— Как все? — осмелился вступить в беседу Данила, делая рукой знаки Самсону. — А статья господина Шалопаева? Он над ней вчера до полуночи трудился.
Госпожа Май искоса взглянула на стажера и закусила губу. Потом, не поднимая глаз, сказала:
— Статья господина Шалопаева несколько сумбурна и страдает простительными стилистическими погрешностями, но вполне вписывается в тему номера: падший мужчина, предательство, мания величия… Единственно, что я заменила, — это фамилию героя, по совету Эдмунда. Написано талантливо, но и буйной фантазии хватает. Впрочем, в достоинствах и недостатках статьи под рубрикой «Преступление по страсти» вы убедитесь сами, когда раскроете первую страницу журнала. А завершит номер — блестящий перевод Платонова, зеркальное отражение первого материала.
— Статья Самсона Васильевича откроет журнал? — поднял брови господин Либид. — Отлично! Я горжусь тобой, мой мальчик. А как статья называется?
— Статья называется «Венера в мехах».
Глава 22
«Преступление по страсти»
ВЕНЕРА В МЕХАХ
Бездонна и холодна зимняя ночь в России. Снежными мехами укрыто тело земли-матушки. Клочьями белой ледяной шерсти увешаны деревья и дома. И в самих людях в это время просыпается нечто звериное. Это звериное — в противоположность здоровому животному началу — и приводит петербуржцев в бездны физического и морального падения. Падший мужчина способен на самые ужасные преступления по страсти. Потому что сама богиня любви Венера является к нему не в легкой тунике античных времен, а в угрожающем плаще из звериных шкур. А насколько короток путь от этого плаща до кочерги с бантиком — вы, дорогие читательницы, и узнаете из этого грустного повествования наших баснословных дней.
Всякая женщина, а особенно женщина прекрасная, является жертвой преступления по страсти — потому что, прибегая к защите мужчины, она оказывается беззащитной и вынуждена от этой защиты защищаться…
Героиня моего рассказа — назовем ее Вандой — была самой обворожительной женщиной столицы. Это была статная красавица, по плечам которой рассыпались длинные черные волосы и которая любила английские костюмы. Вы уже, вероятно, догадались, что это была женщина современной складки — здравомыслящая, прогрессивная, великодушная, имеющая свое дело. Однако, живя в столице, где вся атмосфера пронизана звериной ненавистью и тайными интригами, она не могла уберечься от ошибки, которая грозила уничтожить дело всей ее жизни. Поэтому она охотно откликнулась на приглашение придворного фаворита, надеясь на его помощь. Этот святой человек, чья власть оказалась бесконечной, пригласил Ванду к себе для того, чтобы выразить ей признательность за то, что она раскрыла общественности глаза на зреющий дворцовый заговор. Но, увидев прекрасную Ванду, он был так ею очарован, что пожелал вкусить наслаждения от ее ручек, усыпанных дивными перстнями. Петербургская Венера надменно отвергла притязания фаворита, который униженно ползал у ее ног и просил разрешения служить ей, как верный пес.
Разгневанный сладострастник призвал на помощь главу контрразведки, чтобы найти порочащие красавицу факты и принудить ее согласиться на принятие его низменных вожделений.
Правильно говорит господин Милюков с трибуны Государственной Думы — нам нужна помощь Америки, чтобы избавиться от пережитков прошлого, которыми являются вся наша плачевная история и в том числе история контрразведки. Мы уже не можем дышать и беспрепятственно любить — все мы находимся во власти тайных служб, которые вторгаются в частные дела частных граждан, взыскующих либерализма.
Глава контрразведки пронюхал, что недавно наша бедная Ванда навестила свою умирающую мать, и та открыла ей тайну ее рождения — отцом петербургской Венеры был иностранный подданный Леопольд.
Шантажируя бедную женщину, обуянный страстью престарелый фаворит принудил ее подписать договор, скрепленный подписями свидетелей.
В этом договоре негодяй обязался устранить угрозу для дела всей жизни Ванды. Но взамен возложил на нее возмутительные обязанности, сравнимые только с каторгой. Вот соответствующий фрагмент этого гнусного договора:
«Госпожа Ванда обязуется не видеть в договаривающейся стороне человека и подданного Российской империи.
Госпожа Ванда обязуется считать договаривающуюся сторону, облаченную в собачью доху, верным псом по кличке Филька.
Госпожа Ванда обязуется пинать, бить и сажать на цепь договаривающуюся сторону и мучить ее для прихоти и развлечения.
Госпожа Ванда соглашается считать договаривающуюся сторону своей полной собственностью и может ее даже убить.
Госпожа Ванда обязуется в течение всего срока действия этого договора носить меховые изделия любого иностранного производства».
