Я позволил себя околдовать: началось все с простого влечения, потом ваша поразительная красота озарила мою жизнь. Стоило мне увидеть, как вы появляетесь на балу или на приеме, мир вокруг вас исчезал, уступая место лишь вашему лучезарному присутствию. Я был зачарован, загипнотизирован, никогда в жизни я не был до такой степени ослеплен. С вами все, конечно же, обстояло иначе: разумеется, я вам нравился физически, я был привлекателен и вызывал у вас расположенность. Поначалу я служил для приятного времяпрепровождения и способом выделиться в обществе. После того, как я придумал себе свою любовь к вам, мне пришлось измыслить еще одну, к вашей сестре; мало-помалу я стал жить с вами обеими! Наши отношения вызывали немало вопросов, они возбуждали любопытство.
Вопрос, который все себе задавали, касался нашей связи – была ли она чисто платонической или же мы предались адюльтеру? Ответ остается за нами. Вы наслаждались тем, что были и обольстительницей, и обольщенной; двусмысленное удовольствие: позволить ухаживать за собой царю, а также многочисленным офицерам и молодым придворным. Вы не только кокетничали, но и разжигали страсти. Вы желали всех покорить, никогда не поступаясь и частицей себя, даже в долг! Александр и я были вашими добровольными жертвами. Вы играли нами обоими как безжалостная хищница, вы заслужили прозвище Черной Вдовы! Вдова – потому что Александр умер, и Черная, потому что вы сознательно распланировали в голове эту великолепную западню, целью которой было столкнуть нас и довести до дуэли. Вы предвидели, что кто-то из нас двоих умрет, один обязательно убьет другого!
Прекрасно изучив психологию своего мужа, который из-за любой ерунды готов был бросить вызов первому встречному, вы подстрекали Александра, расписывая с множеством подробностей в своих письмах, когда он уезжал по делам, ваши любовные подвиги при дворе: мужчин, которые вас обхаживали, не считая авансов от императора. В своих рассказах Александру вы не упускали ни единой детали, которая могла бы питать и разжигать его природную ревность.
Что же касается меня, вы разыграли передо мной несчастную женщину, забытую, униженную, презираемую литературным гением, который думает только о своей славе, а потому пренебрегает женой, да еще и изменяет ей на каждом шагу. Вашим навязчивым стремлением было выпорхнуть из семейного гнездышка, а единственным препятствием являлся ваш муж. Это вы зародили во мне мысль об этом убийстве. Говоря более прозаично, я был рукой и оружием, которые убили вашего супруга. Ваш призыв на помощь казался криком души, а я, наивный, доверчивый и влюбленный, я вам поверил.
Первый вариант возможного развития событий: если я умру первым, вы освободитесь от меня; вам останется убрать Александра. Это было бы довольно просто: достаточно похитить одно из его «революционных» писем и передать крамолу генералу Бенкендорфу, который с величайшей радостью озаботится тем, чтобы довести ее до сведения царя.
Второй вариант: позволить раскручиваться неумолимому механизму, пока он не приведет к неизбежному финалу; вы ничего не сделали, чтобы избежать этого столкновения. Вы прекрасно знали, что царь категорически запретил дуэли и карал тюремным заключением участников вне зависимости от их чина и звания. Александр мертв, и вы избавляетесь от меня. Браво, Наталья. Вы настоящая артистка!
Вы покорили царя – ровно настолько, чтобы поманить его возможностью любовного похождения, потом императрицу, чтобы превратить ее в свою светскую подругу и воспользоваться ее покровительством. В глазах всех вы всегда были сама чистота: идеальная женщина, примерная и верная супруга, жертва ревнивого, нетерпимого мужа, игрушка капризного и своенравного мужчины. Вот что я думаю, МАДАМ ВДОВА АЛЕКСАНДРА СЕРГЕЕВИЧА ПУШКИНА.
Ваше честолюбие не знало пределов; после того, как вас провозгласили «самой красивой женщиной России», после того как вы покорили самого знаменитого ее поэта, вы пожелали на первое время стать избранницей царя, а почему бы и не новой царицей чуть позже! Все возможно, здоровье императрицы Александры Федоровны слабое и внушает самые серьезные опасения: у нее проявились тревожные симптомы туберкулеза. К тому же император и императрица более не представляют собой настоящую супружескую чету; вот уже несколько лет ходят разговоры, что царь не поддерживает интимные отношения со своей супругой; он выбрал себе любовницу, Варвару Нелидову, камер-фрейлину императрицы. При дворе все были в курсе сложившегося положения вещей. Но вы были фавориткой и очень умно разыгрывали роль дамы сердца короля. Ваша жажда власти, ваше стремление к могуществу более не знали границ.
