— Он знает, что Бекки тут? — беспокоится Дженис.
— Нет. Явно наугад позвонил. Я с ним очень вежливо побеседовал, сказал, что тебя тут нет и я понятия не имею, где ты.
— А… он что? — напряженно спрашиваю я.
— Придумал какую-то ерунду, будто ты собиралась с ним встретиться, — качает головой папа. — Парень явно не в своем уме.
— Вам надо сменить номер, — рекомендует Мартин.
— А откуда он звонил? — волнуется Дженис. — Он ведь может быть где угодно! — И она начинает оглядываться вокруг, как будто ожидая, что мой преследователь вот-вот выскочит из-за кустов.
— Совершенно верно, — соглашается папа. — Бекки, я думаю, тебе стоит вернуться в дом. Никогда не знаешь, чего ожидать от этих маньяков.
— Хорошо, — еле слышно говорю я.
С трудом верю, что все это творится со мной наяву. Смотрю на папино доброе лицо и чувствую, что сейчас меня прорвет. Ну почему я не сказала им с мамой всю правду?! Почему я сама втянула себя в это?
— Дорогая, ты плохо выглядишь, — говорит Дженис. — Иди, выпей чашечку чая.
— Да, пожалуй, пойду.
И папа под руку ведет меня к дому, как будто я калека какая-то.
Ситуация выходит из-под контроля. Теперь я не только чувствую себя полной неудачницей, я еще и не чувствую себя в безопасности. Мне неспокойно, неуютно и очень страшно. Я сижу на диване рядом с мамой, пью чай, смотрю телевизор и при малейшем шуме с улицы вздрагиваю.
А что, если Дерек Смит едет сюда? Сколько времени ему понадобится, чтобы доехать из Лондона? Полтора часа? Два, если на дорогах пробки?
Нет, он не поедет — у него найдутся дела поважнее.
Хотя, может, и поедет.
Или пошлет судебных приставов. Ужас. Представляю, как в дом входят страшные дядьки в кожаных пиджаках, и живот сводит судорогой. Я и впрямь чувствую себя так, словно за мной охотится маньяк.
По телевизору началась реклама, и мама берет каталог товаров для сада и огорода.
— Смотри, какая прелестная птичья купель, — говорит она. — Хочу поставить такую в саду.
— Прекрасно, — бормочу я, не в состоянии сосредоточиться на ее словах.
— У них еще есть отличные навесные цветочные ящики для окон, — добавляет она. — В твоей квартире они бы пришлись очень кстати.
— Да, возможно.
— Тебе выписать парочку? Они недорогие.
— Нет, не надо.
— Можешь оплатить чеком или кредиткой. — Она перелистывает страницы.
— Не стоит, мама, — отказываюсь я, немного повысив голос.
— Или просто позвонить по телефону, назвать номер кредитки, и они привезут…
— Мама, хватит! — кричу я. — Мне не нужны эти чертовы ящики, понятно?
Мама глядит на меня с удивлением и легким упреком и молча переворачивает страницу каталога. Я смотрю на нее в страхе. Моя «ВИЗА» заблокирована, другая кредитка тоже. У меня все заблокировано. А она и понятия об этом не имеет.
Не думай об этом. Не думай об этом.
— Жаль Мартина и Дженис, правда? — заговаривает мама. — Представляешь, сменили банк за две недели до слияния! Такая неудача!
— Да, — бубню я, листая старый журнал. Я не хочу вспоминать о Мартине и Дженис.
— Какое ужасное совпадение, — качает головой мама. — Банк открывает новый филиал прямо перед слиянием. Знаешь, наверняка Мартин и Дженис не одни такие. Наверное, и другие тоже остались ни с чем. Ужасно. — Она смотрит на экран. — Слава богу, реклама кончилась.
Зазвучала веселая музыкальная заставка телевикторины, ее заглушили громкие аплодисменты. Но я их не слышу — я думаю о маминых словах. «Ужасное совпадение». Но это ведь было не просто совпадение, да? Ведь Мартину и Дженис написали из банка письмо — предложили перейти в филиал. И подарок еще посулили. Часы.
Зачем?
Я вдруг настораживаюсь. Мне нужно посмотреть то письмо, которое Дженис и Мартин получили из «Флагстафф Лайф», и узнать, задолго ли до слияния его отправили.
— ПТИЦА, — бормочет мама. — Но тогда букв не хватает. Может быть, ПТИЧКА?
— Мама, я ненадолго к соседям загляну.
Дверь открывает Мартин. Они с Дженис смотрят ту же телевикторину.
— Здравствуйте, — робко говорю я. — Можно вас на пару слов?
— Конечно, заходи! Херес будешь?
Я немного удивлена. Не поймите меня превратно, я ничего против спиртного не имею, но сейчас еще нет и пяти часов.
— Ну… буду, спасибо.
— Для хереса никогда не рано, — замечает Мартин.
— Да, налей мне еще стаканчик, Мартин, — слышу я голос Дженис из гостиной.
Черт, да они же алкоголики!
Господи, может, и в этом моя вина? Может, денежные неудачи заставили бедняжек искать утешения в дурацких телешоу и в бутылке?
— Я вот тут подумала… — нервно говорю я, пока Мартин наливает в рюмку темно-золотистый херес. — Нельзя ли взглянуть на то письмо, что вам прислал банк, предложив сменить счет? Хочу выяснить, когда оно было отправлено.
