1941–1945. Лондон: советник Форин Оффиса. В «Белой книге» британского МИД (Форин Оффиса) о Дональде Маклине уважительно сказано: «Он оказался исключительно способным работником и получил ранг советника уже в 35 лет». О другой стороне его жизни – разведывательной – знали только в Москве.
На контакт с советской внешней разведкой аристократ и выпускник престижного Кембриджа Маклин пошел сознательно под влиянием марксистских идей, Великой экономической депрессии 30-х годов и нарастающей угрозы фашизма.
В Форин офисе он имел доступ ко многим документам, в том числе особой важности – переписке Черчилля и Рузвельта, глав Англии и США в годы войны, например. Эти сведения послужили серьезным импульсом для советских инициатив по укреплению союзнических отношений с Англией и США. Причем инициатив, сыгравших в первую очередь важную роль в разгроме фашистской Германии.
Маклин действовал расчетливо и смело, отлично разбираясь в складывающейся военной и политической обстановке в мире. Его документальная информация была весьма ценна и оказывала влияние на принятие решений советским правительством и военным командованием. От него шла регулярная информация по германской проблематике: планы Гитлера в отношении СССР, США и Англии; сведения о работе английской дешифровальной службы по раскрытию советских шифров.
Весьма полезной была информация о сложном развитии англо-французских отношений, когда английская сторона имела свои планы на послевоенную Францию. Англичане не торопились признавать Французский комитет национального освобождения во главе с де Голлем. Учитывая это, СССР упредил ситуацию и первым признал Комитет, установив прямую связь с де Голлем. Этим шагом советская сторона выиграла стратегическое сближение СССР с Францией на многие послевоенные годы.
Близился конец мировой войны. Только за первое полугодие 1945 года Маклин передал в Центр 217 разведдонесений, из которых 146 были направлены И. В. Сталину и другим руководителям. Среди них: телеграммы Черчилля президенту Рузвельту о позиции английского правительства в польском и румынском вопросе, документы о сепаратных переговорах с германской стороной с целью капитуляции немецких войск в Северной Италии.
Новая эра и успех Маклина на тайном фронте начались после его назначения секретарем англо-американского комитета по атомной энергии. Теперь он смог наблюдать за ходом работ по созданию ядерного оружия и новым аспектам развития атомной промышленности.
Одной из проблем в годы Отечественной войны явился вопрос открытия союзниками Второго фронта в Европе.
Сопротивление Красной армии и восстановление демонтированного промышленного оборудования из европейской части Союза за Уралом и в Сибири привели к такому положению, что союзники предоставили советской стороне вести военные действия с Германией один на один.
Англия и США уклонились от принятия решения об открытии Второго фронта в 1942 году. Как сообщала разведка, на Московской конференции в октябре 1943 года участники-союзники получили указание своих правительств снова уклоняться от обсуждения этой проблемы.
О сложностях во взаимоотношениях СССР с союзниками в годы войны говорит позиция Англии и США, изложенная в «плане Ренкина» (август 1943 года). План предусматривал недопущение Красной армии в Европу, а также обеспечение Западу преимущественных позиций в переговорах по послевоенному обустройству Европы.
Наша разведка отслеживала такие замыслы западных держав на послевоенное время. Особенно это проявилось на конференциях в Ялте (февраль 1945) и в Потсдаме (осень 1945 года). В это время советское руководство располагало полной информацией о позиции Запада, причем – до, во время и после встреч на высшем уровне.
В начале войны английское правительство предложило советской стороне сотрудничество разведок в борьбе с общим врагом. Речь шла об обмене информацией, совместных операциях в Германии, заброске туда агентуры и организации радиосвязи с ней.
В Германию и оккупированные ею страны было направлено несколько десятков наших разведчиков и агентов. Судьба большинства из них осталась неизвестной. Следует отметить, что английская сторона вела себя по отношению к советским гражданам не по-джентльментски – дело доходило до прямых вербовочных предложений.
Работа по обмену информацией шла более продуктивно: советскую сторону интересовала Германия, а англичане получали сведения по Франции, Бельгии и Голландии.
Наша разведка использовала канал сотрудничества с английскими спецслужбами для работы по эмигрантским правительствам, находящимися в Лондоне. Работа с агентурой, приобретенной в этой среде, была продолжена и после войны.
После успешных ударов Красной армии в летнюю кампанию 1943 года американская сторона также предложила сотрудничество по обмену информацией по Германии и новинками военной техники. Давая согласие на совместную работу с американцами, наша разведка рассчитывала использовать противоречия между американской и английской разведками в целях приобретения источников информации в их среде.
