Отсюда, с площади, мы не можем не заметить еще несколько старинных зданий бывшего Росгартена. Одно из них, трехэтажное, с небольшим фронтоном и узкими окнами, между которыми видны ажурные вензеля металлических стяжек, стоит недалеко от тротуара улицы 9 Апреля. Это – бывший Фаренхайдский приют для бедноты, названный так в память коммерческого советника Фридриха фон Фаренхайда, в середине XVIII века пожертвовавшего пятьдесят тысяч гульденов на содержание неимущих. Именно на эти деньги и был построен приют, который долгое время находится на одной из улиц Закхайма в районе нынешнего Московского проспекта. В 1899 году для него было построено новое здание, которое мы и видим сейчас около трамвайной остановки.
Надо сказать, что в Кёнигсберге всегда уделялось большое внимание уходу за немощными и обездоленными. Еще в начале XIX века заботу о них приняла на себя так называемая Дирекция по вопросам бедноты, которая концентрировала в своих руках все добровольные пожертвования и другие средства, равномерно распределяя их среди приютов, богаделен и сиротских домов. А размеры этих средств были довольно внушительными. Достаточно сказать, что только в 1824 году дирекция перечислила свыше сорока четырех тысяч талеров, то есть более тонны чистого серебра, ведь талеры чеканились именно из этого благородного металла. Перед последней войной в Кёнигсберге насчитывалось тридцать девять (!) приютов, находившихся под опекой правительства, городских или церковных властей, университета или различных благотворительных организаций. Фаренхайдский приют был одним из старейших заведений такого рода и находился под покровительством самого обер-бургомистра.
К сожалению, и в наше время некоторые граждане, оказавшись за порогом бедности, нуждаются в такой же заботе, какой были окружены старики и сироты в те далекие годы, когда на гулких улицах и переулках Росгартена звучала немецкая речь.
В ходе любой, даже самой короткой, экскурсии по Калининграду гостям города обязательно показывают Музей янтаря, расположенный в огромной круглой башне с зубчатым верхом. Нередко при этом после осмотра экспозиции туристы заходят в кафе «Солнечный камень», размещенное в изящной постройке рядом с башней «Дер Дона». Кирпичное сооружение в стиле неоготики производит впечатление удивительной легкости и романтической торжественности. Как будто миниатюрный сказочный дворец стоит среди деревьев на площади, носящей имя выдающегося маршала. Перед нами – Росгартенские ворота, одно из сохранившихся до наших дней сооружений внутреннего крепостного обвода Кёнигсберга.
Еще в древнейшие времена, когда на территории Замландии безраздельно господствовал Тевтонский орден и отряды рыцарей в белых плащах совершали свои набеги на язычников, здесь пролегал очень важный торговый и почтовый путь в Курляндию. Дорога проходила от Орденского замка почти прямо на север, пересекала полуостров и выходила прямо к Куршской косе, которая, как свидетельствуют источники, уже 1406 году использовалась в качестве транспортной магистрали. По ней кёнигсбергские купцы везли товары в Мемель[100], а всадники коннопочтовой службы в красно-голубой униформе доставляли тяжелые пакеты орденского комтура, а затем и Великого курфюрста.
Со строительством первых укреплений в районе нынешнего Литовского вала возникла необходимость сооружения проездных ворот. Поэтому на отрезке одной из куртин – частей крепостного вала между бастионами – неподалеку от плотины, образовавшей большой пруд, ныне Верхнее озеро, были построены ворота, сразу получившие название Росгартенских, по наименованию прилегающей городской территории.
Росгартенские ворота
Конец Клинической улицы. 1967 год
Росгартенские ворота
Это были совсем не те изящные ворота. Те, старые, были небольшими, чем-то напоминающими ворота Королевского замка с полукруглой аркой проездного проема. Да и сооружались они по проекту известного замкового архитектора того времени Иоахима Людвига Шультхайсса фон Унфрида, получившего в 1705 году титул строительного директора Кёнигсберга и оставившего после себя, кроме восточного крыла замка, такие чудесные постройки, как казарма кирасиров, Трагхаймская кирха и Королевский сиротский дом. Последний, кстати, неплохо сохранился до наших дней: наверное, многие калининградцы знают двухэтажный дом на перекрестке Московского проспекта и Литовского вала, в котором находится мебельный салон и различные конторы.
С внешней стороны Росгартенских ворот, там, где был вырыт глубокий ров, имелся подъемный мост, а для большей безопасности действовала хитроумная система с опускающейся решеткой, которая обязательно запиралась на ночь.
