— Смерть отцеубийце! Смерть ему! Смерть!
Казиль все это слышал. Он как змея скользил к тому месту, где стоял отряд, думая, что уже ничем не сможет помочь Джорджу.
— Расступитесь! — беспомощно кричал лейтенант Мидлей. — Дорогу!
А толпа уже повторяла слова Согора:
— Этот англичанин — отцеубийца! Смерть ему! Смерть! — И руки многих сжимали кинжалы.
Положение стало критическим. Это лучше всех понимал лейтенант Мидлей. Он повелительно крикнул:
— Прочь!
В ответ раздался глухой угрожающий ропот. Нужно было принимать какие-то решительные меры.
— В штыки! — приказал лейтенант.
Сипаи заколебались, но привычка к дисциплине взяла верх, и они повиновались приказу.
— Шива! Шива! — кричал Согор.
— Шива! — повторили в толпе.
Это был второй сигнал. Люди бросились к сипаям с возгласами: «Бовани! Бовани!»
Сипаи опустили ружья, даже не стали делать вид, что защищаются, и ушли, предоставив пленника в распоряжение народной ярости.
— Изменники! — в бессильной ярости возмущался лейтенант. Держа шпагу в руке, он стоял рядом с Джорджем. Но что мог сделать один человек?
Толпа теснила их, и шпага лейтенанта Мидлея была тотчас же выбита из его рук сильным ударом палки.
«Я не успел отомстить за отца, — подумал Джордж. — Но бедный отец простит меня. Господи, как ужасно умирать вот так, беззащитным… Оружие бы… Оружие!» И тут случилось невероятное. За спиной он услышал голос:
— Господин, возьмите кинжал…
Джордж стремительно обернулся, увидел Казиля, протягивающего ему кинжал, схватил его.
— Спасибо! Теперь я дорого продам свою жизнь! — только и крикнул Джордж.
— Смерть ему, смерть! — между тем вопила толпа, приближаясь к несчастной жертве.
— Разбойники! — закричал Джордж. — Вам не удастся схватить меня живым! — И он взмахнул кинжалом.
Индусы, пораженные смелостью англичанина, остановились.
Принцесса Джелла, наблюдавшая за этой сценой, дрожала от любви и ненависти к человеку, который пренебрег ею.
— Неужели он уйдет? — прошептала она.
— Это невозможно! — отвечал раджа, вынимая из-за пояса пистолет с длинным стволом в серебряной оправе.
Он взвел курок.
Джорджа оттеснили теперь к самому мосту. За его спиной был Ганг, а перед ним бушевала разъяренная толпа. Первый ряд нападающих пятился, но страшный напор людей сзади вновь толкал их на Джорджа. Он был окружен с трех сторон, индусы почти касались его. Он чувствовал на своем лице их дыхание. Но жизнь была дорога для Джорджа, он хотел жить! Вместо того чтобы отбиваться от нападающих, он прибег к своей ловкости, напряг свои стальные мышцы, вскочил на каменный парапет моста и закричал, стоя на нем:
— Ну, кто осмелится последовать за мной?
Затем он бросился вниз головой в реку. Вода находилась на расстоянии тридцати футов. Толпа замерла.
Джелла неуверенно коснулась руки Дургаль-Саиба.
— Стреляйте! — тихо произнесла она.
Раджа тут же спустил курок. Выстрел раздался в тот самый момент, когда Джордж коснулся темных вод Ганга. Джелла вопросительно взглянула на Дургаль-Саиба.
— Я не даю промаха по летящей ласточке, — проговорил он. — Не сомневайтесь, принцесса, он мертв, я никогда не промахиваюсь!
«Теперь я свободен от соперника», — думал он.
«Я отомщена, но как мне плохо… — думала принцесса. — И я не успокоюсь до тех пор, пока не погибнет та, которая отняла у меня его сердце».
Интересно, что в воображении этих двух людей образ Марии Бюртель мелькнул одновременно. Но один решил преследовать ее любовью, а другая — ненавистью.
XIII. СТРАННЫЙ ВИЗИТ
Спустя два часа после описанных событий в доме сэра Джона Малькольма происходило следующее.
Воспитанницы покойного Мария и Эва были в огромной комнате нижнего этажа, служившей гостиной, большие окна которой выходили на веранду и в сад. Обе они, одетые в темные платья, сидели перед маленьким столиком, выкраивая траурную одежду. Но дело не клеилось у них, и часто набегавшие слезы застилали им глаза, опухшие и покрасневшие. Девушки молчали. Их сердца, переполненные горем, понимали друг друга без слов.
Вдруг рыдания стали душить Эву, и она бросила работу. Встав со своего места, она подошла к окну.
— Ну что, сестра? — спросила Мария спустя несколько минут, в течение которых она не решалась прерывать печальные мысли сестры.
Эти слова заставили вздрогнуть Эву, как будто пробудив ее от глубокого сна.
— Что ты сказала, Мария? — спросила она тихим голосом.
— Ты никого не видишь на дороге?
Эва взглянула на аллею, которая, извиваясь, вела к садовой калитке по зеленой лужайке среди цветущих деревьев.
— Пока никого! — отвечала она, возвращаясь на прежнее место возле сестры.
— Скоро ночь, — сказала Мария, — меня пугает их долгое отсутствие…
— Чего теперь можно опасаться?..
— И сама не знаю.
— Эдуард и Джордж уехали вместе. Кроме того, с ними доктор Дьедоннэ. Что может с ними приключиться? Задержались во дворце у губернатора.