Однако в начале 1944 года такое сотрудничество было прервано в связи с нарушением США союзнических обязательств – разведке стали известны факты организации союзниками односторонних секретных переговоров с Германией с целью заключения сепаратного мира.
Следует отметить, что еще в 1943 году внешняя разведка более десяти раз сообщала советскому руководству о попытках Англии и США наводить мосты с германской стороной. Информация поступала из Англии, США, Турции, Швейцарии, Швеции, Португалии, Ватикана.
1941–1945. Лондон: второй период жизни агента. Вначале возникла «Кембриджская тройка» – Дональд Маклин, Ким Филби и Гай Берджесс, последний вошел в группу только в 1937 году.
Несмотря на приглашение от различных научных обществ, Берджесс, по совету лондонской резидентуры, отказался от научной карьеры и устроился диктором на главную британскую радиостанцию Би-би-си. Здесь на него обратила внимание британская разведка и привлекла к работе.
Став агентом советской разведки, Берджесс включился в вербовочную работу: подыскивал кандидатов и привлекал их к сотрудничеству. Будучи обаятельным человеком, он приобрел множество связей, друзей, знакомых, создав вокруг себя среду разведвозможностей.
Разведчики-кураторы из лондонской резидентуры считали Берджесса «самым важным агентом, который был в состоянии выполнить любые, подчас чрезвычайно тяжелые, задания Центра».
Со временем об этом агенте нашей разведки в узком кругу было сказано: «Объем материалов, поставлявшихся Берджессом, особенно в период войны, был столь велик, что все шифровальщики советского посольства в Лондоне временами были заняты лишь тем, что готовили сообщения агента для передачи по каналам связи в Москву».
Во время войны Берджесс в спецслужбе работал в Управлении специальных операций (УСО). Являясь начальником Кима Филби, он поручил ему подготовить предложения о создании школы по подготовке английской агентуры. И Филби и Берджесс на время стали преподавателями в этом весьма секретном заведении.
Из-за коммунистического прошлого Берджесса из разведки уволили, но его связь с английскими спецслужбами не прекратилась.
В 1944 году Берджесс начал работать в информационном департаменте Форин офиса, а после войны – секретарем и личным помощником главы департамента.
Начинался очередной удачный, третий, этап в разведывательной жизни Гая Берджесса – послевоенный…
Говоря только об Англии, следует отметить, что за годы войны из этой страны Центр получил около 20 000 разведывательных материалов (без учета материалов НТР), из которых – 90 % документальных.
Конечно, главный разведывательный интерес был направлен на Германию, Италию, Японию, но было обязательным условием: в любой стране резидентуры вели работу против всех воюющих стран.
На работу по Германии были нацелены разведточки в США, Англии, Швеции, Турции… С этой целью для разведки намечалось более широкое использование возможностей советских организаций за границей путем включения разведчиков в состав делегаций, закупочных комиссий и в качестве представителей в международных организациях.
В 1941 году, когда разведработа во многих странах только вставала на ноги и ориентировалась на военную проблематику, основные тяготы по добыванию нужной правительству и военному командованию информации несла легальная резидентура в Англии. В это время там было всего четыре разведчика во главе с опытным «англичанином» Горским А. В. Среди них – один из первых выпускников ШОН (1939) Барковский В. Б.
Только в начальный период Великой Отечественной войны лондонская резидентура добыла около 8000 документов по политическим вопросам, 127 – по экономическим, 715 – по военным, 61 – о работе английских разведслужб и спецслужб других стран.
И тем не менее добываемая информация не вполне удовлетворяла нашу Ставку Верховного Главнокомандования. От разведки требовали массового подхода к освещению событий, их подоплеку и перспектив развития. Такой подход выразился в переписке Центра с лондонской резидентурой в 1941–1943 годах, в которой преобладал «ярко выраженный критический подход в оценке их работы…»
Было не до самоуспокоения – страна работала в режиме величайших трудностей. И разведка понимала это.
1941. ГКО: Сталин – резиденту Зарубину. Известный разведчик-нелегал Василий Михайлович Зарубин в конце 1941 года готовился к работе в США с позиции нью-йоркской легальной резидентуры.
В это время руководство внешней разведки распределяло задания между резидентурами с учетом их возможностей, а главное – степени осведомленности по Германии и роли в союзнических отношениях.
Так, перед отъездом в Америку Зарубина принял И. В. Сталин. В беседе он определил резиденту и его разведточке следующие задачи:
• следить, чтобы Черчилль и американцы не заключили с Гитлером сепаративный мир и вместе не пошли против Советского Союза;