— Ваше Высокопреосвященство, не подлежит сомнению, что такой слух не имеет под собой никаких оснований. С вашего позволения, мы должны продолжить поиски нарушителя.
— Хотелось бы верить, что его скоро найдут. В Ватикане стало слишком неспокойно, и, может, настало время изменить направление нашей политики безопасности.
Завуалированная угроза, скрытая под толстым слоем сахарной глазури (в точности как в медовом потоке Данте), не ускользнула от ушей детективов и священника. Даже у Паолы от тона кардинала кровь застыла в жилах, при том, что она не питала симпатии ни к одному из знакомых ей агентов Vigilanza.
Сестра Элена вышла из комнаты вместе с ними и двинулась дальше по коридору. На лестнице ее дожидался чрезвычайно грузный кардинал — наверное, Полжик, — и они вместе зашагали вниз по ступеням.
Как только спина сестры Элены исчезла из виду, Паола повернулась к Данте с горькой усмешкой:
— Похоже, с предотвращением нежелательных последствий вы справляетесь не столь эффективно, как вам кажется, суперинтендант.
— Клянусь, я не понимаю, как так получилось. — На его лице было написано тягостное раздумье. — Ну, будем надеяться, что они не узнают настоящей причины. Конечно, не узнают! Откуда бы? Учитывая расклад, даже Шоу может оказаться следующим, кто наденет красные сандалии Рыбака.
— «Пурпуроносцы» почуяли, что происходит что-то необычное как минимум, — заметила Диканти. — Если честно, я была бы в восторге, если бы эта гребаная история выплыла наружу и мы смогли бы нормально работать.
Вскипев, Данте собрался было дать ей достойный отпор, но тут на мраморной лестнице появился еще один персонаж. Карло Бои решил, что на месте происшествия должен работать тот, кого он считал самым опытным и неболтливым среди экспертов ОИНП.
— Всем добрый день.
— Добрый день, директор Бои, — отозвалась Паола.
Настала пора вернуться на сцену, где вновь главную роль сыграл Кароский.
Академия ФБРКвонтико, Виргиния
— Входите, входите. Думаю, вы обо мне слышали, не так ли?
Представьте, что почувствовал бы египтолог, получи он приглашение от Рамзеса II на чашечку кофе. Примерно такие же эмоции вызывала у Паолы перспектива знакомства с Робертом Вебером. Она с трепетом вошла в зал совещаний, где знаменитый криминолог ставил оценки студентам, заканчивавшим курс. Уже десять лет он официально находился в отставке, но до сих пор, когда Вебер твердой поступью проходил по коридорам ФБР, ему почтительно кланялись. Этот человек совершил переворот в криминалистике, разработав новый метод розыска преступников — так называемый психологический профиль. На курсе, утвержденном в Академии ФБР для элиты сыска, где повышали профессиональный уровень талантливые молодые кадры со всего мира, на Вебера возлагали почетную обязанность выставлять итоговые баллы. Студенты были в восторге, поскольку имели возможность лично встретиться с человеком, которым искренне восхищались.
— Конечно, мне известно ваше имя, сэр. Должна сказать…
— Да-да, уже знаю, большая честь познакомиться со мной и так далее и тому подобное. Если бы мне давали по доллару каждый раз, когда я выслушиваю эту фразу, я был бы сейчас миллионером.
Криминолог уткнулся носом в пухлую папку. Паола сунула руку в карман брюк, вытащила мятую бумажку и подала Веберу:
— Большая честь познакомиться с вами, сэр.
Вебер взглянул на бумажку и расхохотался. Это была банкнота достоинством в один доллар. Он протянул руку и взял купюру, тщательно ее расправил и аккуратно положил в карман пиджака.
— Не мните купюры, Диканти. Это собственность казны Соединенных Штатов Америки.
Но он улыбался, довольный находчивостью студентки.
— Я учту, сэр.
Вебер сделал строгое лицо. Настал момент истины, и каждое его последующее слово обрушивалось на ее голову подобно ударам молота.
— Очень слабо, Диканти. Вы наскребли минимум по вещественным доказательствам и по стрельбе. Еще вы слабохарактерная. Быстро ломаетесь. И слишком легко сдаетесь, сталкиваясь с трудностями.
Паола расстроилась до слез. Когда живая легенда разносит тебя в пух и прах — это очень горько. Тем более что в его дребезжащем голосе не звучит ни капли теплоты.
— Вы не рассуждаете, хотя умны. Ваша задача — добраться до самой сути. А для этого вы должны фантазировать. Фантазируйте, Диканти! Не держитесь за букву учебника! Импровизируйте! И посмотрите, что получится. И будьте дипломатичнее. Вот ваши итоговые результаты. Посмотрите, когда выйдете из кабинета.
Паола трясущимися руками взяла у Вебера конверт и направилась к двери, радуясь возможности сбежать из аудитории.
— Еще одно, Диканти. Каков подлинный мотив серийного убийцы?
— Жажда убивать, с которой он не может справиться.
