Варья взлетела со своего насеста и с тихим шелестом опустилась на стол. Постукивая когтями по деревянной крышке, она посмотрела на женщину своими большими, немигающими черными глазами.
— Совы вообще-то мудрее людей, так что я дам тебе совет, а ты делай с ним что хочешь. Подожди и поприсматривайся. Если лорд Байт предложит тебе работу, соглашайся. Ты не нарушишь приказа и, возможно, ступишь на тропу, предназначенную тебе Судьбой. Ты хороший человек, Линша Маджере. Следуй за своим сердцем.
— Боги ушли, Варья, — лукаво улыбнулась женщина. — Свою судьбу мы создаем сами.
Сова сказала с мягким смешком:
— Ваши боги ушли. Но кто может точно сказать, что никаких других богов не существует?
Линша неожиданно зевнула.
— Ложись спать, — ласково предложила Варья. — А то тебе уже скоро на дежурство.
— Спасибо за совет, — сказала Линша, вставая. Жонглирование помогло, Варья тоже. Сердце уже не колотилось так сильно, спина и плечи расслабились. Досада никуда не делась, но Варья была права: лорд Байт, Круг, Стража — все подождут, по крайней мере до вечера, а сейчас надо поспать.
Линша почесала сове спинку, повалилась на кровать и моментально уснула.
Варья развернула крылья, бесшумно перелетела на спинку кровати и замерла, как изваяние, охраняя спящую женщину и дожидаясь ночи.
Глава 5
Линша подошла к Западным Воротам и отрапортовала о прибытии на дежурство перед самым закатом, когда стрелки городских часов, недавно сооруженных на фасаде одного из торговых домов рядом с портом, приближались к восьми. Здание штаба, построенное заподлицо с городской стеной и северной башней, было буквально набито дневными патрулями, сдававшими дежурство, собиравшимися на дежурство ночными стражниками и прочими людьми, бегавшими туда-сюда по своим делам — в наступившей вечерней прохладе город возвращался к жизни, и горожане спешили переделать все, что не сделали днем.
Ночное дежурство не ознаменовалось ничем примечательным, только несколько пьяных потасовок в тавернах немного развеяли привычную скуку. В гавани по-прежнему стояли на якоре загадочный корабль мертвецов и поврежденное им абанасинское судно. Оба судна с наскоро заделанными пробоинами оставили пока на месте — для последующего более тщательного осмотра и ремонта. Несколько раз за ночь патруль проверял эти корабли, но они так же мерно и бесшумно покачивались на воде под серебряным светом луны. Беспокоиться было не о чем. Никто не хотел приближаться к мертвому кораблю.
На рассвете осматривать палантасское судно пришел пожилой целитель Манеголь, присланный городским советом. Он начал работу накануне вечером и хотел по утреннему холодку ее закончить, а то с соседних кораблей начальнику порта уже поступило несколько жалоб на вонь. Целитель быстро осмотрел всех мертвецов и сделал записи. К полудню он явился к начальнику порта и доложил о своих выводах.
— У всех на борту одни и те же симптомы, — сказал он, качая седой головой, — но я понятия не имею, что это за болезнь. Она мне совершенно незнакома.
Начальник порта велел писцу сделать копию доклада и отправил ее правителю. Затем он приказал городской страже вывести корабль на открытую воду и сжечь.
Линша в это время была не на дежурстве, но она видела, как к небу медленно поднимается дым от горящего корабля, и как дневной бриз разносит его над Санкцией. В конце концов корабль затонул, а дымовой шлейф смешался с испарениями Громового Рога и рассеялся. Все облегченно вздохнули, надеясь, что этим и кончится.
Городские старейшины вернулись к своим переживаниям по поводу вулканического купола, а лорд Байт продолжал вести ремонт лавовых рвов. «Вьюрок» выгрузил овец и коров, загрузил балласт и собрался через несколько дней покинуть Санкцию, как только команда вернется на корабль из увольнения на берег.
Через трое суток после сожжения палантасского судна Рольф, старший помощник на «Вьюрке», проснулся среди ночи от ужасной жажды. Шатаясь, он подошел к ближайшей бочке, зачерпнул и выпил чашку воды, потом еще и еще одну. Он пил и пил, его желудок уже раздулся от воды, но рот и глотка по-прежнему горели от жажды. Потом его скрутили колики — жуткие, острые, мучительные колики, от которых ему пришлось согнуться вдвое и извергнуть выпитую воду. В результате Рольф так ослаб, что еле дошел до своего гамака.
Через несколько часов один из матросов увидел, что Рольф бредит и мечется в жару. Матрос в ужасе кинулся искать капитана. Встревоженный капитан приказал обыскать корабль и выяснил, что еще трое матросов горят в лихорадке и жалуются на мучительную жажду. Все трое были из вахты Рольфа и вместе с ним ходили на зараженный корабль.
Потрясенный до глубины души, капитан «Вьюрка» мысленно пересчитал своих людей. Большая часть команды находилась на берегу в увольнении, и по крайней мере шестеро из них побывали на мертвом корабле. Вахтенные матросы, мрачные и испуганные, собрались вокруг капитана.
