Оставив его в полном ошеломлении, Элинор направилась на пост медсестер, где имелся компьютер, подключенный к Сети. Она быстро поняла, что лечение тут вполне очевидное. Введение связывающих антигенов — стандартное противоядие при отравлении кардиогликозидами. Она распечатала методику лечения и вернулась в палату, где лежал Том Кросс.
Ему все хуже, подумалось ей. Выражение лица бессмысленное, пульс нитевидный.
— Я звонила в нашу аптеку. У них есть в запасе тридцать ампул со связывающими антигенами. Я сама схожу и распишусь. Посылать за ними кого-то слишком долго. Как можно скорее делайте ЭКГ. Если у него возникнет острая сердечная недостаточность, примените лидокаин.
Медбрат кивнул:
— Все сделаю. — Он покачал головой. — Просто что-то нереальное, а? Взрывается бомба, мужик ведет себя как герой и вдруг лежит тут — оказывается, его отравили. Такую историю не придумаешь, а?
— Давайте посмотрим, удастся ли нам сделать, чтобы хотя бы в его случае был счастливый конец, — проговорила Элинор, уже выходя. Почему-то ей казалось, что нынешняя неделя не благоприятствует счастливым исходам.
Как только они выехали с Уилберфорс-стрит, Пола врубила чудодейственную мигалку на крыше машины.
— А ну-ка догони, Маккуин[44], — произнесла она.
— Как ты думаешь, сколько у нас времени? — спросил Кевин.
— Зависит от того, насколько маму-папу Имрана травмировало посещение имперских штурмовиков. У меня просто душа ушла в пятки, когда я их увидела. Но можно последний пенс заложить — наверняка где-то рядом торчит целый автобус этих парней, только и ждут, чтобы нагрянуть по еще какому-нибудь адресу. Так что давай исходить из предположения, что тратить время зря мы сейчас не можем. Разве не лучше было по Даунтон-роуд? — спросила она, хватаясь за ручку, когда Кевин совершил резкий вираж, бросая машину в очередной лабиринт переулков.
— По субботам она в это время забита. Все едут с покупками из «Квадранта». Нам быстрее так.
В том, что касается дорожного движения и пробок, Пола привыкла доверять Кевину. Когда-то он служил детективом-инспектором, однако запятнал свою репутацию, и его чуть вообще не вышибли из полиции. Искупление включало в себя шестимесячную работу в качестве уличного постового, на которой он настолько превосходил всех остальных, что дорожная служба только рада была от него избавиться. Но благодаря этой работе он приобрел такое знание города и всевозможных способов срезать путь, какие известны лишь таксистам, да и то далеко не всем. Поэтому Пола умолкла и только стала держаться крепче.
До Вейл-авеню они докатили за рекордно короткое время. Кевин удовлетворенно вздохнул, останавливая машину возле дома, где проживал кузен Имрана Юсеф.
— Кайф, — удовлетворенно сообщил он. — Стряхнул с задницы этих сукиных детей.
Пола оторвала пальцы от ручки.
— Молодец. Ну, какой линии будем держаться?
Кевин пожал плечами:
— Будем с ними откровенны. Водил ли Юсеф этот фургон? Где Юсеф сейчас? Можем ли мы заглянуть в комнату Юсефа? Лучше помогите нам, ибо мы хорошие ребята и не исключено, что вам пригодится наша дружба. Те, что явятся следом, не станут спрашивать у вас разрешения.
Выходя из машины, Пола фыркнула:
— Те не станут и сапоги вытирать у входа.
Она посмотрела на крутую подъездную аллею, которая вела к угнездившемуся на склоне холма кирпичному дому, имеющему общую стену с соседним. По дому было понятно, что его владельцы хотя и не богачи, но все-таки кое-чего добились в жизни. На аллее стояли старенькая «тойота-королла» и четырехлетний «ниссан-патрол».
— Там кто-то есть, — заключила она.
Дверь им открыл молодой человек лет двадцати пяти, в тренировочных штанах и хлопковом свитере. Прическа у него была моднейшая, золотые цепочки — почти как у поп-звезды. Наклон головы отдавал чуть заметной дерзостью, которую Пола наблюдала у огромного числа его ровесников, независимо от их национальной принадлежности.
— Ну? — произнес он.
Они вынули удостоверения, и Кевин представился за обоих.
— А вас зовут… — начал Кевин.
— Санджар Азиз. В чем дело-то? Хотите с Раджем поговорить насчет бомбы или что? — Он держал себя на удивление непринужденно.
— С Раджем? — переспросила Пола.
— Ну да, мой младший братишка. Он же был на матче. Сообщил свое имя кому-то из ваших и мигом домой, понимал: мамаша услышала про эту историю и с ума сходит. Вы как, не хотите войти?
Они вступили в коридор. Ламинированный пол, пара ковров, которые Пола не отказалась бы иметь и в собственном доме. В воздухе пахло лилиями — от большой вазы со «звездочетами»[45], стоявшей на подоконнике.
— На самом деле мы здесь не из-за Раджа, — сообщил Кевин.
Санджар резко остановился и развернулся.
— Чего? — Теперь в его взгляде сквозила враждебность. — А зачем вы тогда явились, мистер коп?
— Мы по поводу Юсефа.
Санджар нахмурился.
— Юсефа? При чем тут Юсеф? — возбужденно переспросил он. — Да вы ошибаетесь. Юсеф — сама законопослушность. Он даже по мобильнику не говорит, когда за рулем. Если на него что-то вешают, это чушь.
