Операцию решено было провести в пятницу (на работе не хватятся до понедельника). Чтобы сбить с толку возможных преследователей и запутать следы, Ольгой были приобретены билеты на поезд Москва — Ужгород, а Виктор предупредил начальство, что уезжает на дачу к приятелю в Подмосковье, где нет телефона.
Для того чтобы растащить силы наружки, а также в целях отвлекающего маневра сотрудники американской резидентуры, действовавшей под прикрытием посольства США в Москве, получили приказ кружить по городу до 23 часов, имитируя выход на встречу со своей агентурой.
…В пятницу в 22 часа 30 минут из Внуково стартовал военно-транспортный самолет НАТО, накануне прибывший в Москву забрать из американского посольства отработавшую свой ресурс радиоаппаратуру. На место второго пилота сел загримированный и переодетый в военную форму Виктор Шеймов. Жену и дочь доставили к самолету в контейнерах.
Сегодня известно, что Олег Гордиевский встал на путь измены в середине семидесятых годов, работая в копенгагенской рёзидентуре. Уже тогда поступали сигналы об утечке информации из Третьего отдела ПГУ, в чьем ведении находилась Скандинавия, но оснований подозревать его не имелось…
На свое руководство в Первом главке Гордиевский производил впечатление начитанного, эрудированного молодого человека, хорошо ориентирующегося в датской политической жизни.
Он знал русских классиков, был знаком и с диссидентской литературой.
Последнее не являлось чем-то необычным для сотрудников разведки, поскольку по долгу службы им полагалось знать как можно больше о том, что пишут о Советском Союзе как свои писатели, так и эмигранты.
Сегодня у некоторых руководителей бывшего КГБ есть соблазн предположить, что в литературных интересах Гордиевского был настораживающий сигнал. Думается, это было бы упрощением.
Когда впоследствии аналитики изучили все обстоятельства его дела, — а это больше тысячи страниц различных материалов, — они убедились, что решающую роль в его судьбе сыграло знакомство с датской контрразведкой во время его первой командировки в Данию. Тамошняя спецслужба, судя по всему, поставила его перед выбором: либо покинуть страну, либо начать негласное сотрудничество.
Много лет спустя министр юстиции Дании, который по традиции является прямым начальником тайной полиции, заявил, что в течение первых двух лет Гордиевский сотрудничал с датчанами, а затем был передан на связь англичанам. Правда, в дальнейшем министр воздерживался от подобных высказываний. Похоже, он просто щадил самолюбие перебежчика, который на страницах западной прессы выдвинул собственную версию: он-де добровольно предложил свои услуги сразу англичанам, а не датским спецслужбам.
Как бы то ни было, Гордиевский вел двойную игру в течение примерно десяти лет, прежде чем возникли подозрения в его предательстве и он сбежал в Англию…
Определенным утешением для нас было то, что его положение в разведке было относительно невысоким и ущерб, нанесенный им, оказался не столь тяжелым, каким мог бы быть, учитывая длительность его сотрудничества с спецслужбами противника.
В своей первой книге, вышедшей на Западе, Гордиевский утверждает, что был резидентом КГБ в Лондоне. Это не соответствует действительности. Даже в этом факте, который легко проверить, он не удержался от преувеличения своей значимости. Гордиевский был всего лишь одним из многих кандидатов на пост резидента.
Со времени начала работы Гордиевского в пользу английских спецслужб получение советскими гражданами, в том числе и принадлежавшими к нашим разведывательным сообществам, въездных виз в Англию стало необыкновенно трудным делом.
Оглядываясь назад, можно констатировать, что это было делом рук предателя. Ведя двойную игру, Гордиевский имел возможность манипулировать людьми и устранять конкурентов, в частности претендовавших на пост резидента. С помощью английской контрразведки МИ-5 он расчищал себе дорогу на этот пост. Подсказывая своим британским хозяевам, какие меры принять по отводу той или иной кандидатуры, Гордиевский вел дело к тому, чтобы руководящая должность досталась именно ему. Других возможностей продвижения по служебной лестнице у него не было, ибо его отдача как разведчика даже при помощи и поддержке англичан впечатления на руководство КГБ не производила ввиду своей скромности.
Справедливости ради надо сказать, что англичане в конце концов преуспели: Гордиевский был направлен в Лондон в качестве заместителя резидента.
Хотя Гордиевский никогда не был суперразведчиком, как его после побега представляли на Западе, порой сравнивая с Кимом Филби, тем не менее в некоторых оперативных вопросах он достаточно поднаторел, в частности, умел легко выявлять наружное наблюдение и отрываться от него. Причем когда он исчез, то произошло это настолько естественно, что упрекнуть его в злом умысле не было никаких оснований…
Очень важной частью расследования по делу Гордиевского была подготовка предложений КГБ о реакции Советского Союза на действия англичан.
