В комнате Раджими тускло, как и обычно, горела электролампочка.
– Вот мы и снова встретились! – бодро произнес Юргенс и пожал руку Ожогину. – Какие новости?
Никита Родионович пожал плечами:
– Все идет по-старому. Работаю над задачами, которые вы передо мной в прошлый раз поставили. Я много думал и кое-что даже предпринял.
Раджими расстелил на столе карту Средней Азии.
– Это хорошо, – коротко заметил Юргенс. – А вы своего друга Ризаматова давно видели?
– Алима? – переспросил Никита Родионович.
– Да.
– До своего отъезда в командировку.
Никита Родионович догадывался, к чему клонится речь: Юргенс, вероятно, хочет проверить, знает ли он об исчезновении Алима.
– Ризаматов сидит на ГЭС безвыездно? – продолжал интересоваться Юргенс.
– Почти. Только изредка приезжает в город.
– К вам заходит?
– Да, не бывало случая, чтобы он хоть раз в месяц ко мне не заглянул. Но сейчас что-то не торопится. Видимо, занят. У меня была возможность побывать у него, да вот Раджими опередил. Но если надо, я смогу урвать время и съездить.
– Да нет… пожалуй, не стоит. Другое дело, если он сам к вам приедет. Как вы считаете? – обратился Юргенс к Раджими.
– Правильно, – поспешно ответил тот. – Специально ехать нет никакой надобности.
– И вот еще что, – тем же спокойным тоном продолжал Юргенс. – Это относится к вам обоим: надо прекратить пользоваться машиной Абдукарима. Это не совсем удобно. И на дом к нему вы не ходите. Саткынбая там сейчас нет, он в отъезде… А к вам у меня просьба, – обратился он к Ожогину.
– Слушаю, – ответил с готовностью Никита Родионович.
Юргенс придвинул к себе поближе карту, склонил над ней голову.
– Вам этот пункт знаком? – спросил он, указывая карандашом.
Никита Родионович посмотрел на карту:
– Знаю. Это районный центр соседней республики. Я в нем бывал несколько раз.
Юргенс оторвался от карты, откинулся на спинку стула и поднял глаза на Раджими, стоящего у стола.
– А по каким делам туда ездили? – снова повернулся он к Ожогину.
Никита Родионович рассказал, что два колхоза, лежащих на территории двух соседних республик, возбудили вопрос о совместном строительстве гидроэлектростанции на горной реке. В задачу Ожогина входило выяснить возможности строительства ГЭС.
– А результат? – полюбопытствовал Юргенс.
– Вопрос пока рассматривается, он еще не решен.
Юргенс встал из-за стола и прошелся по комнате, теребя свою короткую бородку.
Никита Родионович заметил, что ни Юргенс, ни Раджими, по-видимому, не обеспокоены провалом своих сообщников, а если и обеспокоены, то тщательно скрывают это.
Юргенс, расхаживая по комнате, выкурил папиросу, затем вновь сел напротив Ожогина, навалившись грудью на стол.
– Я не считаю нужным торчать все время именно здесь, в городе, – начал Юргенс. – Что вы скажете, если я переберусь в этот райцентр?
– Вам виднее, – пожал плечами Никита Родионович.
– Но я хочу посоветоваться с вами, – твердо сказал Юргенс.
Никита Родионович задумался. Он не предполагал, что Юргенс обратится к нему за советом.
– Что я могу сказать… – ответил он. – Найти там квартиру труда не составит, но…
– Что «но»? – спросил Юргенс.
– Часть этого района является пограничной зоной.
– Это мне известно, поэтому я вас и спрашиваю… Мне думается, что все будет зависеть от того, с какими документами я там появлюсь.
– Да, – согласился Ожогин. – Пожалуй, это главное.
– А документы нам добудете вы, – и Юргенс положил свою руку на руку Никиты Родионовича.
– Я?
– Ну да, вы. Допустим, что для окончательного решения вопроса о строительстве ГЭС вновь понадобилось уточнить кое-какие детали на месте и туда послали нескольких специалистов. Это реально?
– Вполне.
– Так вот, на вас ляжет обязанность достать мне четыре бланка командировочных удостоверений без указания фамилий, но за подписями и печатями.
– Четыре? – переспросил Ожогин.
– Да, четыре, – подтвердил Юргенс.
Он объяснил, почему четыре. С ним поедет Раджими. И каждому из них понадобится по два бланка. Чем это вызывается, Юргенс расскажет Ожогину позже.
– А на какой срок? – поинтересовался Никита Родионович.
– Ну, суток на двадцать – двадцать пять. Дальше будет видно, – ответил Юргенс. – Вы сможете это сделать?
Ожогин сказал, что попытается.
– Это половина задачи, – продолжал Юргенс. – Вторая ее часть заключается в том, чтобы вы выехали предварительно туда сами, нашли две квартиры, дали телеграмму и встретили нас.
Никита Родионович задумался.
– Вторая половина задачи более трудная, – сказал он, – оснований для выезда у меня нет.
– Надо найти, – твердо сказал Юргенс.
– Трудно.
– Без трудностей ничего не бывает, и не мне вам говорить об этом. Попытайтесь доказать дирекции, что так необходимо.
Юргенс нахмурился, лицо его стало злым.