— Сообщите начальнику порта и целителю, — приказал он. — Я хочу, чтобы вы разыскали всех наших ребят. Ищите их везде, где вам только в голову придет, и тащите сюда. Но держите язык за зубами! Только паники нам и не хватало!
Матросы поспешили выполнять приказ. К утру они разыскали двух своих товарищей в ближайших тавернах, а еще двое появились сами, поддерживая друг друга и распевая непристойные песни. Эти четверо вроде бы выглядели здоровыми, но капитан на всякий случай приказал им оставаться на корабле до прихода целителя.
Целитель вскоре пришел — и, к ужасу команды «Вьюрка», это оказался не Манеголь. Худая, жилистая, доброжелательная женщина представилась как Келиан и подтвердила худшие страхи моряков.
— Целитель Манеголь страдает от желудочных колик, высокой температуры и обезвоживания, — сказала она капитану с явной тревогой на лице. — И начальник порта тоже болен. Эта неизвестная болезнь начинает распространяться.
Келиан быстро осмотрела Рольфа, которому было хуже всех, и больных матросов. Ее лицо побледнело.
— Устройте их поудобнее, — приказала целительница. — И давайте им пока воду. Я принесу что-нибудь, чтобы облегчить боль и жар. — Она покачала головой. — Я должна попросить помощи в храме. А вы пока держите всех ваших людей на корабле.
Капитан застонал.
— У нас еще пять человек на берегу. Несколько моих ребят отправились их искать.
Целительница с невольным ужасом взглянула на толпы народу на причалах:
— Когда они придут, не выпускайте их с корабля, капитан. Я сообщу лорду Байту. — Она благодарно кивнула ему и поспешила на причал.
Капитан смотрел, как Келиан торопливо пробирается через кучи корзин и мешков, проталкивается сквозь толпу моряков, докеров и торговцев, спешит пройти через суматоху процветающего порта. И думал о том, что не удивится и ни в чем ее не обвинит, если она не вернется.
Линша уже освободилась с дежурства и собралась идти в конюшню проведать Сестру Ветра, когда ее догнал сержант Амвольд. Седоволосый сержант был сильно встревожен и даже не ответил на ее салют.
— Нас вызывают на повторное дежурство. Собираемся у ворот, — приказал он и так быстро ушел созывать остальных, что Линша не успела даже спросить, в чем дело.
Рыжая стражница тихонько фыркнула себе под нос. Ночное дежурство выдалось утомительным, и ей так хотелось отдохнуть. Но не удалось.
Собрав свой озадаченный патруль, сержант Амвольд объявил новый приказ:
— Капитан «Вьюрка» недосчитывается пяти матросов. Их нужно как можно быстрее найти и вернуть на корабль. Нам приказано обыскать все городские таверны, бордели и игорные дома. У меня есть список этих матросов. Начнем с улицы Куртизанок, потом пойдем на юг к переулку Ловкачей.
Остальные патрульные недовольно заворчали, но Линша встревожилась. Это было странное поручение. Как правило, городская стража не занималась поисками пропавших моряков — разве что речь шла о преступлении или о чем-то из ряда вон выходящем. Женщина взглянула в сторону ворот и увидела, что все патрули стражи — и дневные, и ночные — направляются в портовый район. Сложив два и два, Линша прищурилась.
— Это как-то связано с той болезнью, от которой умерли моряки на палантасском корабле? — спросила она.
Сержант закатил глаза. Он явно не рад был услышать этот вопрос.
— Нам только сказали, что эти люди, возможно, больны, и что их нужно вернуть на корабль. Вот и все.
Больше не говоря ни слова, он повел пятерых патрульных обратно в переулки в южной части портового района. Они безуспешно обыскивали таверны и питейные заведения до самого полудня, когда сержанту Амвольду удалось найти в канаве у пивного бара мертвецки пьяного молодого человека, по описанию похожего на одного из матросов «Вьюрка». Матрос казался здоровым, но Амвольд не хотел рисковать. Он приказал принести носилки, крепко завязать хихикающего парня в одеяло и закатить на носилки палками, и отправил двоих патрульных с этими носилками на «Вьюрок», строго-настрого приказав не прикасаться к матросу и немедленно возвращаться. Может быть, остальных моряков уже разыскали другие патрули, и тогда можно будет разойтись до вечера.
Патрульные вернулись с корабля с пустыми носилками и страшными новостями. Начальник порта умер, старший помощник «Вьюрка» при смерти, семеро матросов больны. Из пяти моряков удалось найти только троих.
Стражники встревоженно переглянулись и вернулись к поискам. Весь этот трудный, длинный, жаркий день они ходили по переулкам, тавернам, гостиницам и пивным барам и обыскивали каждую комнату, кухню, магазин, общественный дом и туалет в поисках двух недостающих матросов. Новости о поисках и о смерти начальника порта разнеслись по гавани, как саранча на ветру, так что к двум часам дня поисками двух моряков занималась половина населения портового района. Вторая половина давала советы и критиковала действия стражи, но, опасаясь заражения, делала это за закрытыми дверями.