Правительство Великобритании попыталось прибегнуть к обходным маневрам и шантажу Вопреки обычной практике англичане не передали какого-то официального сообщения через советского посла в Лондоне, а довели письменную информацию через специфические каналы в одной из третьих стран.
Смысл этого состоял в том, чтобы не привлекать раньше времени нашего внимания к подготавливаемой ими акции-мести за то, что советская разведка сумела создать великолепную агентурную сеть в Англии во время и после Второй мировой войны.
В английском обращении заявлялось, что Гордиевскому по его просьбе предоставлено политическое убежище в Великобритании и что англичане намерены теперь выслать из страны целый ряд советских граждан — представителей дипломатического ведомства, журналистов, сотрудников торговой миссии и членов их семей.
Вместе с тем советской стороне вменялось отозвать этих людей «втихую», чтобы избежать официального объявления их персонами нон грата и не допустить огласки. Нам также рекомендовалось не прибегать к выдворению английских дипломатов из Советского Союза. Обращение англичан было беспрецедентно наглым. Разумеется, нельзя требовать любви к иностранной разведывательной службе, деятельность которой с точки зрения властей страны пребывания является незаконной. Однако существуют неписаные правила игры, некие этические нормы, в обычных условиях обоюдно соблюдаемые. Англичане же действовали так, как не рискнули бы даже американцы…
Конфликт с англичанами вылился в то, что 25 советских граждан, указанных Гордиевским, были высланы из Великобритании.
Мы ответили тем же. Наша контрразведка была отлично осведомлена, кто из англичан занимается разведкой, а кто причастен к проведению специальных идеологических мероприятий. Поэтому ущерб, понесенный Англией, был не меньше нашего.
Раздосадованные англичане выслали из страны еще 7 советских граждан. Наш ответ последовал незамедлительно: 7 англичан, собрав вещички в 24 часа, покинули СССР.
После этого английский премьер Маргарет Тэтчер заявила, что «пора остановить эту карусель». Англичане поняли, что у нас больше специалистов по Великобритании, нежели у них по СССР, и мы можем быстрее оправиться от полученных ударов.
Кроме того, до зарвавшихся бриттов наконец дошло, что выгоднее иметь дело с уже установленными разведчиками, чем со вновь прибывшими — когда-то еще удастся разобрать их почерк и походку!..
У Гордиевского был любимый афоризм — слова Оскара Уайльда: «Чтобы попасть в лучшее общество, надо либо кормить, либо развлекать, либо возмущать людей».
Изменник выбрал для себя последнее…
Подробности побега Гордиевского в разное время появились на страницах западных, прежде всего английских, газет сразу после того, как он оказался в Англии.
Доминирует следующая версия.
…17 мая 1985 года Гордиевский получил предписание немедленно явиться в московскую штаб-квартиру КГБ. В телеграмме сообщалось, что ему предстоит ознакомить Чебрикова и Крючкова с «состоянием дел в английской внешней политике».
Гордиевского сразу насторожило желание председателя КГБ и его заместителя обсуждать с ним вопросы внешней политики Англии, ибо в ней они ничего не смыслили и никогда ею не интересовались. Все указывало на то, что депеша составлена второпях.
На следующий день им была получена еще одна телеграмма. Она уже была «причесана», в ней содержался список тем, которые Чебриков якобы хотел обсудить, но об «английской внешней политике» не было ни слова.
Воскресным утром 19 мая 1985 года Гордиевский с семьей приземлился в аэропорту Шереметьево и сразу же почувствовал: что-то не так.
С его слов, он увидел, как таможенник снял трубку внутреннего телефона и куда-то сообщил о его прибытии. Такого раньше не случалось.
Когда же семейство добралось до своей квартиры, то, еще не открыв двери, они с женой поняли, что в их отсутствие там кто-то побывал. Они обычно запирали квартиру на два замка, в тот же раз она была заперта на все три.
Про себя Гордиевский подумал: «Контрразведка входит без стука, пользуясь своими ключами».
На следующее утро его отвезли в штаб-квартиру Первого главка в Ясенево и оставили в пустом кабинете. Через некоторое время дежурный офицер объявил ему, что он свободен, так как встреча с Чебриковым и Крючковым откладывается на неопределенное время. Прошла неделя. Никто его никуда не вызывал, однако он чувствовал, что за ним ведется тотальное наблюдение.
Подумав, он предположил, что этим психологическим прессингом его намереваются вывести из равновесия, подтолкнув искать защиты у его английских покровителей.
«Не на того напали! — сказал он себе. — Если уж я и войду в контакт с моими коллегами из МИ-6 (британская разведка), то вы об этом никогда не узнаете!»
В ближайшую субботу один из заместителей Крючкова генерал Виктор Грушко пригласил Гордиевского к себе на дачу поужинать. В то время как они поглощали бутерброды