ледом, но прошла через весь корабль и сошла по трапу на причал, не оборачиваясь.
В свете факелов она разглядела гнома, идущего по трапу, и еле-еле кивнула ему в знак приветствия. Мрачное лицо гнома осветилось насмешливой улыбкой, и он кивнул в ответ.
— Я Мика, придворный целитель Правителя и священник храма Сердца.
Стало быть, он мистик-целитель из недавно восстановленного храма на холме. Интересно.
— Я Линн из Завратин, только что принята в гвардию правителя, — представилась Линша.
Гном в своих кожаных туфлях ручной работы едва достигал ростом четырех футов, но все равно он ухитрился посмотреть сверху вниз на ее форму, покрытую пятнами пота.
— Должно быть, совсем новенькая. Хлопотливый выдался денек?
Женщина-рыцарь оглядела безупречный коричневый камзол гнома, льняную рубашку и красиво сшитые штаны и подняла глаза к небу. Это же надо — даже после драки в трюме его одежда выглядела безупречно чистой и отглаженной. Линша рядом с ним чувствовала себя прямо-таки кучей грязного, изношенного тряпья.
— Ты не поверишь, насколько, — пробормотала она и собралась уже уходить, но тут к ним подошел командующий Дерн.
— А, Мика. Ты еще здесь. С тобой хочет поговорить правитель.
Гном кивнул им обоим и направился туда, где у края причала лорд Байт со своими офицерами дожидался гребцов.
Дерн кинул быстрый взгляд на Линшу, потом пригляделся:
— У тебя солома в волосах и свежий порез на шее. — Он усмехнулся. — Кошка сопротивлялась, что ли?
К своему удивлению, Линша вдруг отчаянно застыдилась своей перепачканной, вонючей одежды и грязного лица и четко осознала, как же близко к ней стоит командующий Дерн. Она прижала к себе кошку и журнал, словно щит, и отошла на шаг вбок. К счастью, кошке было удобно сидеть у Линши на руках, вывернуться она не пыталась и даже довольно замурлыкала.
— Да нет, — быстро сказала Линша, стараясь скрыть ощущение неловкости. — Мне в грузовом трюме устроил засаду этот гном.
— Мика? — удивленно спросил Дерн.
— Он решил, что я грабительница.
— Вот уж не думал, что он это умеет. Обычно он слишком много думает о своей внешности, чтобы кидаться на людей.
Линша почувствовала, что в его словах не было насмешки — только утверждение.
— Мика сказал, что он придворный целитель правителя.
— Да. Он лучший целитель в городе. Он прочел доклад предыдущего целителя и настоял на том, чтобы лично осмотреть «Вьюрок».
— Сумел ли кто-нибудь из целителей распознать эту болезнь? — спросила Линша.
Дерн сложил руки на груди и уставился в темноту гавани.
— Нет, — кратко сказал он.
Они молча стояли рядом и смотрели во тьму. Ночь была бархатно-черной, жаркой, полной влажного марева. Луна еще не поднялась, и за рассеянными огнями на кораблях и прогулочных яхтах, стоявших на якорях за причалами, почти ничего не было видно. По-прежнему не было ни намека на ветер, и вода спокойно лежала под мягкой зыбью.
— Подходящая ночь, чтобы сжечь корабль, — тихо сказала Линша.
Они услышали плеск приближающихся весел, и из темноты появились две больших гребных шлюпки. Носовые тросы корабля быстро прикрепили к кормам лодок, трап и швартовы убрали. С одной из лодок послышалась медленная ритмичная песня, и гребцы одновременно погрузили весла в воду. «Вьюрок» сдвинулся с места.
Лорд Байт и его телохранители, городские стражники, Мика и Линша молча смотрели, как обреченный корабль медленно начал свой путь к погребальному костру. Они смотрели, как он медленно скользит во тьму, пока его силуэт не превратился в неясную тень на фоне далеких огней и не исчез полностью. Шли минуты.
Корабельная кошка на руках у Линши подняла голову и навострила уши. Вдали, в чернильной темноте, вспыхнул желтый свет, за ним последовала еще одна вспышка. Две вспышки, как маленькие танцующие огоньки, потускнели, затем стали ярче и превратились в два сияющих шара. Внезапно послышался приглушенный взрыв, и оба огонька взвились одной яростной колонной пламени, пожравшей корабль и кремировавшей мертвецов в едином сияющем огне, который было видно по всей гавани и даже с городских стен.
Когда пламя наконец начало угасать, с башни начальника порта пропел прощальную песнь звучный голос трубы. На одном из кораблей, стоявших в гавани, отозвался колокол, и через несколько мгновений уже на всех судах в заливе звенели колокола или трубили трубы, отдавая последний знак уважения начальнику порта и другим мертвецам. Звуки сливались в протяжный, дикий погребальный плач, вздымавший печаль и страх города высоко в ночное небо, где больше не жили боги, которые могли бы его услышать.
Когда наконец трубы и колокола умолкли, а далеко пламя угасло в воде, лорд Байт провел рукой по глазам, отвернулся с каменным лицом и подал знак своим людям следовать за собой. Подавленные гвардейцы заняли свои места и пошли по пристани к берегу.
