Бюро в рамках ВЧК – ГПУ – ОГПУ просуществовало недолго (формально в 1923–1927 годах). Но его положительный опыт оказался широко и успешно востребованным в обеспечении безопасности страны все последующие годы советского периода России.
Характерен и такой факт (это к вопросу об обуждаемой «Мценской инициативе»): несмотря на широкий круг акций тайного влияния, как успешных, так и менее успешных, в архивах разведок госбезопасности и военной фактически не оставлено документов с подробным описанием конкретных операций. Чаще всго вообще отсутствует даже косвенное упоминание о тех разведчиках и агентах, которые были причастны к их разработке либо реализации.
Естественен вопрос: почему так случилось? Бюро по дезинформации сохраняло секретность акций тайного влияния, которые вторгались в интересы других государств, причем при прямом участии в их разработке высших советских государственных органов (фактор причастности), а потому своевременно избавлялось от взрывоопасных документов, компрометирующих советское правительство – особенно при случаях применения и реализации далеко не джентльменских приемов.
Теперь можно предположить с большой степенью вероятности: как глава Комитета Обороны, главнокомандующий и первое лицо в партии, понимающий ответственность в сложившейся военно-политической ситуации, И. В. Сталин мог и должен был использовать свой многолетний опыт работы по линии дезинформации западных правительств для решения сверхстратегической задачи в первый период войны. Эта задача – сплочение всех антифашистских сил в войне против Германии.
В этой связи «Мценская инициатива» вполне оправданно вписывается в цепочку акций тайного влияния стратегического значения, свойственных предвоенному периоду с 20-х годов.
Эта дерзновенная по замыслу и сверхсекретная по исполнению акция дала стратегического масштаба результат – по месту (советско-германское военное противостояние) и времени (провал германского блицкрига). Причем в интересах достижения главной цели войны – ликвидация фашистского государства, а значит, спасения и социалистической Родины, и тысячелетней российской государственности.
В Германии зрел кризис
Итак, за полгода войны цели блицкрига достигнуты не были. Чтобы понять цепочку судьбоносных для Советской России событий, которые привели к крушению блицкрига, необходимо проследить нарастание тех потерь в германской военной машине, которые произошли на пространстве войны от границы до полей Подмосковья.
Предлагается некоторая хроника выдержек из различных источников и оценок состояния германской и советской сторон в эти военные полгода, отпущенные Гитлером для полного разгрома колосса на глиняных ногах.
Из дневника начальника ГШ сухопутных войск Германии Франца Гальдера:
22 июня 1941 года, 1-й день войны. «Наши наступающие дивизии всюду, где противник пытался оказать сопротивление, отбросили его… Таким образом, путь подвижным соединениям открыт».
23 июня 1941 года, 2-й день войны. «…Значительная часть сил противника находится гораздо глубже в тылу, чем мы считали…»
24 июня 1941 года, 3-й день войны. «Следует отметить упорство отдельных русских соединений в бою. Имели место случаи, когда гарнизоны дотов взрывали себя вместе с дотами, не желая сдаваться в плен… В общем, теперь стало ясно, что русские не думают об отступлении…»
25 июня 1941 года, 4-й день войны. «Русские решили в пограничной полосе вести решающие бои и отходят лишь на отдельных участках фронта…»
29 июня 1941 года (воскресенье), 8-й день войны. «Сведения с фронта подтверждают, что русские всюду сражаются до последнего человека. Лишь местами сдаются в плен… Часть русских сражается, пока их не убьют… Моральное состояние наших войск всюду оценивается как очень хорошее, даже там, где им пришлось вести тяжелые бои…».
Это фрагменты из обширной панорамы войны, из которой уже многое становится ясным. Сопротивление русских не ослабевает, а это чрезвычайно отличается от военных действий гитлеровских войск в Европе.
По утверждению члена Ставки Главного командования Г. К. Жукова, преимущество немецких войск базировалось на пяти-шестикратном превосходстве на направлении главных ударов:
«Внезапный переход в нступление в таких масштабах, причем всеми имющимися и заранее развернутыми на важнейших стратегических направлениях силами, т. е. характер самого удара во всем объеме нами не предполагался».
Именно здесь, а также в незавершенной реорганизации перевооружения РККА кроется причина поражения начального периода войны. И тогда, по мнению большинства военных специалистов Запада, Советский Союз должен был пасть к зиме, то есть блицкриг должен был закончиться быстрой победой Германии, как и планировал Гитлер. Но война продлилась четыре года и закончилась полным разгромом военно-экономико-политической машины Третьего рейха. Почему?
А пока…
8 июля германское командование считало: «…у русских остается всего 40–60 боеспособных дивизий».
