Амели, везде Амели… Селвик покачал головой и собрался улыбнуться, но Деларош уже закончил осмотр внутренностей «железной девы».
Боже, как не хочется умирать! Вообще-то Ричарду никогда не хотелось, даже после гибели Тони, а сейчас… Как же он может умереть, не признавшись Амели в любви?
Деларош протянул к нему дрожащие руки.
— Сельвик, — торжественно проговорил он, — отправляйся в ад!
Ну где же Майлс с Джеффом?
— Не думала, что охранников так много, — прошептала Амели.
Шершавые плиты стены больно царапали спину, когда она осторожно наклонила голову, чтобы еще раз выглянуть в коридор. Черт побери, они все еще здесь! Трое часовых в синих мундирах выстроились перед большой деревянной дверью, обшитой железом. В коридоре еще пять дверей, четыре из которых просто решетчатые, так что можно рассмотреть камеры. Вытянув шею, мисс Балькур разглядела какое-то движение в одной и костлявую руку в другой. Пятая дверь была маленькой копией той, что сторожили часовые: мореный дуб, кованое железо, оконце на уровне человеческих глаз. Зато та большая дверь гораздо интереснее: окно закрыто, толстые каменные стены не пропускают ни звука. Амели не сомневалась, что они вплотную подошли к пыточной для особо опасных персон. К Ричарду…
К вооруженным до зубов часовым.
А ей казалось, что главное — попасть в само здание. У Амели чуть сердце не остановилось, когда часовой у главного входа потребовал пропуска. Стражник попался очень подозрительный либо просто близорукий, потому что слишком долго рассматривал подделанную Джеффом печать. Амели и леди Аппингтон даже переглянуться не решались, чтобы не выдать себя испуганным или виноватым взглядом. Наконец часовой швырнул Амели пропуска, пробормотав: «Все в порядке!»
Тем не менее пришлось продемонстрировать содержимое ведер.
— Министр считает, что сегодня вечером возможны диверсии, — пояснил стражник, когда ему показали полные ведра и тряпку.
Амели хотелось казаться беззаботной, но мешал тяжелый кинжал, висевший на бедре. Как же ведут себя уборщицы? Наверное, немного сутулятся под тяжестью ведер.
Посмотрев на спутницу, Амели в очередной раз восхитилась актерским мастерством маркизы и гримерским Джейн. Куда исчезла английская леди? В серебристые пряди маркизы втерли пепел, превратив в блеклые линялые патлы. Сверху — застиранная косынка, которую, казалось, использовали в качестве хозяйственной тряпки и носового платка. Потертое коричневое платье висит на сутулых плечах, а костлявые руки прижимают к себе сразу две шали. Лицо изменилось до неузнаваемости: с помощью карандаша Джейн отретушировала морщинки, а безвольно опущенные уголки губ и потухшие глаза — заслуга маркизы, блестяще вживающейся в роль.
Первое препятствие пройдено, и Амели с леди Аппингтон пустились в бесконечное путешествие по коридорам министерства полиции. Грязная вода тускло поблескивала в свете факелов, а они блуждали по лабиринту залов и переходов, пытаясь найти лестницу, которая приведет к подземным камерам и Ричарду. Помня советы Майлса, спутницы не таились.
Зачем настоящей уборщице прятаться? Так что чем больше факелов, тем меньше подозрений, — наставлял Доррингтон.
На плиточном полу гулко отдавались любые шаги, если заранее не снять обувь, как и сделали Амели с маркизой. Пока им попадались лишь солдаты, так гремевшие шпорами, что у «уборщиц» было предостаточно времени, чтобы разлить по полу воду и устроить шумную возню.
Теперь предстояло испытание посложнее. Как пройти мимо трех часовых с таким скудным арсеналом оружия? В детских и подростковых мечтах Амели представляла себя со шпагой и пистолетом (хотя не умела пользоваться ни тем, ни другим) в сопровождении Пурпурной Горечавки и его бравых помощников. Она и вообразить не могла, что на первое серьезное задание отправится, вооружившись кинжалом, старым дуэльным пистолетом (с любезного разрешения лорда Аппингтона, в последний раз стрелявшего из него в 1722 году) и бутылкой смешанного со снотворным коньяка, да еще в компании пожилой английской леди. На коньяке настояла Джейн, несмотря на все протесты Майлса, утверждавшего, что если дойдет до драки, никакое снотворное не поможет. Хотя бутылку можно использовать вместо дубинки.
Кинжал, пистолет и бутылка против трех вооруженных мушкетами стражников.
— Думаете, в самой пыточной еще есть охрана? — шепотом спросила Амели, проверяя, на месте ли кинжал.
— Увидим, когда окажемся там. — Леди Аппингтон любовно погладила пистолет, спрятанный под шалями. — Вы готовы, милая?
Амели распустила корсаж и вытянула и без того глубокий вырез блузки. Еще одно смертельное оружие! В конце концов, революционерам не чуждо ничто человеческое, и при виде соблазнительных форм они наверняка распустят слюни. На это и рассчитывала Джейн, отыскав среди старой одежды служанок Ричарда кружевную блузку с глубоким вырезом и широкую шерстяную юбку длиной чуть ниже колена.
— Готова! — прошелестела Амели.
Опустившись на четвереньки, обе старательно завозили по каменным плитам тряпками. Шир-шир. Шир-шир! Заветная дверь уже на полметра ближе… Пара движений, и позади еще полметра… Интересно, заметят ли стражники, что уборщицы проявляют заметную избирательность, пропуская огромные участки пола? Хотя, судя по состоянию плит, местные поломойки старанием не отличаются. Брр! Неужели это кровь? Приподняв подол, девушка обогнула отвратительное коричневое пятно.
