка другой известной в России деловой династии — банкира Горация Евзелевича Гинцбурга (1833–1909). Внук витебского раввина и сын виноторговца, бесперебойно поставлявшего фронтовые «сто грамм» защитникам осажденного Севастополя в Крымскую войну 1854–1855 годов, владелец крупнейшего в России банковского дома и крупный благотворитель, равнявшийся по своему чину действительного статского советника армейскому генерал-майору, Гораций Гинцбург 17 мая 1881 года получил через того же Воронцова-Дашкова личную аудиенцию у Александра III в Гатчине. Царь заверил Гинцбурга как представителя российских евреев-предпринимателей, что приложит все усилия к предотвращению еврейских погромов, угроза которых возникла в Российской империи после убийства Александра II «Народной волей», где было немало евреев.
В ответ Гинцбург, не жалевший средств на «поддержание дружбы» с высшими царскими сановниками, стал участником и финансистом «Священной дружины». Своими деньгами ей помогали и другие люди, трезво считавшие «Дружину» орудием новой «придворной партии», объединившейся вокруг молодого императора и оттеснившей от рычагов реального влияния в государстве ряд важных особ предыдущего царствования. Например, ту же тайную супругу Александра II великую княгиню Екатерину Долгорукую-Юрьевскую, которую новый царь и его супруга Мария Федоровна прямо-таки на дух не переносили. Вскоре после гибели «Царя-Мученика» Долгорукая с детьми навсегда покинула Россию, обосновавшись на Французской Ривьере.
Уже цитированный отчет о деятельности «Священной дружины», составленный Воронцовым-Дашковым для Александра III в конце 1882 года, гласил: «Первые месяцы существования общество почти исключительно было занято организационными работами (выработка устава, привлечение членов общества, группировка их по специальностям и т. д.). Делами руководил Совет из первых старших членов (С.П.С.) через особое делопроизводство» [24]. В июне 1881 года, когда был распущен учрежденный при «Дружине» в марте «Временный совет для охранной стражи Его Величества», ему на смену уже как постоянный орган «Дружины» возникла так называемая «Добровольная охрана». Воронцов-Дашков так писал о ней:
«Добровольная охрана имела специальную цель — наружную охрану священной особы Государя Императора и членов Августейшего семейства путем привлечения к этому делу, в качестве добровольцев, масс местных обывателей. Для содействия наружной охране общество выставляло уличную (панельную) стражу из своих членов, добровольцев и оплачиваемых стражников. При проезде Его Величества по району постоянной деятельности охраны все дома и строения, расположенные по пути Высочайшего следования, были специально оберегаемы.
Добровольная охрана постоянно действовала в городах: С.-Петербурге и Москве, в местах пригородной резиденции их императорских величеств и по линиям железных дорог Николаевской, С.-Петербург-Варшавской, Балтийской и Царскосельской. Кроме того, летучий отряд из оплачиваемых стражников Добровольной охраны постоянно находился в Царском Селе. В провинции охраной учреждено было несколько местных комитетов (в Нижнем Новгороде, Харькове, Киеве, Земле Войска Донского и др.). Всем этим учреждениям выданы были инструкции, обусловливающие круг их деятельности. В охране постоянных добровольцев состояло 14 672 человека» [24].
К лету 1881 года во главе ряда министерств империи, деятельность которых так или иначе пересекалась с интересами «Священной дружины», встали сподвижники Александра III, полностью разделявшие стремление молодого царя сохранять незыблемость основ самодержавия, отказавшись от любых либеральных реформ. Вместо графа Лорис-Меликова, подавшего в отставку 30 апреля, новым главой МВД стал 49-летний кадровый дипломат, граф Николай Павлович Игнатьев, слывший одним из «первых старших членов» «Священной дружины». А ее руководитель, граф И. И. Воронцов-Дашков 17 августа 1881 года сделался министром императорского двора, т. е. главным должностным лицом, отвечавшим за безопасность царской семьи.
Эти назначения еще больше способствовали росту рядов и авторитета «Дружины». Вот как писал об этом полтора года спустя в отчете царю Воронцов-Дашков: «В октябре 1881 года закончился организационный период жизни общества, принявшего следующее устройство:
1. Во главе общества остался Совет первых старших его членов (С.П.С.).
2. Всею деятельностью управлял центральный комитет (Ц.К.), членов которого назначал С.П.С. Комитету подчинялись все учреждения общества.
3. Исполнительная деятельность лежала на двух коллегиальных учреждениях: организационном комитете (О.К.), ведавшем общественной деятельностью и личным составом, и исполнительном комитете (И.К.), направлявшем службу подчиненных обществу разведывательных органов. В состав комитетов входили попечители, руководившие отдельными организациями. В них также принимали постоянное участие как члены: в центральном комитете — товарищ министра внутренних дел, в исполнительном комитете — С.-Петербургский обер-полицмейстер.
В начале декабря 1881 г. состоялось распоряжение о приостановлении дальнейшего развития личного состава общества: предполагалось произвести органическую реформу, придав ему полуофициальный характер. Реформа произведена не была, и учреждение осталось, до своего закрытия, без увеличения личного состава. Всех членов в обществе было 729»[24].
Кроме уже упомянутых персон, в «Священную дружину» входили такие видные сановники Российской империи, как московский генерал-губернатор в 1865–1891 годах, князь Владимир Андреевич Долгоруков, командир штаба войск Петербургского военного округа, граф Павел Андреевич Шувалов — брат бывшего шефа жандармов Петра Шувалова, замминистра внутренних дел и командир корпуса жандармов, генерал-лейтенант Петр Васильевич Ор-жевский, генерал-майор князь А. П. Щербатов и многие другие очень важные персоны.
Как и в прежней Тайной антисоциалистической лиге, члены «Священной дружины» именовались по номерам, причем «первые старшие члены», для большей секретности, получали по два разных номера. Тот же Воронцов-Дашков значился в списках «Дружины» под № 6 и 106. В отличие от Лиги, Дружина не прибегала к каким-либо особым ритуалам, маскарадам ее членов на собраниях и т. п. Обычным местом встреч «дружинников» были уже упомянутый особняк «Бобби» Шувалова на набережной Фонтанки, а также столичный яхт-клуб, одним из учредителей которого был Шувалов.
К осени 1881 года, когда «Дружина» окрепла финансово и оганизационно, ее руководство занялось созданием, в довесок к явной «Добровольной охране», негласной «Внутренней охраны или сыскной агентурной деятельности». Вот что писал о ней Воронцов-Дашков: «Опыт первых же месяцев указал, что деятельность наружной охраны крайне затрудняется без сведений из той среды, из которой можно ожидать преступных предприятий…