Германская разведсводка от 23 июля 1941 года: «…число советских дивизий резерва 93…»
Дневник Гальдера, 27 июля 1941 года: «Фон Бок… решил, что наступил момент для танкового удара по Москве… Но фон Лееб все еще пытался прорваться к Ленинграду и отбивал контратаки русских… Рундштедт застрял на юге. Вероятно, учитывая сложившееся положение, 19 июля Гитлер отдал директиву № 33 группе армий “Центр” – продолжить наступление на Москву только пехотой… Москва все еще не была основной целью Гитлера. Недавний опыт ведения войны во Франции в новых условиях оказался бесполезен… Враг сдавал территорию, но, отступив, тут же шел в атаку… Русские постоянно ускальзывали из расставленных ловушек…»
Война в России потребовала пересмотра экономики, а военная экономика поставила перед Гитлером проблему, перечеркнувшую молниеносность войны.
Упорная жертвенная оборона отступающих армий с переходом в контрнаступление позволила собрать и перебросить резервы, а также эвакуировать на Урал и в Сибирь оборудование многих заводов. В итоге с каждым днем, каждой неделей, каждым месяцем жесточайших боев Советский Союз приходил в себя и восстанавливал силы для длительной позиционной войны, к которой Германия не была готова.
В тотальной войне советская сторона оказалась сильнее еще и вот почему: советскому народу была понятна традиционная русская общинность, продолжением которой стала новая идеологическая антибуржуазная основа. Именно она предопределила готовность к огромным напряжениям и жертвам. Так было на фронте, так было и в тылу.
По эффективности советская экономика оказалась в несколько раз мощнее. Она, несмотря на оккупацию и потерю трех из четырех главных экономических центров, в годы войны превзошла экономику оккупированной Германией Европы.
С самого начала немцы столкнулись с отсутствием у них достоверной информации о стране, ее возможностях и устойчивости государственного строя. То есть сказалась фактически глобальная нехватка разведывательной информации.
Пример тому германская разведсводка от 28 июля: «Воля русского народа еще не сломлена. Факты сопротивления режиму неизвестны». И это будет повторяться многократно…
Маршал Василевский Смоленское сражение, которое «включило в себя целую серию ожесточенных операций, проходивших с переменным успехом», назвал «отличнейшей школой для советского бойца и командира, до Верховного Главнокомандования включительно… Задержка наступления врага на главном – московском направлении явилась для нас крупным стратегическим успехом».
Ценой потери Смоленска с окруженными там нашими армиями было выиграно время (позднее Смоленску будет присвоено высокое звание Города-Героя, как и другим городам, днями и месяцами сдерживавшими врага).
К середине июля 1941 года вермахт потерял свыше 441 тысячу человек, половину танков и около 1300 самолетов. Советская сторона: 418 тысяч человек, почти 5000 танков, 1777 самолетов.
16 июля Смоленск пал, но после Смоленского сражения немцы все же не добились стратегического успеха – наступление на Москву было отложено.
Гитлер – группе армий «Центр», 4 августа 1941 года. Москва отходит «на третий план после Ленинграда и Харькова». Ибо «…мои генералы ничего не знают об экономических аспектах войны».
Сталин – послу Майскому, Лондон, 13 августа 1941 года: «Говоря между нами, я должен сказать Вам откровенно, что если не будет создан англичанами Второй фронт в Европе в ближайшие три-четыре недели, мы и наши союзники можем проиграть дело. Это печально, но это может стать фактом».
Справка. К этому времени советской стороне было известно от ценного источника в Англии о том, что англичане смогли читать нашу шифрпереписку. Поэтому указанное выше «послание» можно расценивать в качестве дезинформационной акции в адрес Черчилля, для которого потеря в войне России-союзника означала бы гибель Британии.
Разведсообщение военного разведчика Радо (Швейцария), 25 сентября 1941 года. В германских военных кругах «все больше укрепляется точка зрения, что ввиду провала молниеносной войны победа невозможна…».
Из дневника командующего группой армий «Центр» фон Бока, 30 октября 1941 года. «Наши потери растут. В зоне ответственности группы армий более двадцати батальонов находится под командой лейтенантов». 3 ноября 1941 года: «Личный состав соединений утомлен до крайности».
Однако мощная германская военная машина, чуть замедлив ход, продолжала приближаться к Москве.
6 декабря 1941 года в три часа утра: началось московское контрнаступление – слабейшая сторона победила сильнейшую!
Риббентроп – Гитлеру. Канун нового, 1942 года. Зашел разговор о мире с Москвой. Гитлер ответил, что это невозможно, речь может идти только о победе.
Сталин дал указание Ставке Верховного командования начать общее наступление по всему фронту. «Чтобы не дать немцам этой передышки, гнать их на запад без остановки, заставить их израсходовать свои резервы еще до ве