Старый криминолог с досадой покачал головой:
— Тепло, но еще не горячо. Вы опять повторяете учебник, мисс! Скажите, вам понятно, что такое страстное желание убивать?
— Нет, сэр.
— Иногда следует пренебречь трактатами по психиатрии. Истинный мотив — это тело. Вы узнаете артиста по манере исполнения. Проанализируйте дело рук убийцы, и вы узнаете, кто он. Пусть эта мысль первой приходит вам в голову, когда вы ступаете на место преступления.
Диканти бегом бросилась к себе и там закрылась в ванной. Кое-как успокоившись, она открыла конверт. Далеко не сразу она осознала, что видит.
Максимальные баллы по всем предметам — и ценный урок: видимость обманчива.
Дом Святой МарфыПьяцца Санта-Марта, 1
Не прошло и часа, как убийца скрылся из номера. Паола все еще ощущала его присутствие здесь — подобно тому как человек в закрытом помещении улавливает едкий запах невидимого газа. На словах Паола демонстрировала вполне рационалистический подход к серийным убийствам и маньякам. Это нетрудно. Особенно если выдавать заключения, сидя (в большинстве случаев) в удобном кабинете, где на полу постелен палас.
Однако все выглядит совсем иначе, когда нужно войти в комнату, не ступив при этом в лужу крови. Причем не из необходимости не наследить на месте происшествия. Туфли! Кровь безнадежно бы их испортила. Она оставляет пятна.
И в душе тоже.
Почти три года директор Бои не выезжал лично на место происшествия. Паола догадывалась, что он основательно поступился принципами, чтобы набрать побольше очков в глазах администрации Ватикана. Еще бы, ведь он не мог рассчитывать на получение политических дивидендов от своего итальянского начальства: проклятое следствие было засекречено.
Бои вошел первым, Паола за ним. Остальные бестолково топтались в коридоре, ощущая некоторую неловкость. Краем уха Диканти уловила, что Данте и Фаулер обменялись парой слов (причем она могла бы поклясться, что некоторые из выражений были далеко не парламентскими), но постаралась сосредоточиться на том, что происходило в гостиничном номере, а не за его пределами.
Она задержалась в дверях, дав Бои возможность без помех выполнить положенные в таких случаях следственные действия. Сначала криминалистическая фотосъемка: фотографии из углов комнаты, труп в полный рост, еще по одной во всех возможных ракурсах, и крупным планом снимки всех элементов, которые следователь сочтет существенными. Вспышка сверкала более шестидесяти раз, озаряя место происшествия потусторонним белесым светом. Перебранка за спиной и слепящий мигающий свет действовали на Паолу угнетающе.
Она глубоко вздохнула, пытаясь абстрагироваться от запаха крови и железистого привкуса во рту. Закрыв глаза, она мысленно начала считать от ста до нуля — неторопливо, стараясь соотносить сердечный ритм и счет по нисходящей. Если на ста ее пульс бешено галопировал, то на пятидесяти он превратился в мелкую рысь, а к нулю перешел на размеренный строевой шаг.
Паола открыла глаза.
Лежащий на кровати кардинал Жеральдо Кардозу, семидесяти одного года, был привязан к орнаментированному изголовью полотенцами, затянутыми крепкими узлами. Съехавшая набок кардинальская шапочка, все еще державшаяся на его голове, делала его странный облик гротескным.
Как заклинание Паола твердила наставление Вебера: «Проанализируйте дело рук убийцы, и вы узнаете, кто он». Она медленно повторяла мантру снова и снова, беззвучно шевеля губами, и повторяла ее до тех пор, пока эти слова не навязли у нее в зубах. Смысл их утратил свежесть новизны, но отпечатался в мозгу подобно тому, как почтовый штемпель, после того как его обмакнули во влажную краску, от многочисленных соприкосновений с бумагой наконец начинает оставлять сухой след.
— Приступим, — вслух сказала Паола, вынимая из кармана диктофон.
Бои даже не взглянул на нее. Он был полностью поглощен изучением формы пятен крови и поиском следов.
Диканти начала диктовать на магнитофон свои наблюдения — в том порядке, в каком ее учили это делать в Квонтико: за констатацией факта немедленно следовало заключение. В результате набиралось достаточно выводов, позволявших полностью реконструировать картину преступления.
Наблюдение: потерпевший находится в своем номере в гостинице; труп привязан за руки, никаких следов борьбы — обстановка комнаты не нарушена.
Вывод: Кароский проник в комнату под каким-то предлогом и быстро и бесшумно лишил жертву возможности сопротивляться.
Наблюдение: на полу лежит окровавленное полотенце, выглядит скомканным.
Вывод: по всей вероятности, Кароский заткнул рот жертве кляпом, а затем его вынул, чтобы, в соответствии со своим жутким сценарием, отрезать язык.
Наблюдение: мы слышим крик.
Вывод: по-видимому, после того как убийца вынул кляп, Кардозу успел закричать. Следовательно, преступник отрезает язык непосредственно перед тем, как перейти к глазам.