Когда Марв Селерс вернулся домой, он с удивлением обнаружил, что Феб уже пришла. Он взглянул на часы, но тут же вспомнил, что они остановились, а деньги на ремонт ему тратить не хотелось.
Феб скривила рот в горькой усмешке.
— Уволили, — сказала она. Марв взглянул на нее с тревогой.
— Наша компания, — сказала она, — занималась в Таксоне в основном тем, что продавала все эти модные штучки. Разные там чесалки для спины с атомными батарейками, электрические зубные щетки и прочую дребедень. Очевидно, до людей наконец дошло, что они прекрасно могут без них обойтись. Так что наша компания разорилась. Даже мистера Эдвардса отправили на пенсию.
— Вот черт, — простонал Марв. — Теперь мы оба безработные, а выплаты за рассрочку все копятся.
— Послушай, Марв, — сказала Феб. — Мы можем продать машину. Ей всего полтора года, и за нее почти полностью выплачено. Мы сможем получить за нее несколько тысяч.
— Да неужто? Ты лучше поинтересуйся, сколько, сейчас продается подержанных машин. Целые кучи.
— А мы не станем продавать через агента. Дадим объявление в газете.
— И что же мы будем делать без машины? — спросил он. — Она мне нужна, чтобы ездить на работу… если у меня будет работа.
Вошел старый Сэм и усмехнулся. Вид у него был почти счастливый.
— Все возвращается почти к тому, как было в старые времена, — сказал он. — Когда я был мальчишкой, то ездил на работу на велосипеде. Куда веселее, чем на машине.
— Да заткнись ты, дед, — простонал Марв.
Билл Уотерс выключил видеофон и повернулся к секретарше.
— Мисс Хардинг.
— Да, сэр.
— Это был старик Беннингтон. Он только что отменил свой заказ — единственный, что у нас был за весь месяц.
Секретарша приуныла.
— Он купил подержанную машину у какого–то каменщика, который продал ее за полцены. Ну что я мог против этого поделать?
— Не знаю, мистер Уотерс… Я слышала, что у новых моделей вообще не будет хромировки. Заводы снижают цены.
— Верно, — буркнул Уотерс — Из–за этого и начался кризис в хромовой промышленности. Уволено пять тысяч человек.
Он принял внезапное решение.
— Словом, это и была та соломинка, что переломила спину верблюду. Оповестите работников в магазине, что я закрываюсь.
Секретарша посмотрела на него одновременно и с тревогой, и с сочувствием.
— А нам выдадут полагающееся двухнедельное выходное пособие, мистер Уотерс?
Шеф горько усмехнулся.
— Откуда я, по–вашему, возьму эти деньги, мисс Хардинг? Мой тесть предложил мне работу мальчишки–рассыльного в своей лавочке деликатесов. Для этого ему пришлось уволить тех двоих, что у него работали. Хочет обойтись силами семьи.
***
Очередное совещание президента с его «мозговым трестом» было в полном разгаре. Уэйганд Деннис сидел рядом с ним справа и чуть позади. Профессора, экономисты, социологи и психологи расселись по кругу, отдаленно напоминая короля Артура и его Круглый Стол.
Президент привычно принял тот облик, в котором обычно появлялся на экранах стереовизоров и с сияющей улыбкой произнес:
— Хорошо, профессор.
Деннис наклонился к его уху и зашептал:
— Леланд Маркхэм, Гарвард…
— Знаю, знаю, — отмахнулся президент. — Я никогда не забываю лица потенциального избирателя.
Профессор Маркхэм столь же привычно пошелестел бумагами.
— Наша программа строительства дорог, — с огорчением произнес он, — не выполняется в точности так, как мы ее задумали, мистер президент.
— Почему? — взорвался президент. — Ведь все так просто. Пусть люди по всей стране начнут строить дороги, добывать в карьерах нужные материалы, выпускать асфальт, цемент и все прочее.
Профессор с извиняющимся видом прокашлялся.
— Да, сэр. Все шло прекрасно, пока мы строили дороги, выполняя программы выхода из кризиса. Мы не предусмотрели лишь того, что произошло потом. — Он снова прокашлялся. — Дело в том, что эти новые, более широкие, скоростные и прямые дороги позволили транспортным компаниям перевозить грузы быстрее, а следовательно, обходиться меньшим числом водителей и грузовиксв. Поскольку дороги стали прямыми и прочными, они смогли воспользоваться большегрузными грузовиками. Выходит, потребовалось меньше водителей. Стало меньше грузовиков — потребовалось меньше механиков. Кроме того, из–за конкуренции оказались перегруженными различные линии железных дорог, что привело к дальнейшему сокращению ежедневного количества грузов, перевозимых на автомобилях. И как результат мы получили еще большую безработицу.
Президент негромко простонал.
— Ну почему я не могу положить этому конец? — пожаловался он и повернулся к очередному собеседнику:
— Итак, доктор?
Человек неловко заерзал на стуле.
— Боюсь, мой отчет будет сходен с тем, что вы услышали от профессора Маркхэма.
Президент стряхнул последние остатки своего телеобраза и холодно произнес:
— Помнится, вы были очень довольны своим проектом.
