«Кот, быстрее. Поезд не будет ждать вечно».
– Я перезвоню вам сам, – снова соврал я, – телефон я запомнил.
Света грустно кивнула.
– Я уже слышала это не раз, – сказала она, – странно, да?
– Света, ваш поезд подошел.
– Да, конечно. – Светлана не спеша подошла к составу, остановилась у раскрытых дверей. – Спасибо вам еще раз. Будем прощаться?
– Прощайте. – Я пожал ей руку.
Какая милая и, похоже, несчастная девушка.
– Осторожно, двери закрываются, – сообщил диктор в вагоне, – следующая станция «Новослободская».
– Вы не успеете, – не выдержал я.
– Поеду на следующем. – Она пожала плечами.
Уходи, уходи, иначе она так и будет стоять с тобой на платформе!
– Всего наилучшего.
Я развернулся и пошел прочь.
Села в вагон или нет? Я обернулся. Села.
Света стояла в вагоне у самых дверей, крепко прижимая к груди сумочку, и с легким недоумением смотрела мне вслед. А у нее за спиной… строил мне страшные рожи Куно.
«Не тот вагон! Это пятый!» – прочел я по губам.
– Света! – закричал я, бросаясь обратно.
– Что, Сергей? – Она с готовностью шагнула обратно на платформу, навстречу мне.
Я взял ее под руку и повел к соседнему вагону. Девушка не сопротивлялась.
– Пожалуйста, берегите себя, Светлана.
Она кивнула. На лице ее появилась бледная непонимающая улыбка:
– И вы себя тоже.
Света шагнула в раскрытые двери четвертого вагона, села на лавку и неуверенно махнула рукой на прощанье. Я помахал в ответ. Двери тут же с грохотом захлопнулись перед моим носом.
«Все прошло успешно. Ты справился, Кот. Всем отбой».
Лязгнули колеса, поезд медленно поплыл мимо. Миловидное личико Светланы исчезло, замелькали сонные физиономии пассажиров.
Меня словно током ударило. В самом конце вагона сидел Иной в яркой оранжевой куртке, с наушниками плеера. Аура его была буро-черной, с резкими красными вкраплениями… Постойте, разве это не вампир? Перед тем как исчезнуть из поля зрения, незнакомец поднял голову и голодным, сканирующим взглядом впился в соседей по вагону. Свет и Тьма! Что же мы сейчас наделали?
Подошедший шеф положил мне руку на плечо:
– Не береди свою совесть, Кот. Мы все сделали как нужно. И ты хорошо проявил себя.
Я попытался что-то сказать, но мысли путались, словно я только что вынырнул из долгого нервного сна.
Скиф зашагал прочь, и гуляющий по залу ветер развевал полы его длинного черного плаща.
Таким было мое первое боевое задание в Дозоре.
Глава 2
– Он был такой красивый. Обаятельный… секси…
Лена мечтательно прикрыла глаза, сложила губы в розовый маленький бантик. От нее резко пахло дешевым вином.
– Что-нибудь из его внешности ты запомнила? – спросил Скиф. Он сидел на стуле перед девушкой, сверля ее взглядом единственного глаза. Здесь, в чиллауте ночного клуба «Полнолуние», было тихо, как в погребе. Повсюду – на танцполе и в коридорах, – погруженные в сон, лежали посетители клуба; на сцене среди барабанов и гитар ритмично похрапывали музыканты.
– Внешность? – сладко прошептала наша свидетельница. Она была в глубоком наведенном трансе. – М-м… внешне он очень хорош собой. Я танцевала с ним один раз. Он прекрасно двигается. Но он все же пошел не со мной, а с Лариской. Счастливая…
– Почему бы просто не вскрыть ее память? – поинтересовался я.
– Что ж, попробуй, – предложил шеф.
Я сосредоточился, вспоминая недавние занятия. Скиф сам обучал меня вызывать «хрустальную сферу» памяти.
Сумрак распахнулся мне навстречу холодной пеленой. Аура девушки вспыхнула переливчатой радугой. Пономаренко Елена Георгиевна. Восемнадцать лет. Первый курс театрального училища. Живет в общежитии, подрабатывает в «Макдоналдсе». Отец умер много лет назад, мать осталась на ее малой родине, в Новосибирске. С Ларисой они вместе учатся. Вернее, учились.
«Хрустальная сфера» под моими пальцами засверкала невидимыми гранями…
Красим губы. Пудрим щечки. Рисуем глаза. Последний взгляд в зеркало – и бегом вниз по лестнице. Грохот метро. Ночная улица. Стук каблуков по асфальту. Все-таки Лариска красивее меня, у нее и грудь больше, и брови как у Лады Дэнс. Тусклый свет фонарей. Бутылка пива на улице – в ларьке-то в два раза дешевле, чем в клубе, экономим! Какие-то грязные заборы. Пьяный смех в темной подворотне: жуть. Симпатичные ребята на «ауди». Яркий свет в раскрытых дверях клуба. Апатичное, плохо выбритое лицо охранника. Грохот музыки – битловская «It won’t be long». Блеск бокалов в баре. Мартини с соком. Лариске – сок с соком, ха-ха. Дым сигарет. «Let’s twist again». Еще мартини. Твистующий танцпол. Красное вино. «Good golly miss Molly».[6]Снова вино. Снова танцпол. Кажется, я созрела покурить в тишине.
Я насторожился.