— Да. Но мне непонятно, зачем губернатору задерживать их так долго? Почему ничего о себе не сообщают?
— Может, им удалось напасть на след убийц?
— Помоги-то Бог!
— Если это так, то, наверное, идет следствие, во время которого присутствие сыновей покойного необходимо. Не надо тревожиться об этом.
Мария с любовью прижала к своей груди голову сестры и поцеловала ее несколько раз.
— Милая Эва, ты стараешься успокоить меня, но тебе это не удается. Ведь я вижу, что ты и сама встревожена не меньше меня.
— Уверяю тебя…
— Не надо… Я научилась все читать в твоем сердце. Ты побледнела, а это выдает тебя, ты страдаешь не меньше меня. Выскажи мне свои мысли, дорогая Эва.
После этих слов Эва не могла больше удерживаться от слез, не могла, как ни старалась, скрыть свои опасения. Она обняла Марию и проговорила сквозь рыдания:
— Да, я страдаю… Я боюсь… И у меня тоже предчувствие…
— Вот видишь! Ты испытываешь то же самое, что и я! — вскричала Мария. — Ты боишься, что грозовая туча, набежавшая на наш дом, коснется Джорджа и Эдуарда?
— Да, я действительно этого опасаюсь, Мария. Ты высказала мою мысль.
— И у нашего страха есть причины. Мне кажется, что мы еще не вполне отстрадались, что убийство нашего воспитателя, которого мы любили как отца, приведет к ужасным последствиям.
Эва едва смогла выговорить:
— О! Тогда мы погибнем!
— Господь, если Его воле будет угодно, поможет нам, сестра, будем надеяться на Него и сейчас помолимся, чтобы Он спас нас и оградил нас Своею всемогущей десницей.
— Помолимся, Мария.
И два невинных сердца устремились с мольбой к небу, два нежных голоса соединились в трогательной, беззаветной молитве, которая не могла не достигнуть подножия престола Всевышнего.
Раздался тихий стук в дверь. Молодые девушки встали.
Мария спросила:
— Кто здесь?
— Это я, мисс, — раздался девичий голос, — это я, Скиндия!
— Войди.
Дверь отворилась и пропустила служанку. Это была хорошенькая девушка лет пятнадцати, с правильными чертами лица, с золотистым цветом кожи и большими черными глазами. Густые черные волосы ее лежали, рассыпавшись по плечам.
Во время разговора молодых девушек сумерки сменились густым мраком. Быстро стемнело.
Скиндия внесла в комнату два серебряных подсвечника со вставленными в них свечами. Осветив комнату, она поглядела на Марию, как бы ожидая, что та обратится к ней с вопросом.
— Что ты хочешь сказать, Скиндия? — спросила ее Мария, опасения которой внезапно рассеялись при появлении молодой девушки.
Скиндия отвечала на ломаном английском языке:
— У вашего дома стоит паланкин, весь в золоте…
— Паланкин у нашего дома! — повторила изумленная Мария.
— А в паланкине богатая дама в роскошном платье.
— Кто она?
— Не знаю, я спросила ее об этом, но она не захотела отвечать. Ее лицо закрыто вуалью.
— Что ей нужно?
— Видеть вас, мисс…
— Нас! — в изумлении воскликнули обе сестры.
— Да, вас. Она выразила желание видеть мисс Марию и мисс Эву.
— Сейчас мы не в силах принять кого бы то ни было, — заметила Мария.
— Я знаю это, поэтому и сказала ей, что вас нет дома, но она настаивала.
— Может быть, у нее есть известия для нас? — проговорила Эва.
— Известия? О ком? — спросила Мария.
— Об Эдуарде и Джордже.
— Скорее всего ты права, сестра. Другая причина не могла бы привести сюда эту даму.
— Тогда примем ее.
— Проси ее сюда, — обратилась Мария к индуске.
— Сейчас! — проговорила Скиндия, выбегая из комнаты.
— Только бы эта женщина не оказалась вестницей скорби, — сказала Эва таким тихим голосом, что Мария с трудом смогла ее расслышать.
— Не следует преждевременно расстраиваться, подождем: время объяснит все.
Дверь снова отворилась, и Скиндия ввела в гостиную богато одетую женщину. Густая вуаль, наброшенная на голову, полностью скрывала ее лицо, однако даже сквозь нее виднелись сверкающие черные глаза.
Незнакомая женщина медленно направилась к молодым девушкам и, остановившись в нескольких шагах, поклонилась им. Мария сделала Скиндии знак, чтобы та вышла, и обратилась к незнакомке:
— Вы настойчиво желали видеть нас, хотя знаете о нашем горе. Наверное, для этого у вас есть важные причины? Но позвольте сначала спросить у вас…
Молодая девушка остановилась.
— Конечно, вы хотите, мисс Мария, спросить, кто я?
— Совершенно верно.
— Сейчас вы узнаете.
Произнося эти слова, незнакомка откинула вуаль. Молодые девушки, одновременно взглянув на нее, остановились в недоумении: не обманывает ли их зрение, не мерещится ли им?
— Вы не ошибаетесь, — отвечала женщина, грустно улыбаясь. — Это я!
— Принцесса Джелла! — воскликнула Мария.
— Принцесса у нас в доме, — сказала Эва.
Марии пришла в голову мысль, что ее самые мрачные опасения, самые тревожные предчувствия начинают осуществляться.