Каждый их разговор всегда вращался вокруг одной и той же темы: грех. Марселла мысленно произнесла это слово с такой же интонацией, как оно звучало в устах сэра Финеаса. Именно тогда она отметила его особую манеру произносить это короткое слово, словно перекатывая языком, как это делают, пробуя тонкое вино. Марселла подозревала, что Финеас Тайболт не гнушался подобным напитком и был не настолько набожен, как утверждал. Даже сейчас у нее мурашки пробежали по коже при воспоминании о его мутном темном взгляде, в котором светился жадный интерес.
Правда, сегодня весь вид сэра Финеаса выражал благочестивое самодовольство, поэтому Марселла лишь кивнула в ответ и уселась рядом с матерью на мягкий диван. Сэр Финеас, поднявшийся при появлении девушки, снова расположился на стуле. При этом изящный позолоченный предмет обстановки жалобно скрипнул, однако храбро выдержал его тяжесть.
— Я рад, что произвел на вас столь благоприятное впечатление, моя дорогая, — с елейной улыбочкой продолжал гость. — Смею уверить, нам еще не раз представится возможность… побеседовать в ближайшем будущем, поэтому прошу вас продолжать, вы ведь хотели сообщить какие-то новости.
— Благодарю за снисходительность, сэр Финеас. Может быть, оставить это на другой раз?
— Чепуха, — ответил баронет, не обращая внимания на натянутый тон девушки. — Ваша матушка уже ознакомила меня с подробностями вашей семейной драмы. Поверьте, мое беспокойство о молодом Кларенсе так же велико, как если бы он являлся членом моей семьи.
А вот этого, — если только спросят ее мнение! — никогда не случится, решила Марселла и посмотрела на мать в поисках поддержки. Но Миссис Аделаида лишь согласно кивнула.
— Продолжай, Марселла, — попросила она дрожащим голосом, и ее голубые, цвета китайского фарфора глаза наполнились слезами. — Каковы бы ни оказались твои новости, пусть сэр Финеас тоже услышит их.
— Очень хорошо. Я подумала, что Кларри мог купить билет на какой-нибудь корабль, направлявшийся… например, в колонии или в Европу, и решила навести справки у моряков в порту. Наконец мне удалось найти одного человека: капитана корабля, который вспомнил, что разговаривал с джентльменом, по описанию очень похожим на Кларри.
— Значит, он еще жив, — облегченно выдохнула миссис Аделаида и вцепилась в руку дочери. — Где же мой сын? Где он сейчас?
Марселла мягко разжала сжимавшие запястье пальцы матери и успокаивающе похлопала ее по руке.
— Капитан рассказал мне, что молодой человек собирался переправиться на его почтовом пакетботе в Кале. Это произошло в ту самую ночь, когда исчез Кларри. Капитан утверждал также, что этот человек пил без удержу. — Марселла сделала глубокий вдох, потом торопливо продолжила: — Он заявил, что на пути судна встретился особо опасный участок и, когда они прибыли в порт, на борту не оказалось никаких следов этого пассажира…
Стон Аделаиды, бессильно откинувшейся на спинку дивана, прервал своеобразный отчет девушки.
— Мой сын… погиб… смыт волной за борт? — сдавленно выкрикнула она, комкая тонкий кружевной платок и промокая свои голубые глаза. — Как жестока судьба! Я так надеялась… так молилась…
— Подожди, мама, я…
Марселла обняла мать за трясущиеся плечи, а сэр Бертрам, отложив перо, откинулся в кресле.
— Ну же, Ади, — принялся увещевать он твердым тоном, сдвинув в одну строгую линию седеющие брови. — Совершенно ни к чему так заходиться. В письме мальчик ясно пишет, что ему пришлось на время уехать из города по срочному делу, — Бертрам Ханникат помолчал, нежно поглядывая на жену поверх очков. — Я объяснял тебе это уже несчетное число раз, дорогая. У Кларенса есть голова на плечах, потому что он унаследовал твой, а не мой здравый ум. Я уверен, с ним все в порядке, и когда-нибудь он непременно свяжется с нами. Не понимаю, почему тебе повсюду чудится катастрофа?
Однако Аделаида отказывалась успокаиваться.
— А как же тот ужасный ка-капитан? Он говорит, будто Кларри упал в море, — плаксиво вопрошала она.
Бертрам терпеливо вздохнул.
— Марселла просто-напросто пересказала разговор с одним капитаном корабля, который видел кого-то, похожего на Кларри. Скорее всего, это лишь совпадение, не больше.
Решив, очевидно, покончить с этой темой, Бертрам собрал свои бумаги и снова принялся их просматривать. Марселла поторопилась воспользоваться временным затишьем.
— Если бы ты дала мне договорить, мама, — нежно упрекнула она, — я бы рассказала тебе следующее: при повторном разговоре с капитаном он признался, что в действительности, когда они покидали порт, никто не видел молодого человека на верхней палубе. Этот джентльмен — мы даже не можем с уверенностью утверждать, что это был Кларри, — очевидно, завалился вдрызг пьяный в какой-нибудь портовой таверне, и таким образом, даже нога его не ступала на борт корабля.