Вот девушки идут в чиллаут, Лена долго ищет в сумочке зажигалку, закуривает… в углу комнаты, у окна, – размытая тень…
– Ну что? – с иронией спросил шеф.
– Ничего не понимаю. Какой-то серый туман…
– Правильно. Вампир защищает себя. Если бы можно было вот так запросто открывать память всем свидетелям и потерпевшим – мы бы с тобой были не нужны. Лена, – проникновенно обратился он к свидетельнице, – постарайся вспомнить, о чем вы с ним говорили.
– Мы… болтали о разной чепухе… он мне очень понравился…
– Я с первого раза понял, что он тебе понравился. Хватит это повторять. Вспомни хотя бы его имя.
– Имя, – растерянно повторила Лена и сонно моргнула, – у него было какое-то красивое имя… Он сказал мне, что я хорошенькая, как Наташа Ростова, но Лариса ему нравится потому, что не пьет вина… подумать только… Лариска, конечно, не пьет – она на курсе самая тихоня и за здоровый образ жизни…
Я оставил их наедине и прошел через все еще затянутый табачным дымом бар к туалетам. Дверь с рисунком писающей девочки была приоткрыта, из нее падала в темный коридор полоса голубого света. Из коридора я видел на мокром кафельном полу только девичью ногу в разошедшемся стрелками чулке. На лодыжке запеклись мелкие брызги крови.
Он сделал все быстро и тихо, прямо в дамской комнате.
Ларисе выпал несчастливый билетик. Вампиры не переносят алкоголя – хотя есть и среди них «гурманы», способные питаться кровью подвыпивших людей. Конечно, будь он сильно голоден и не будь у него выбора – пара бокалов вина внутри жертвы не стали бы помехой. Здесь, в ночном клубе, выбор большой – и вот, поди ж ты, нашлась одна-единственная трезвая душа. Это ее и погубило…
Мы вышли на улицу.
– Показывай, – сказал Скиф.
Я протянул руку:
– Это было у Ларисы в ладони. Схватила с такой силой, что я еле разжал пальцы.
Вот и заполошный вой милицейских сирен – еще далеко, еле слышно. В дверях клуба кто-то охнул, зашевелился: действие «Морфея» заканчивалось. Скиф взял меня под локоть, и мы зашагали по Большому Каретному переулку, к нашей машине.
– Интересно, – буркнул Скиф.
На мой взгляд – ничего тут не было интересного. Обыкновенная круглая пуговица. Бронзовая, с насечками по краю.
– Ну-ка, посмотрим.
Скиф бросил пуговицу на асфальт под фонарем и произнес длинное незнакомое заклятье. В Сумраке прокатились одна за другой упругие волны холода. Я видел, как заколебался синий мох, буйно разросшийся за много веков в этом старинном уголке города.
– Вот во что он был одет.
Присвистнув, я поднял с асфальта легкую синюю курточку с декоративными погонами и блестящими пуговицами. Красивая. Я и сам не отказался бы от такой. На рукаве темнела отороченная желтой шелковой ниткой нашивка RAGAZZINO ARRABBIATO[7].
– Ты по одной пуговице восстановил всю куртку?
– Она оторвалась совсем недавно. Сумрак еще хранил образ.
Скиф сел за руль «альпина», я – на пассажирское сиденье.
– Так можно было и весь костюм восстановить?
– Конечно, нет, – процедил Скиф так, что я почувствовал себя идиотом. – Пуговица от куртки не имеет отношения к его носкам или трусам.
Он выкатил машину на Петровку, и мы полетели в центр города.
– Вампир оставляет на телах жертв свой биологический материал, – сказал я задумчиво. – Как я понимаю, восстановить его облик таким же способом нельзя…
– Правильно понимаешь. Но как он выглядел, мы скоро установим. Не знаешь, где тут можно сейчас купить водки?
– Что это за тряпка? – Вампир покосился на куртку. – Решил подзаработать на торговле подержанными шмотками, Светлый?
Вурдалак был худой, самоуверенный и скользкий, как полоз. Он не пустил нас дальше прихожей, несмотря на официальное требование Ночного Дозора. За спиной его, в глубине дома, горел приглушенный свет, звучали джазовые аккорды и смех. Оказывается, у вампиров тоже бывают вечеринки. Место располагало к тихой оргии: огромная двухуровневая квартира на верхних этажах сталинского дома на Фрунзенской набережной с видом на реку и Нескучный сад.
– Ричи, мне нужен парень, который приходил сюда в этой одежде, – ласково сказал Скиф, и я понял – он сдерживает бешенство.
– Впервые вижу этот пиджачок. – Вампир нетерпеливо закатил глаза.
– Вспоминай. Вещь приметная. – Шеф сунул ему под нос нашивку RAGAZZINO ARRABBIATO.
Ричи начал нервничать. Он достал из кармана расческу, быстро провел по черным набриолиненным волосам.
– Черт побери, я же, кажется, уже сказал – эта вещь мне неизвестна.
– Я все вижу в твоих глазах, Ричи. Кто этот парень?
– Послушай, мне не нужны проблемы. Уходи и дружка своего забирай. Если хочешь поговорить, обращайся официально, через офис Дневного Дозора.
Скиф вдруг ударил его без замаха по лицу – быстро и точно, словно на тренировке. Ричи с коротким воплем повалился на сверкающий пол.
Я достал пистолет и встал у коридора, ведущего в гостиную, – но это было излишним. Там по-прежнему звучала музыка и лишь голоса стали чуть тише.