Линша, по-прежнему с кошкой и корабельным журналом в руках, шла за командующим Дерном. Гном Мика шел рядом с лордом-правителем. Когда они подошли к береговому концу причала, Линша обнаружила, что путь им преграждает большая толпа. Она состояла в основном из завсегдатаев портовых таверн и игорных домов и работников складов: мужчины и женщины, несколько минотавров, один-два драконида, несколько сердитых варваров и вездесущие кендеры, которых тянуло к любой толпе, как мух к сидру. Сначала они стояли тихо, но, увидев, что к ним идет лорд-правитель, начали выкрикивать вопросы, обращенные к нему. Позади собравшихся нервно ходили туда-сюда несколько городских стражников и ждали стражники с лошадьми. Только редкое оцепление отделяло правителя от напирающей толпы.
Он замедлил шаг, выпрямился во весь рост и оглядел собравшихся.
— Лорд Байт, что происходит? — спросили сразу несколько голосов.
— Почему вы забираете людей? — крикнула какая-то женщина.
— Мы слышали, что умерли уже несколько сотен людей. Говорят, что эта болезнь — проклятие!
Еще один сердитый голос выкрикнул:
— Сколько еще кораблей вы сожжете?
К толпе присоединились еще люди — моряки и купцы, карманники и слуги. Их крики, растерянные и сердитые, слились в единый, бивший по ушам гул, в котором невозможно было разобрать ни слова.
Командующий Дерн и капитан Девальд, не показывая тревоги, приказали гвардейцам присоединиться к оцеплению и окружить правителя.
Лорд Байт поднялся на кучу ящиков и протянул руки к толпе, прося тишины. Постепенно, с перепалками и бормотанием, зеваки замолчали.
Отчетливым и ясным голосом лорд-правитель начал отвечать собравшимся — емко, честно, ничего не скрывая; его снова начали бомбардировать вопросами, замечаниями и пьяными выкриками, и он, насколько мог, объяснил происходящее.
Линша могла только удивляться бесконечному терпению лорда Байта. Казалось, каждый звук его голоса и каждое движение его тела излучали спокойствие, и слова он выбирал такие, чтобы, объясняя, успокаивать слушателей. От гипнотического звучания его глубокого, ровного голоса шумная толпа понемногу утихомирилась. В свою речь лорд Байт вложил такое мощное усилие, что абсолютно все, кто его слышал, оказались под магическим воздействием его голоса.
Линша и гвардейцы так засмотрелись на лорда Байта, что не заметили нескольких громогласных юнцов, подошедших несколько позже и бродивших вокруг толпы, пьяно смеясь, заговорщицки перешептываясь и перешептываясь, передавая друг другу несколько больших бутылок эля.
К ним подошел приземистый человек, одетый в неприметную тунику и узкие штаны, вручил им кувшин гномьей водки и что-то шепнул с усмешкой предводителю компании — долговязому сыну рыбака. Парень расхохотался и наклонился к приятелям, чтобы передать им удачную шутку, они в свою очередь рассмеялись, а незнакомец скользнул в темный переулок и исчез.
Парни несколько раз передали кувшин по кругу для храбрости, потом один за одним они подобрали с земли, с пристани или с ближайшей кучи груза какие-то маленькие предметы и пробились вперед.
Сын рыбака допил бутылку эля.
— Помогите, на нас напали! — заорал он во всю силу своих легких и швырнул пустую бутылку куда-то в сторону гвардейцев лорда Байта. Его друзья тоже швырнули свои снаряды, и на гвардейцев обрушился целый дождь бутылок, камней, крюков и сломанных досок.
Несколько гвардейцев упали, окровавленные и ошеломленные. Остальные с яростными криками выхватили оружие.
Толпа ахнула, как будто внезапно разбуженная. Собравшиеся увидели упавших воинов, обнаженные клинки, и разразилось столпотворение.
Разъяренные стражники рванулись в толпу, чтобы схватить парней. Большинство собравшихся в испуге разбежались во все стороны, но несколько самых наблюдательных людей сумели схватить троих злоумышленников, а еще несколько погнались за остальными. Кони гвардейцев встали на дыбы и испуганно заржали. Офицеры начали выкрикивать приказы своим подчиненным.
Лорд-правитель наклонился вперед, положив руки на колени, и глубоко вздохнул. Попытка успокоить толпу и резкое разрушение его чар заметно истощили его силы. Его телохранители, оставшиеся на ногах, немедленно окружили его непроницаемой стеной.
Но Линша всего этого почти не видела.
Тяжелый кувшин из красной обожженной глины пролетел через воздух и с неожиданной точностью врезался в голову командующего Дерна.
Ошеломленный командующий, стоявший между двумя грудами бочек, пошатнулся, оступился на краю пирса и спиной вперед полетел в темноту.
Линша громко выругалась, посадила кошку на одну из бочек, туда же положила корабельный журнал, отцепила меч, сняла сапоги и наклонилась над краем пирса. К счастью для Дерна, сейчас был прилив, и вода стояла высоко, так что разбиться о дно ему не грозило. К сожалению, Линша не видела его тела.
Не давая себе времени подумать о собственной глупости, Линша прыгнула с пристани в черные воды гавани. Благодарение богам, в свое время она отлично научилась плавать в озере и реке, а вода в заливе была совершенно спокойной — никаких течений, придонных противотечений или сильных волн. Но было очень темно, и пахло отбросами.