При этом Марселла не упомянула о своем посещении множества таверн этого района. Это оказались жуткие кабаки, вряд ли Кларри был завсегдатаем подобных заведений. Марселла также переговорила по секрету с владельцами таверн, дав им необходимые указания и намекнув, что щедро заплатит за любые сведения насчет участи Кларри.
Неожиданно с того места, где расположился сэр Финеас, послышался какой-то неопределенный звук, заставивший Марселлу прервать поток утешительных слов. Только теперь вспомнив о присутствии в комнате гостя, она резко повернулась к нему и, изобразив на лице подобие вежливой улыбки, произнесла:
— Прошу прощения, сэр, очевидно, наша небольшая семейная драма не может не показаться вам скучной. Боюсь, что беспокойство за судьбу брата заставило меня на время забыть о хороших манерах.
— Это вполне объяснимо, моя дорогая, — самоуверенно скривив губы, заявил сэр Финеас, стараясь придать лицу якобы приятное выражение. — Однако можно предположить, что именно связи Кларенса с некоторыми недостойными членами общества и привели его на сей скользкий путь.
Внезапный жар мгновенно опалил щеки Марселлы при воспоминании о собственном знакомстве с самым одиозным представителем низших слоев общества. Со времени их встречи день проходил за днем, а она не могла ни забыть, ни простить так называемому Вольфу все, что пережила, находясь у него в руках.
Горестные всхлипывания матери вернули Марселлу к действительности.
— Мы очень ценим ваше сочувствие и понимание, сэр Финеас, — дрожащим голосом воскликнула Аделаида, когда гость замер, собираясь набрать в легкие побольше воздуха для следующей тирады. — В действительности я не представляла себе, что мой сын мог поддаться влиянию людей такого сорта.
— Боюсь, это правда, мадам. Грех торжествует в наши дни: воровство… проституция… азартные игры, — сэр Финеас принялся высокопарно оглашать список грехов и остановился, лишь услышав протестующий возглас Аделаиды.
— Боже милостивый, азартные игры? — переспросила женщина, умерив рыдания. — Но что плохого в партии в пикет в дружеском кругу?
— Как показали последние события, грех не знает границ, леди Ханникат. Я имею в виду зверское убийство две недели тому назад сэра Роберта Беллами.
Сэр Роберт…
Имя показалось Марселле очень знакомым, и она сосредоточила все свое внимание на разглагольствованиях баронета. Марселла уже слышала обрывки болтовни слуг, чтобы понять: это убийство, произошедшее в ночь исчезновения Кларри, стало на сегодня модной темой светских разговоров. Более того, она разделяла вместе с остальным обществом вину за всеобщее падение нравов, проявляя достойный сожаления интерес к животрепещущим скандалам.
— Полагаю, мы тоже слышали что-то в этом роде, — проговорила Марселла. — Кажется, какой-то джентльмен был убит неизвестным злоумышленником в частных апартаментах. Но, признаюсь, я не вижу связи между этой трагедией и грехом.
— Разумеется, я и не ожидал от столь невинного существа такого же глубокого знания многих вещей, каковым располагаю сам, с моим жизненным опытом, — сэр Финеас одарил Марселлу покровительственным взглядом. — Однако позвольте уверить вас, что так называемый клуб, в котором был нанесен удар заблудшему сэру Роберту и есть не что иное, как гнездо порока. Поверьте, из всех имеющихся в городе пристанищ зла, «Золотой Волк» — наиболее зловредное.
«Золотой Волк»?..
Марселла поспешно придала своему лицу выражение вежливого внимания, в то время как сердце бешено стучало у нее в груди. Она впервые услышала о месте убийства и внезапно ощутила нехорошее предчувствие.
Теперь Марселла вспомнила, как Сим, слуга, упомянул тогда, будто инициатором ее пленения в ту ночь являлся некий сэр Роберт. Даже если это был тот самый человек, которого затем нашли мертвым, его ужасный конец не имел к ней никакого отношения. Тем не менее Марселле было неприятно сознавать, что она посетила то самое место, где было совершено гнусное преступление!
— Странно, что этого человека убили среди своих сообщников, а никто не видел и не слышал ничего подозрительного, — осторожно заметила Марселла, решив облегчить совесть. — Разумеется, это был выстрел из пистолета…
— Нет, его убили ножом, — возразил сэр Финеас. — Насколько я понимаю, весьма мастерски проделанная работа: маленькая ранка чуть ниже сердца и совсем мало крови… мои извинения леди Ханникат, — услышав очередной стон Аделаиды, прервал он свое описание. — Однако следует уметь встречаться со злом лицом к лицу. В любом случае, Беллами убили в предрассветные часы, когда возможные свидетели были слишком одурманены крепкими напитками, чтобы что-то заметить. Несомненно, убийца тщательно выбирал подходящее время.
— Неужели нет ни одного свидетеля? — поинтересовалась Марселла.
— В газетах пишут, будто некто, пожелавший остаться неизвестным, все-таки стал очевидцем происшествия и послал властям письмо, в котором назвал имя убийцы. Известно также, что тем же утром подозреваемый был арестован и отправлен в тюрьму Ньюгейт.
— Давайте-ка передохнем, а? — раздался в этот момент равнодушный голос сэра Бертрама, который, аккуратно сложив пачку бумаг, поднялся с места. — Вы ведь хотели поговорить со мной, Тайболт, не так ли?