Моя дорогая Наталья, существует одна тема, которую я никогда не осмеливался затрагивать: моя женитьба на вашей сестре. Вы так и не осознали всю глубину самоотречения, на которое я пошел, смирившись с этим союзом; вы ни разу не высказали ни малейшего замечания по этому поводу. Знайте, что я сделал это исключительно из любви и чтобы защитить вашу репутацию, вашу семью; как ни парадоксально – чтобы защитить ВАШ союз. Эта спасательная операция избавила вас от бесчестья и укрепила уважение к вам в обществе; вместе с тем я охранил ваш образ в глазах императора и императрицы. Вы ни разу не проявили и тени самой простой признательности за этот великодушный, я бы даже осмелился написать, героический поступок, ибо следует быть героем, чтобы добровольно расстаться и принести в жертву отношения с женщиной, которую страстно любишь и ради которой готов все потерять и даже умереть.
Вообразите мои мученья: оказаться вынужденным разделить всю свою жизнь с женщиной, которая не будит никаких мечтаний и не вызывает желания. Величайшая кара для мужчины. Чтобы замаскировать сложившееся положение, я согласился на дуэль, отправился на свидание со смертью, имея все основания предполагать, что избежать ее не удастся, поскольку Александр, как я уже говорил, был грозным стрелком, которого опасался и уважал весь Санкт-Петербург.
Вы без сомнения не забыли, что явиться должен был не я, а мой приемный отец; именно ему Александр адресовал свой картель, именно на него Александр указывал как на автора анонимного оскорбительного письма, которое получил, ему и надлежало принять вызов; как вы знаете, мой отец дипломат, и для него запрет драться действенен вдвойне. Во-первых, потому что это запрещено царем, а во-вторых, потому что он является посланником Нидерландов в России. Моим долгом как его сына было смыть пятно с его чести, приняв этот вызов, никто иной не мог взять это на себя. Это мой приемный отец должен был погибнуть.
Мне было важно установить истину для потомков. Однажды это письмо будет найдено!
С должной скромностью замечу, что, как мне кажется, мало кто был бы способен на такое самопожертвование; сама ситуация напоминает главу из романа, который мог бы написать ваш муж. Осознайте еще раз, что я женился на вашей сестре, которую не люблю и к которой питаю лишь безразличие; я разыграл отвратительную комедию.
Само по себе это оказалась несложно, поскольку она была влюблена в меня; вы сделали ее наперсницей наших с вами любовных встреч! Действуя таким образом, вы подпитывали то чувство, которое влекло ее ко мне; это постоянно поддерживаемое вами двусмысленное соучастие возбуждало ее и в то же время порождало ревность.
Ваше первое появление на балу стало для меня потрясением. Когда вы приблизились ко мне, меня словно парализовало, в то мгновение, когда я целовал вам руку, по мне прошла дрожь. Я более не мог говорить, только издал какое-то смешное бурчание; весь красный от смущения, я отвел глаза: смотреть на вас я был не в силах. Мое волнение было очевидно; от окружавших вас дам, конечно же, не укрылось мое смятение.
Меня раздирали скрывавшиеся во мне противоположные сущности – Марс и Венера…
Вечером в своей постели я лихорадочно пытался понять: с одной стороны, я испытывал бесконечную нежность и физическую зависимость от барона, а с другой стороны, все мои чувства бурлили от желания, вызванного вашими формами… Я не мог оторвать взгляд от вашей роскошной груди, выставленной на всеобщее обозрение. Двигаясь, вы не шли, а струились, ваши вызывающие изгибы не выходили у меня из головы. Ваша невероятная осиная талия – глядя на нее, женщины не верили своим глазам, особенно те, кому, несмотря на отчаянные усилия, не удавалось затянуть на себе платье! Величественная и в то же время воздушная, словно балерина из Каменного театра, вы пролетали по бальному залу, ваши шаги скользили, едва задевая пол…
Ваш муж более не выносил наших встреч, на его взгляд ставших слишком частыми и заметными. Ситуация еще больше накалилась после того, как он получил анонимное письмо, авторство которого он ошибочно приписывал моему приемному отцу. Не знающий меры ни в чем – в женщинах, в игре, в питье, в политике, а главное, в той любви, которую к вам питал, – Александр имел еще одну тайную слабость: лошади. И вот, на одной из верховых прогулок с вами его конь по непонятной причине встал на дыбы, и Александр тяжело упал на правую руку; это происшествие на всю жизнь обеспечило ему серьезные осложнения. Единственной свидетельницей были вы. Он настоятельно попросил вас ничего никому не говорить, чтобы его ущербность не стала известной. Именно по этой причине он более не принимал участия в балах, утверждая, что ему претит царящая на них манерная атмосфера. Отныне он едва мог держать правую руку вытянутой более нескольких секунд.
Только вы знали Истину, и вы поведали мне об этом происшествии с Александром. Толкая его на дуэль, вы держали в своих руках его судьбу и уверенность в его смерти. Сознательно, умышленно, преднамеренно вы отправили его на погибель.
Мне неведомо, как историки будут описывать это необычайное событие. Но с почти полной уверенностью можно сказать, что они возложат на меня полную ответственность и не найдут никаких смягчающих обстоятельств… Я убежден, что они выстроят бессмысленные теории заговора; они будут утверждать, что я все предвидел и предугадал: реакцию вашего мужа, его сангвинический и задиристый характер, что он обязательно ответит дуэлью на это подстрекательство. Для него было привычным делом послать картель по куда менее значительному поводу.