Те, старые Росгартенские ворота повидали многое на своем веку: пышные королевские выезды и вереницы торговых фур, спешащих на рынки города, колонны марширующих пехотинцев и гренадеров в синих камзолах, зловещие повозки чумных лазаретов, победоносный аллюр наполеоновской конницы под командованием маршала Луи Даву и отряды прусского ландвера с белыми крестами на головных уборах солдат и офицеров.
В 40-х годах XIX века началась коренная реконструкция фортификационных сооружений внутреннего крепостного обвода. Тщательно разработанный специальной комиссией план переустройства был представлен на утверждение прусскому королю Фридриху Вильгельму IV, который в 1843 году утвердил его специальным указом. С этого момента началось интенсивное строительство новых ворот, бастионов и редутов.
Мост через ров
Старые Росгартенские ворота были снесены, а на месте образовавшегося разрыва Литовского вала были возведены новые, те самые, которые мы видим сегодня рядом с площадью Маршала Василевского. По внешнему виду ворот можно легко заключить, что военного значения они практически не имели, так как не отличались особой основательностью постройки и прочностью конструкций. Главная их функция заключалась теперь, пожалуй, в том, чтобы обеспечить при необходимости контроль за проездом и проходом, и одновременно с этим служить целям облагораживания городского пейзажа, уже достаточно перенасыщенного всякого рода форти фикационными сооружениями. Действительно, Росгартенские ворота могут и сейчас служить украшением города, несмотря на то что время все-таки наложило свой отпечаток на их облик – они как бы немного поблекли и лишились частицы своей привлекательности. А может быть, виной тому наглухо закрытая витражным стеклом проездная арка, где разместилось кафе, и теперь ворота уже не выглядят воротами?
Надвратная постройка выполнена в виде двух высоких и узких восьмиугольных башенок с зубчатым верхом, между которыми находится скромный арочный портал, утопающий в глубокой нише. Ребристый архивольт[101] из серого камня, обрамляющий проездную арку, украшен орнаментом из листьев, так называемыми крабами, и увенчан традиционным для готических сооружений крестоцветом. В симметрично расположенных аркадах, каждая из которых состоит из трех стрельчатых арок, опирающихся на узкие граненые пилоны[102] из красного кирпича, виднеются оконные и дверные проемы. Миниатюрный дворец, да и только!
Романтические башенки и стрельчатые арки
Однако есть у Росгартенских ворот архитектурная деталь, привлекающая всегда внимание экскурсантов и просто прохожих. Примерно на уровне третьего этажа современного молодого дома по обе стороны сходящейся центральной арки виднеются два чудесных медальона из темного камня с барельефами в овалах, изображающими каких-то людей с гордо поднятыми головами и задумчивыми взглядами. Для большинства людей, прочитавших надписи классической римской капителью на обрамлении медальонов – «фон Шарнхорст» (на левом) и «фон Гнейзенау» (на правом), – эти имена почти ничего не говорят. В лучшем случае экскурсовод пояснит, что оба их обладателя являлись видными военными деятелями Германии, генералами, участниками освободительной войны против Наполеона.
А вместе с тем медальоны, созданные в 1850 году известным немецким скульптором Вильгельмом Штюрмером, изображают двух выдающихся немецких военачальников и политиков, деятелей прогрессивных, оставивших после себя добрый след не только в истории Германии. Заслуга их не столько в проведении радикальной военной реформы, положившей начало преобразованию прусской армии, построенной на палочной дисциплине, варварской муштре и жесточайшем унижении нижних чинов, в более демократичную буржуазную армию, сколько в активной борьбе с наполеоновским нашествием, охватившим всю Европу в начале XIX века. В условиях фактической оккупации эти военачальники самоотверженно, рискуя очень многим, разрабатывали план восстания, побуждали нерешительного прусского короля начать освободительную войну против наполеоновской Франции. Генерал-квартирмейстер Гнейзенау и начальник Генерального штаба Шарнхорст во время весенней кампании 1813 года, когда русские войска уже изгнали захватчиков со своей территории, установили тесный контакт с главнокомандующим русской армией фельдмаршалом Кутузовым, что и предопределило впоследствии успех антинаполеоновской коалиции и разгром армии Бонапарта.
Скульптурные медальоны Шарнхорста и Гнейзенау
У обоих этих деятелей жизнь оборвалась неожиданно: Шарн хорст умер в 1813 году, смертельно раненный в сражении при Лютцене, а Гнейзенау, достигнув высот военной иерархии (в 1825 году – генерал-фельдмаршал, в 1830 году – главнокомандующий прусской армией), закончил свои дни в познанском лазарете во время эпидемии холеры. Имена этих людей остаются символом военно-политического сотрудничества России и Германии в исключительно тяжелый период их истории.
Медальоны на Росгартенских воротах были не единственным в городе знаком памяти об этих выдающихся личностях. В 1908 году именем Шарнхорста была названа новая улица в районе Амалиенау