Я видел эту несчастную женщину! Эту прогрессивную личность, которую вовлек в возмутительное рабство сладострастный негодяй! Я видел ее возле храма, когда она пинала сладострастника, лизавшего ее ботинок — какая мука была написана на ее прекрасном челе! Я видел в ночных кошмарах, как она в трескучий мороз спускала с цепи у моста этого извращенца и заносила свою ручку с плеткой над его кудлатой мордой! Я видел ее страдальческие глаза, когда она оправляла на своей прекрасной груди пошлую меховую кацавейку — и когда она запахивала тяжелую шубу… Невыносима доля петербургской Венеры, ужасны ее кандалы — но как избавиться от каторги, на которую ее загнала страсть к наслаждению падшего мужчины?
Вот они, происки тайных служб, вот что приносят к нам с Запада флагманы контрразведки! Но это еще не все!
Чтобы не сойти с ума от надвинувшегося на нее ужаса, наша героиня взяла под свою опеку маленького бедного человека, который хотел простой человеческой любви. Она подыскала ему простую тихую девушку, которая мечтала о тихих семейных радостях. Но она не знала, что и здесь спецслужбы уже раскинули свои сети.
Бедную девушку похитил поручик, тоже попавший в рабство контрразведки, но не совершивший самого непоправимого… Он только хотел убить того, кто посягнул на тело и душу его возлюбленной, и даже побежал с орудием убийства во мраке ночи к сопернику… Но у самого порога трагедии доблестный поручик устыдился грешной мысли, бросил кочергу и, закрыв плачущее лицо руками, убежал…
Да, ему был не по зубам этот бедный маленький человек, бездна падения которого вообще ни с чем несоизмерима! Если бы об этом знала наша бедная Ванда, то бремя ее договора не казалось бы ей таким тяжелым… Кто знает, может быть, она занесла бы свою плеточку над этим падшим — и исцелила бы его от худшего! Бантики этого сделать не могут!
Но Ванда этого не знала. Не знала наша петербургская Венера и того, что опекаемый ею бедняк с помощью депутата Милюкова и ее верного пса Фильки уже попытался донести план всеобщего падения до самого Государя!
Теперь, когда угроза трагедии миновала, я могу рассказать вам, дорогие мои читательницы, о самой порочной страсти, которая может обуять нашего гражданина. Этот скромный человек, стирающий субботними ночами исподнее в прачечной, замыслил, как иуда земли русской, реформу народного просвещения. Причину его отсталости видел он в русском языке, слишком трудном для всякого русского человека. И предлагал он всей нашей матушке-России сызмальства от русского языка отказаться! И предлагал он сызмальства одну латынь изучать! Даже Пушкина Александра Сергеевича!
И причину этого падения вижу я в том, что не было у несчастного своей Венеры, и не тратился он на меховые изделия — сам в шинелишке ходил и в фуражке, и невесте своей даже муфточки не купил! Пожадничал! Малым старался обойтись! Так сказать, двадцатью двумя буквами в алфавите! Разве русская душа, воспитанная на более богатом алфавите, может вынести такой злостно экономический подход?
На этом я завершаю свою грустную историю о петербургской Венере в мехах, вынужденной нашей мерзкой действительностью стоять с плеткой между двумя высшими проявлениями мужского падения — извращением любовных наслаждений и предательством Отечества. Стоять в потоках слез и в удушающей атмосфере импортного мехового плена.
Вы заметили, дорогие мои читательницы, что я не назвал имен этих падших созданий в мужском облике — они недостойны войти в анналы! Но имя подлинного героя этой истории я назову.
Им стал подлинно русский человек Борис Бекбулатов, скромный канцелярист, который в свободное от служебных инструкций время ознакомился с содержанием проекта о латинизации народного просвещения России. Видя, что высшие чины Отечества идут на поводу у безумца, решил он пойти по адресу, указанному на конверте, и предотвратить готовящееся преступление.
Был поздний субботний вечер, когда спаситель вошел во двор дома, в котором проживал злоумышленник. И этот злоумышленник с шаечкой в руках направлялся к дверям дворовой прачечной, за которыми вскорости и скрылся. Задумался спаситель — что же ему дальше делать? И тут увидел он, как из-под темной арки выбегает разъяренный неизвестный в шинели и фуражке — и потрясает над головой кочергой, на ручке которой повязан аленький бантик. Добежал неизвестный до порога прачечной, остановился… Но внезапно отбросил кочергу, заплакал и, ссутулившись от скупых мужских рыданий, удалился восвояси.
Тут и настал час действий нашего героя.
Глубоко вдохнув, Борис Бекбулатов подошел к дверям прачечной, поднял зловещую кочергу и тихо вошел в приземистое здание с мутными толстыми стеклами.
Что произошло дальше?
Может быть, несущий возмездие проломил кочергой череп падшего?
Может быть, падший в испуге обернулся, поскользнулся и, рухнув, сам проломил себе череп?
Достоверно известно только одно.
Кочерга с бантиком была поставлена в угол прачечной. А на лбу падшего негодяя его же собственной кровью была выведена обличительная латинская буква «А».