— Письмо пришло в тот самый день, когда мы с тобой виделись. А зачем оно тебе понадобилось? — Мартин поднимает рюмку. — За твое здоровье.
— За ваше. — Я отпиваю глоток. — Просто интересно…
— Пойдем в гостиную. — Он ведет меня по коридору. — Вот, дорогая, — добавляет он, подавая Дженис рюмку. — До дна!
— Тсс. Это же математическая игра, надо сосредоточиться.
— Хочу провести небольшое расследование, — шепчу я Мартину, пока на экране отсчитывают время. — Мне очень неловко…
— Пятьдесят умножить на четыре — двести, — вдруг говорит Дженис. — Шесть минус три равно три, умножить на семь равно двадцать один, и все сложить.
— Умница моя! — хвалит Мартин, копаясь в дубовом серванте. — А, вот оно. Собираешься статью об этом написать?
— Возможно. Вы ведь не будете против?
— Да ради бога!
— Тише! — шикает Дженис. — Последний тур.
— Тогда… можно мне пока оставить письмо у себя? — шепчу я.
— Экскавация! — вопит Дженис. — Нет, эскалация!
— И спасибо за херес. — Я делаю большой глоток, от приторного напитка сводит щеки. Ставлю рюмку на стол и на цыпочках удаляюсь.
Полчаса спустя, сидя у себя в комнате, я несколько раз перечитываю письмо. Уверена, в нем есть что-то подозрительное. Сколько вкладчиков купились на это предложение и, приняв подарок в виде настольных часов, перевели свои сбережения на другой вклад, упустив тем самым шанс получить премиальные? А точнее, сколько денег на этом сэкономил банк? Мне вдруг очень захотелось это узнать. Больше того, мне захотелось об этом написать. Впервые в жизни меня заинтересована финансовая авантюра.
Но писать об этом для паршивого журнальчика вроде «Удачных сбережений» у меня почему-то нет ни малейшего желания.
Визитка Эрика Формана все еще лежит в моей сумочке. Отыскав карточку, я несколько секунд рассматриваю ее, потом быстро иду к телефону и набираю номер, не дав себе времени на раздумья.
— Эрик Форман, «Дейли уорлд», — гремит голос в трубке.
Господи, неужели я это сделала?
— Здравствуйте, — нервно говорю я. — Не уверена, что вы меня помните. Я Ребекка Блумвуд из «Удачных сбережений». Мы с вами познакомились на пресс-конференции.
— Точно, — весело басит Эрик. — Как дела, милочка?
— Хорошо. — Я крепче сжимаю трубку. — Просто отлично. Хм… Я тут подумала… вы еще работаете с серией «Можно ли доверять финансовым воротилам?»
— Да, а что?
— Просто… — я сглатываю, — кажется, у меня есть история, которая может вас заинтересовать.
17
Никогда еще я не работала над статьей так усердно. Никогда.
И должна вам напомнить, что никогда раньше меня не просили написать статью в такой короткий срок. В «Удачных сбережениях» дается целый месяц, и то мы всегда ноем, что этого мало. Когда Эрик Форман спросил, смогу ли я сдать статью завтра, я подумала, что он шутит, и беспечно ответила: «Конечно», едва не добавив: «Могу хоть через пять минут!» — но вовремя поняла, что он говорит серьезно, и заткнулась. Жуть.
На следующее утро я первым делом иду к Мартину и Дженис с диктофоном, записываю все подробности их финансовой истории и стараюсь выжать максимум душещипательных деталей, как мне посоветовал Эрик.
— Нам нужно, чтобы люди заинтересовались, — сказал он. — Никакой финансовой нудятины. Сделай так, чтобы нам их стало жалко. До слез. Обычная работящая семейная пара, они доверили банку с таким трудом заработанные средства, надеялись обеспечить себе достойную старость. Но эти жулики их обокрали. Какой у них дом?
— Вообще-то… особняк на четыре спальни в пригороде.
— Не дай бог тебе это написать! Пусть они будут порядочные, бедные и гордые. Никогда лишнего пенни у государства не просили, экономили деньги на старость. Доверили их уважаемому банку. А банк в ответ на их доверие плюнул им в лицо. — Он замолчал. Судя по звуку, ковырял в зубах. — Что-то типа того. Справишься?
— Э… да, конечно, — бормочу я. Мамочки мои, проносится у меня в голове, как только я кладу трубку. Боже мой, во что я вляпалась?
Но уже поздно что-то менять. Теперь нужно убедить Дженис и Мартина, что они не против прочесть свои имена в «Дейли уорлд». Дело в том, что это не совсем «Файнэншиал таймс»… И даже не просто «Таймс». В общем, не столь респектабельное издание. (Но, как я им сказала, могло быть и хуже, например статья в «Сан», где они бы оказались втиснутыми между фотографией обнаженной порнодивы и статьей о похождених поп-звезды.)
Однако уже само мое рвение так впечатлило Мартина и Дженис, что им все равно, в какой газете про них напишут. А когда я им сказала, что днем приедет фотограф, суета поднялась такая, будто к ним в гости собралась сама королева.
— Моя прическа! — в смятении вопит Дженис, обозревая себя в зеркало. — Я успею вызвать парикмахера до приезда фотографа?
— Вряд ли у нас на это есть время. К тому же вы прекрасно выглядите, — убеждаю ее я. — И нам важно, чтобы на фото вы смотрелись как можно естественней. Обычные честные граждане.
Я оглядываю гостиную в поисках трогательных деталей, о которых можно упомянуть в статье.