– Мы все компенсируем, она же сказала, – испепеляя меня взглядом, пробухтел Гантрам.
– Такие вещи не оценить на бегу, – не согласился Скиф, – да и парень не состоит в Дозорах, чтобы его личность и судьба становились предметом торга. Так что нас это не устроит.
– Что ж, ситуация зашла в тупик, – констатировал Инквизитор, – значит, я принимаю решение. – Он посмотрел на меня и поднял руку.
– Постойте, – остановила его Нелли. – Я открою свою память. Добровольно. Без всяких компенсаций.
На мгновение все присутствующие, казалось, потеряли дар речи.
– Протестую, – сказал Скиф.
– Отклоняется, – быстро ответил Кролевский.
– Тогда условие. Смотрим только те воспоминания, что касаются Матвея.
– Да будет так, – подумав, сказал Инквизитор.
Алиса и Гантрам переглянулись. Они явно не ожидали такого поворота событий.
– Скиф, пожалуйста…
Девушка отпустила мою руку и подошла к своему учителю. Тот тяжело вздохнул и коротко щелкнул пальцами. В воздухе перед замершей Нелли заблестела небольшая «хрустальная сфера».
Инквизитор сделал шаг вперед, пристально всматриваясь в нее. Там, словно на крошечном экране, проносились события моей жизни, связанные с Нелли. Вот мы впервые встретились и познакомились в универсаме. Вот что-то обсуждаем, сидя вместе на заднем сиденье автобуса. Вот вчерашним вечером вместе идем под звездным небом к ее подъезду (под курткой у меня украденный артефакт – но этого, естественно, не видно).
«Хрустальная сфера» показывает не все, понял я, холодея. Это только обрывки, участки памяти, которые Ночной Дозор считает нужным продемонстрировать, чтобы убедить Темных в правдивости слов Скифа. И экспромт Нелли…
…я открою свою память добровольно…
…спланирован заранее. Мы с ней обсуждали артефакт, вместе читали книгу преданий. Скиф знает, что можно показывать, а что нет, – значит он успел пролистать ее память, пока я лежал в отключке, пытаясь управиться с Сати.
То, что он сейчас делает, – хождение по лезвию. Одна ошибка, одно сомнительное воспоминание – и Инквизитор вцепится в нас мертвой хваткой.
Вот я стою у окна и оцепенело смотрю вниз, во двор дома Нелли. Девушка подходит ко мне и порывисто обнимает:
– Бедный, бедный мой, ты же ни в чем не виноват.
Я рефлекторно обнимаю ее в ответ… Наши губы сливаются в поцелуе.
– Хватит, – остановил я, – это уже слишком личное. Какие еще доказательства вам нужны?
Целующиеся фигурки в «хрустальной сфере» замерли.
– Застеснялся? – промурлыкала Алиса. – Продолжайте, продолжайте! Только началось самое интересное.
– Интимных сцен не смотрим, – отрезал Скиф.
– Ну, по-моему, главное мы услышали, – крякнул сильно смущенный Натан Иванович, – девочка наедине с Матвеем говорит, что он не виноват. Не могла же она в самом деле знать, что ее будут ментоскопировать…
– О, вы недооцениваете этих интриганов, – закатил к небу глаза Гантрам.
– А ты что молчишь? – набросился на меня Инквизитор. – Отвечай как на духу: вы со Скифом все это спланировали или нет?
– Клянусь вам, я сегодня впервые в жизни увидел этого Иного, – твердо сказал я, глядя Кролевскому в глаза.
Это было правдой – и Инквизитор опустил голову, принимая ее.
И вот теперь я понял – мы победили. Темные подключили Инквизицию только сегодня утром, когда поняли, что ее вмешательство неизбежно. Наверное, в тот момент, когда я воспользовался магической игрушкой. Призови они судью раньше – у того могло быть гораздо больше вопросов ко мне. А сейчас обе стороны наперебой обманывали старика. Мне даже стало немного жаль его.
Гантрам закряхтел что-то под нос, бочком пошел в сторону, затем принялся яростно рыться в своей папке с бумагами. Алиса закурила длинную сигаретку, с деланым равнодушием глядя на Сета. Тот все еще прохаживался перед червем, помахивая палкой, но монстр растянулся на земле и не подавал признаков жизни.
Я взглянул на Скифа – он оставался непроницаем и холоден, как морской змей Куш-рам-гудур.
– Претензия Дневного Дозора отклоняется… ввиду недостаточности доказательств, – резюмировал Кролевский и вздохнул. – Как же вы, черти неугомонные, можете душу вымотать. Только я лунки провертел, только мормышку достал, эх…
– Не пойман – не вор? Да, мой сладкий? – сказала мне Алиса. – И думаешь, все на этом кончилось?
Я открыл было рот, но Скиф опередил меня:
– Я официально предъявляю обвинение Дневному Дозору в серии провокаций, направленных на нарушение баланса Сил в Москве. Я заявляю, что готовящееся шоу «Вальпургиева ночь» – не что иное, как тайная операция Завулона, во время которой планируется какая-то неслыханная пакость. И все происходящее в последние дни связано с этим. Прошу Инквизицию взять на контроль этот гнусный шабаш Темных и оградить ни в чем не повинных Иных от их посягательств.
– Нет уж, Андрей, – сердито сказал Инквизитор, – наловчились вы мне голову морочить. Когда будет конкретика – обращайтесь. А обвинять друг дружку вы горазды, вам только волю дай. Вот мое решение: на сегодняшний день каждый остается при своем. Но тебя, – Кролевский ткнул мне в грудь пальцем, – я на всякий случай запомнил. Ты теперь у меня на карандаше, понял, парень?