– Есть один вариант, – поразмыслив, сказал Никита Родионович. – Выехать по собственной инициативе – и не выехать, а вылететь, попросив отпуск по семейным делам на три-четыре дня.
– Я был уверен, что вы найдете выход, – произнес Юргенс подчеркнуто официально.
– Когда нужно, чтобы я вылетел? – спросил Никита Родионович.
– Чем скорее, тем лучше. Желательно – завтра.
– Если так, то прошу отпустить меня, – и Ожогин посмотрел на часы. – Возможно, я еще успею застать на работе кого-нибудь из начальства.
– Я вас буду ждать здесь до часу ночи, – предупредил Юргенс. – Возвращайтесь, но… с положительным результатом.
…Возвратившись через несколько часов обратно, Никита Родионович застал Юргенса за странным занятием: он сидел за столом в комнате Раджими у закрепленных маленьких тисков и трудился над бородкой большого ключа. Перед ним на столе были разбросаны напильники, кусачки, плоскогубцы, несколько ключей различной конструкции.
Приход Ожогина Юргенса не смутил. Пригласив гостя садиться, он продолжал работать, и так усердно, что на лбу у него выступили капли пота.
– Вы и ключи умеете делать? – заметил Ожогин.
– Это одно из многих приложений к моим сложным обязанностям, – усмехнулся Юргенс. – Чем можете обрадовать?
Никита Родионович рассказал, что все сложилось удачно: четыре бланка командировочных удостоверений добыты. В пять часов утра он вылетает.
Ожогин не ожидал, что Юргенс примет это так спокойно; он даже не прервал свою работу и ограничился коротким ответом:
– Вот и хорошо. Поезжайте. Буду ждать телеграммы.
В полдень пассажирский поезд остановился у маленькой железнодорожной станции, стоящей среди голой степи. Железнодорожные постройки, окаймленные живой изгородью из деревьев и кустарника, представляли небольшой оазис.
Из разных вагонов поезда вышли две пары: Юргенс с Раджими и Мейерович с женой.
Супруги поспешили в тень больших карагачей. Юргенс, не желая показываться на глаза своим спутникам, обошел небольшое здание вокзала и остановился в ожидании Раджими.
– Располагайтесь временно здесь или в зале. Я за вами приеду, – проговорил Раджими, подходя к Мейеровичу.
….Первым заметил Ожогина Юргенс. Никита Родионович подъехал на полуторатонном грузовике, вылез из кабины, огляделся и заспешил к вокзалу. Увидев Юргенса и Раджими, он подошел к ним и тихо доложил:
– Все в порядке. Квартиры нашел.
Юргенс закивал головой:
– Я вами очень доволен.
– Поедемте, – предложил Никита Родионович, пропустив мимо ушей комплимент. – У меня времени в обрез: я должен обязательно выехать шестичасовым поездом.
Направились к грузовику. Юргенс сел рядом с шофером. Ожогин и Раджими залезли в кузов.
Солнце палило немилосердно, и часовой путь от станции до районного центра показался Юргенсу пыткой. Ни приподнятое лобовое стекло, ни скорость движения машины – ничто не смягчало изнуряющего зноя. Нагретый воздух смешивался с запахом бензина.
Районный центр представлял собой небольшой новый поселок в три ровные улицы с зелеными рядами молодых деревьев.
Машина остановилась около белого домика. Выпрыгнув из кузова, Раджими шепнул Юргенсу:
– Я сейчас вернусь на станцию и привезу их, а вы пока займитесь своими делами.
Машина двинулась дальше, пересекла весь поселок и подкатила к глинобитному дому с плоской крышей.
Комнату Юргенсу дали маленькую, но чистую, устланную ковром, с окном на запад. Осмотрев ее, он высказал желание повидать хозяина.
– Здесь хозяйка, – пояснил Никита Родионович, – вдова. У нее сын и две дочери – колхозники, все – на сборе хлопка. А с ней я могу вас познакомить, она в саду.
Вышли во двор. Юргенс пытливо осматривал каждый предмет. Даже заглянул в бочку, стоящую под карагачом. Вода была затхлая, темная. Юргенс скривил губы в брезгливой гримасе.
Хозяйка шла навстречу, неся в подоле спелые яблоки.
Это была пожилая женщина, плохо владеющая русским языком. Она приветливо закивала головой и дала понять, что сейчас приготовит чай.
– К вам у меня просьба, – обратился Юргенс к Ожогину. – Можно ли достать в поселке бутылку хорошего вина, с этикеткой? Что-либо вроде портвейна?
– Я думаю, можно.
– Попрошу вас, сходите купите, а я тем временем займусь туалетом.
Выйдя от Юргенса, Никита Родионович задумался. Прав ли Шарафов, что не отдал приказа задержать Юргенса и Раджими в городе? Ведь намерения врагов перебраться через границу были ясны уже тогда.
Шарафов считал, что в пограничной зоне у Раджими должны быть старые сообщники, люди, на помощь которых Раджими, видимо, рассчитывал.
Их-то и следовало во что бы то ни стало обнаружить. В беседе с майором Ожогин согласился с его точкой зрения, но теперь Никиту Родионовича не оставляло чувство тревоги: Юргенс вел себя слишком уверенно, он определенно на что-то надеялся.
Минут через десять Ожогин вернулся с бутылкой вина.