— Гм, да, мистер президент. Как проект, обеспечивающий временную занятость, строительство плотин требовало десятков тысяч человек.
— И в чем же мы опять просчитались?
— Ну, когда плотины были построены, большие площади бывших пустынь оказались пригодными для земледелия. Как вы знаете, при наличии воды пустынные районы становятся весьма плодородными. А поскольку местность там плоская, они особенно пригодны для автоматизированного земледелия. — Доктор печально качнул головой. — Результат получился двоякий. Мы стали производить больше продуктов питания, чем когда–либо, но в то же время мелкие фермы оказались прижатыми к стене, потому что теперь они не в состоянии выдержать конкуренцию.
Президент на мгновение прикрыл глаза, словно его пронзила внезапная боль.
— Что–нибудь еще? — поинтересовался он, прежде чем раскрыть их снова.
— Гм, да, мистер президент. Новые плотины, на которые установили самые современные гидрогенераторы, стали производить столько дополнительной энергии, что пришлось отказаться от постройки в этих районах нескольких запланированных атомных станций. На данный момент они не в состоянии конкурировать с гидростанциями. Что привело… — он помедлил, прежде чем закончить фразу, — к увольнению нескольких тысяч строителей и работников, атомных станций.
— Идиотизм, — простонал президент и обвел взглядом круглый стол. — Есть у кого–нибудь хорошие новости?
Кто–то порылся в бумагах и робко отозвался:
— Тут у меня есть сведения, что «Балл Дархэм Компани» просто процветает.
— Что это за «Балл Дархэм?» — вяло поинтересовался президент.
Уэйганд Деннис наклонился вперед.
— Они производят все для изготовления самодельных сигарет, шеф. У табачных компаний дела идут неважно. У производителей спиртного тоже. Когда налоги столь высоки, все перешли на самогон и брагу.
— Есть! — пискнул кто–то с просветлевшим лицом. — Есть хорошая новость. Мы вернули домой всех солдат с зарубежных баз, и большинство из них уволили в запас. Это сократило наши расходы на целые миллиарды, которые мы теперь можем бросить на борьбу с депрессией.
Тут простонал экономист из Йельского университета.
— Здесь тоже проявилось побочное следствие, мистер президент, — извиняющимся тоном произнес секретарь.
Все взгляды обратились на него.
— Ветераны, — уныло продолжил секретарь. — Они создают свои организации. Одна из них требует выделения им бесплатных авиабилетов. Первого класса и с питанием. Они хотят собраться и провести марш на Вашингтон, чтобы потребовать дополнительные пособия.
— Есть еще одно обстоятельство, — буркнул сидящий напротив президента тщедушный бородатый тип, — на которое я хотел бы обратить ваше внимание, мистер президент. Когда мы подняли таможенные тарифы, чтобы иностранные компании не смогли наводнить своими товарами остатки нашего рынка, то переполошили всю Объединенную Европу и остальной мир. Они также подняли тарифы, и наш экспорт упал до исчезающе малой величины.
— В таком случае он хотя бы сбалансировался, — проворчал президент.
— Не совсем так, мистер президент. Видите ли, наша экономика зависит от импорта меди из Чили, нефти и железной руды из Венесуэлы, олова из Боливии и так далее. В результате мы непрерывно тратим деньги за рубежом, но ничего не зарабатываем на экспорте. Золото утекает из хранилища Форт Нокс так, словно в нем дыра, — грустно усмехнулся бородатый.
Никто к нему не присоединился. Президент посмотрел через плечо на Денниса и процедил:
— Вот вам и мозговой трест.
Марв и Феб Селлерс сидели за кухонным столом своего домика в городе Таксон, штат Аризона.
Марв с грустью оглядел упакованный для перевозки домашний скарб.
— Дэйв вот–вот приедет на своем грузовике, — сказал он. Ты точно уверена, что твои предки не станут возражать, если мы к ним переедем?
Феб пожала плечами.
— Наверное, станут, Марв. Только куда им деваться? Во всем городе то же самое. Люди съезжаются вместе, экономя квартирную плату. Как думаешь, сколько уйдет времени, чтобы продать дом?
— Не знаю, Феб. Дома не очень–то раскупаются.
— Сколько, по–твоему, мы за него выручим, Марв?
— Не особо много, мы ведь не очень долго за него выплачивали. Лет пять или шесть. Где старина Сэм?
— В соседней комнате. Копается в том барахле, что хранилось в его сундуке в гараже. Что мы станем делать, Марв?
Он уныло пожал плечами.
— Не знаю, Феб. Наверное, станем жить на пособие, как и все остальные. Что же еще?
— Я слышала, городские власти собираются уменьшать пособие. У них не хватает денег. Представляешь, они перестали выплачивать зарплату даже учителям.
В комнату, хихикая, вошел старый Сэм.
— Что это ты приволок, старина? — безразлично произнес Марв.
— Сейчас увидишь, — усмехнулся старик. В одной руке у него был кусок картона, а в другой — коробка с восковыми мелками. Он положил картон на стол, достал мелок и стал закрашивать им контур большого черного нуля.
Марв нахмурился, встал и заглянул ему через плечо. Он медленно прочитал: «Я безработный. Пожалуйста, купите яблоко. 50 центов».