Кевин глубоко вздохнул.
— Мы можем где-нибудь сесть и поговорить? — спросил он.
— Что значит сесть и поговорить? Что вообще творится? — Санджар повысил голос. На громкие звуки приоткрылась дверь, из которой выглянуло лицо подростка, испуганное, с запавшими глазами. Санджар перехватил створку: — Закрой дверь, Радж. Мать же тебе сказала — лежи. Она скоро вернется из магазина. Она тебя прибьет, если будешь слоняться по дому.
Он взмахнул руками, загоняя мальчика обратно в комнату. Когда дверь затворилась, он провел их на кухню. У одной стены размещался небольшой стол, за которым едва хватало места четырем стульям; три других стены занимали раковина, разделочный стол и прочее, все — кремового цвета. В помещении чувствовался слабый тепло-горький запах пряностей. Санджар указал на стул:
— Ладно, садитесь. — Он неуклюже хлопнулся на дальний стул. — Ну, что там насчет Юсефа? — резко спросил он.
— Где ваши мать и отец? — осведомилась Пола.
Санджар нетерпеливо пожал плечами:
— Мамаша пошла по магазинам, за какими-то штуками для успокаивающего питья, она его хочет приготовить Раджу. А отец днем в субботу всегда в мечети, пьет чай и ведет свои беседы о Коране. — Его лицо выразило снисходительно-жалостливое презрение отпрыска к родителю. — Он у нас единственный правоверный.
— Ясно. Когда Юсеф ушел из дома? — спросила Пола.
— После обеда. Мать хотела, чтобы кто-нибудь из нас забросил Раджа на футбол. Мне надо было в Уэйкфилд, а Юсеф сказал, что встречается с кем-то в Брайхаусе насчет нового контракта.
Санджар поерзал на стуле. Пола решила, что он, возможно, что-то скрывает.
— Нового контракта? — вмешался Кевин.
— У нас семейная фирма. Называется «Ткани номер один». Мы коврами торгуем. Имеем дело и с импортерами тканей, и с посредниками, которые покупают готовые товары для розничной продажи. Я не знаю, с кем он собирался увидеться в Брайхаусе, для меня это была новость. Там что-то случилось? Он с кем-нибудь сцепился?
— Вы знаете, на какой машине он поехал? — спросил Кевин.
— На фургоне нашего двоюродного брата Имрана. «Электротехника люкс». Просто Юсефов фургон был в разъездах, а Имран как раз на несколько дней улетал на Ибицу, так что имело смысл одолжить у него тачку. Да и на прокате сэкономишь, верно? Слушайте, последний раз спрашиваю, мне кто-нибудь объяснит, что стряслось?
Кевин встретился глазами с Полой. Она видела: он толком не знает, как это сказать.
— Санджар, — произнесла она, — как вы думаете, у Юсефа могли быть какие-то причины сегодня днем оказаться на стадионе «Виктория-парк»?
Он посмотрел на нее как на сумасшедшую.
— Юсеф? Вы не поняли. На матч ходил Радж. — Он издал нервный смешок. — Видно, произошла какая-то путаница, уж не знаю каким образом. Радж просто-напросто назвал свое имя какому-то копу и пошел домой. Не пойму, с чего вы привязались к Юсефу. Юсефу всегда плевать было на футбол.
— Во что Юсеф был одет, когда выходил из дома? — спросила Пола.
— Одет? Черт, не знаю. — Санджар потряс головой и с задумчивым выражением скривился. — Нет, постойте-ка. За обедом он сидел в черных брюках и в рубашке. Простая белая рубашка, без узоров, без ничего. А когда он выходил, я увидел, как он надевает Имранов комбинезон. Сказал, что сцепление до сих пор заедает и что он не хочет пачкать рубашку, если по пути придется вылезать и с ним разбираться. Брательник любит производить хорошее впечатление.
— Вот почему мы и пришли, — мягко сказала Пола. — Видимо, Радж уже сказал вам, что произошло сегодня днем.
Санджар медленно кивнул; лицо его приняло настороженное выражение. Явно неглуп.
— Вы хотите сказать — Юсеф погиб, — произнес он. — Хотите сказать, он был на футболе… и теперь он мертвый.
Его лицо так и умоляло опровергнуть эти слова. Он не хотел верить в то, что, как ему казалось, сообщают пришедшие.
— Не совсем так, — заметила Пола.
Кевин, понимая, что время уходит, объявил:
— Мужчина в комбинезоне «Электротехники люкс», управлявший фургоном «Электротехники люкс», на котором ездил ваш двоюродный брат, несет ответственность за доставку бомбы на стадион «Виктория-парк» и ее подрыв. Мы считаем, что ваш брат был террористом-самоубийцей.
Санджар резко откинулся назад вместе со стулом и не упал лишь благодаря тому, что уперся спиной в буфет.
— Нет! — крикнул он, вскакивая. — Быть того не может на хрен!
— Выглядит все именно так, — возразила Пола. — Мне очень жаль.
— Жаль?! — Санджар был вне себя от ярости. — Жаль?! Вам жаль? Не надо мне тут вашей жалости! — Он замахал на них руками. — Вы ошибаетесь! Мой брат — никакой не террорист на хрен! Он… он… да он просто совсем не такой. — Он ударил кулаком в стену. — Тут какая-то путаница. Какая-то путаница на хрен. Он сейчас войдет вот в эту дверь и над вами посмеется. Этого не может быть. Просто не может быть, и все.