– Я тоже вас запомню надолго, Натан Иванович.
– И не дерзи!
Старый Инквизитор провел в воздухе огненную черту, перешагнул через нее и исчез. Сразу же после него сквозь мерцающую сетку своего портала ушли Гантрам, Алиса и двое их молчаливых телохранителей. Я посмотрел вдаль – Сета тоже след простыл. В Сумраке таяло полупрозрачное, сморщенное, как лопнувший шарик, тело червя.
Мы остались втроем.
– Прости за тот поцелуй, – сказала Нелли, опуская длинные ресницы, – теперь понимаешь: он был нужен для дела.
– Речь шла о жизни и смерти, – серьезно ответил я, – не стоило ограничиваться поцелуем.
Скиф положил руку на мое плечо:
– Теперь о главном, Кот. Темные тебя запомнят, да и старика Кролевского не стоит сбрасывать со счетов. Твоя прежняя жизнь сегодня закончилась. Вот мое предложение: ты работаешь на меня, а я обеспечиваю тебе защиту. Как ты мог убедиться сегодня – я слов на ветер не бросаю.
– Иными словами, ты предлагаешь мне… «крышу»?
Если б он сказал «да», я бы тут же отказался. Но он сказал:
– Типун тебе на язык. Я предлагаю работу на Ночной Дозор.
– Так же, как… Герда? – Я посмотрел на девушку.
Скиф кивнул:
– Это ее кодовое имя.
– Что я должен буду делать?
– То, чем привык заниматься. К чему у тебя талант.
– Ты в курсе – я был склонен ко Тьме в юности? И только хитрость Светлой колдуньи изменила мою судьбу.
– Тем более ты ценен для нас. И да, твоя биография мне известна.
– Ведь это было испытание, так? – сказал я, переводя взгляд со Скифа на Нелли. – Все это – чудак Омогой, заказ, погоня… вы испытывали меня перед вступлением в вашу… как это назвал Гантрам, шайку?
Впервые за сегодняшний день Скиф слегка улыбнулся:
– Я не ошибся в тебе. Это и есть вторая половина правды. Нам нужен высококлассный вор. Так каков будет твой ответ?
В любом случае это обещало быть интересным.
– Согласен.
Мы пожали друг другу руки.
– Первое, с чего нужно начать, – улыбка Скифа исчезла, – ты должен научиться держать язык за зубами. Официально в Ночном Дозоре ты не числишься. Кроме меня, ни с кем там не знаком. О том, что мы делаем, не должен знать никто на свете. Даже если сам Гесер явится к тебе и спросит отчета в делах, ты должен сделать вид, что не понимаешь его. Возьми, – он снял с шеи янтарный амулет и протянул мне, – не снимай никогда. Это защита.
Я надел цепочку с амулетом на шею.
– Если вопросов больше нет, – Скиф посмотрел на часы, – я возвращаюсь в офис. Герда, ты еще мне нужна сегодня.
Он похлопал меня по спине на прощанье:
– Смело иди домой, тебя не тронут. А завтра ровно в девять жду на работе.
– В девять утра?
– Почему утра? – удивился он. – В девять вечера, конечно. Вот что – на первый раз я сам за тобой заеду. Счастливо!
В воздухе вспыхнула золотистая кромка портала, и Светлый маг исчез за ней.
– Я верила, что ты согласишься, – подмигнула мне Нелли, – это я предложила тебя на вакансию вора. Увидимся!
И она шагнула в портал следом за шефом.
Я остался один посреди широкой заснеженной площади. Ветер успокоился. Вокруг было множество отпечатков ног, словно кто-то устроил танцы на снегу, и все отпечатки шли из ниоткуда в никуда – ни одна цепочка следов не вела к шоссе. «Вот так и возникают легенды об инопланетянах», – устало подумал я. Солнце уже почти село за горизонт, и студеный январский вечер был прекрасен и тих.
Никого. Пустота и безмолвие.
Что, если все эти события – пугающие, захватывающие, невероятные, – только пригрезились мне? Я опустил руку в карман, там хрустнул бумажный конверт – материальное доказательство.
Значит, завтра в девять вечера.
Порталов провешивать я не умею, да и сил на магию уже не оставалось. Я медленно побрел через поле, проваливаясь в сугробы – туда, где в темноте сияла гудящая электрическая лента Ленинградки.
История втораяЧужое зло
Пролог
Москва, апрель 1998 года
В конце апреля в Москве случаются ласковые, пьяные ночи с тихим шепотом листвы и таинственным светом фонарей, такие теплые, что кажется – уже наступило лето. В полночь улицы пустеют, окна гаснут, а сиреневый после дождя воздух пахнет мокрым деревом и теплым асфальтом. Прогуляйтесь по столице в такую ночь, и вы не узнаете этот суетливый термитник. Прислушайтесь, как исполин посапывает под мерцающим электрическим одеялом. Смотрите – на перекрестках бессмысленно, сонно перемигиваются светофоры, и только серые кошки, помахивая хвостами, крадутся по своим делам мимо витрин закрытых магазинов.
Именно так выглядела улица Грузинский Вал, когда на нее с площади перед Белорусским вокзалом свернула Марина. Она сошла с последней электрички, включила плеер и, тихо напевая, направилась в сторону Красной Пресни.