— Эй ты!
Один из часовых бросился к Амели.
Подняв голову, девушка увидела грязные сапоги, черные гольфы и темно-синие бриджи. Поза оказалась не самой удобной, и на секунду у мисс Балькур потемнело в глазах. Быстро взяв себя в руки, она взглянула на широкое, давно не бритое лицо. Этот охранник был самым крупным из всей троицы и явным лидером. Вылитый Голиаф с двойным подбородком и копной светлых волос. Да, с этим так легко не справишься… Оставшись без старшего, часовые встали по обе стороны двери. Если первого стражника можно было назвать Голиафом, то второго, невысокого и тщедушного, — скорее Давидом. Поймав заинтересованный взгляд девушки, охранник подавил зевок. Третий стражник, смуглый и худой, носил тоненькие усики, похожие на те, что несколькими часами раньше Амели нарисовала Джейн. Даже спокойно стоя у двери, он излучал потоки кипучей энергии. Настоящая рогатка, готовая в любую минуту выстрелить. За ним нужен глаз да глаз.
— Эй ты! — снова пролаял Голиаф.
— Да, месье?
— Что ты здесь делаешь?
Изображая смущение, Амели посмотрела на свое ведро, а затем на леди Аппингтон, старательно размазывавшую грязь по плитам.
— Мою пол, месье.
— Сам вижу, не слепой, — потер подбородок Голиаф. — Разве вам не говорили, что на этом этаже мыть не нужно?
Поняв, что охранник ничего не заподозрил, мисс Балькур оживилась.
— Нет, месье, — расправляя залатанную юбку, проговорила она. — Нам велели «тереть, чтобы блестело и шипело», правда, мама?
— Да, да! — закивала леди Аппингтон, из-за сильного английского акцента не решавшаяся на длинные фразы.
— Кажется, произошла ошибка, — устало кивнул охранник, — или вы перепутали этажи.
Амели с энтузиазмом закивала головой, делая незаметный шажок к двери.
— Спасибо, месье! Вы такой добрый, разрешили не мыть на этом этаже. Мы с мамой так устали, а завтра рано вставать, нужно убираться в большом доме в Фобург Сент-Оноре, — старательно растягивала слова Амели.
— Работа не сахар, — кивнул Голиаф.
— Да, да, — закивала леди Аппингтон.
К огромному удивлению мисс Балькур, стражник улыбнулся:
— Твоя мама — очень милая женщина.
Леди Аппингтон благодарно улыбнулась, обнажив ужасные черные зубы. Наконец-то пригодился старый трюк со смолой и сажей!
— Да, да!
Амели бы рассмеялась, но из-за двери послышался какой-то звук. Она тут развлекается, а Ричарда допрашивают и, возможно, пытают! Хватит болтать!
Расправив плечи, мисс Балькур гордо выпятила грудь, и тщедушный охранник чуть не выронил мушкет. Желая развить успех, Амели принялась накручивать на палец непослушную прядку.
— Кажется, господа тоже устали?
— Да нет, что ты, крошка, — засюсюкал Давид, отступая от двери, чтобы как следует рассмотреть молодые, прекрасно сформировавшиеся груди.
Так, этот, кажется, готов. Уставившись в пол, леди Аппингтон подталкивала ведро все ближе к цели.
Отступив на полшага назад, Амели лукаво улыбнулась Голиафу:
— Наверное, скучно стоять здесь всю ночь! Я бы точно не сумела, но вы такие сильные и здоровые!
Маркиза с трудом подавила смешок, а Голиаф довольно надулся.
— Особой силы тут не требуется! — надменно сказал он.
— Так что мы еще ого-го! — проговорил низенький, многозначительно подмигивая.
Амели не знала, что означает последняя фраза, но, судя по похотливому взгляду, ее пытаются соблазнить. Ослепительно улыбнувшись, она подалась вперед, демонстрируя нежную ложбинку между грудями.
Единственным, кто никак не реагировал на чары Амели, был Рогатка, невозмутимо стоявший у двери. Тяжеловесное кокетство девушки его явно раздражало. Черт побери! Либо он фанатично предан Деларошу, либо умнее своих спутников и почуял неладное. Мисс Балькур не устраивало ни то, ни другое…
Ух, крысеныш пучеглазый!
Крысеныш… Ослепленная блестящей идеей, Амели едва не усмехнулась. Сейчас она покажет этому оловянному солдатику!
Так, Голиаф, кажется, тоже созрел…
Амели взвизгнула, не слишком громко, но достаточно, чтобы привлечь внимание всех троих стражников.
— Крыса! — заголосила она, задирая юбку. — Боже мой, крыса! Спасите!
Она бросилась к Рогатке и всем телом прижалась к нему. Не ожидавший ничего подобного, стражник испуганно отшатнулся, а Амели, схватив его за руку, потащила в коридор подальше от двери.
— Вот она, там! — пролепетала мисс Балькур, дрожащим пальцем показывая на невидимую крысу. — Такая жирная, серая, с острыми зубами! Ойййй!
Снова прижавшись к Рогатке, она крепко обняла его обеими руками. Украдкой взглянув на леди Аппингтон, Амели увидела ее у самой двери. Но входить она явно не собиралась. Поймав многозначительный взгляд сообщницы, маркиза покачала головой. Черт, чего же она ждет?