Мы подхватили еще двоих, третий все быстро понял и подобрался к нам сам. А вот тот, кто пытался избавиться от снайпера, оказался слишком далеко.
— Иди лево! Овако! Чекай! — крикнул он, понимая, что я хотел выдвинуться в его сторону. — Момент.
Он выскочил из своего укрытия — так быстро, что казалось, будто он телепортировался к соседней клумбе. И уже оттуда наконец-то снял с крыши стрелявшего по нам снайпера.
— Спасибо, что отвлекли, — проговорил он на хорошем русском, когда оказался под куполом. — Залил нас свинцом, гадина.
Я кивнул.
— Ребят, бежим во весь опор. У меня почти не осталось сил все это держать.
— Айде, брзо!
— И следите за венгром. Он у нас немного не в себе.
— Важи!
Забавно, но, кажется, у меня уже неплохо получалось изъясняться по-сербски. По крайней мере, словарного запаса хватало на экстремальные ситуации.
Мы припустили во весь опор. Позади нас что-то взорвалось.
— Не оборачиваться! Бегом! Не снижать темп.
Оставалось всего каких-то двести метров. Я уже различал силуэты автомобилей, спрятанных в лесной посадке. Навстречу нам выбегали люди…
— Коля! — взвизгнула графиня. — Они… Они сейчас нас взорвут!
Я быстро оглянулся и едва сдержал ругательства. Воронцова была права — позади нас уже зияла одна воронка, и сейчас люди Каралиса перезаряжали РПГ… Многострадальный щит мог уже этого не выдержать, а я едва шевелил ногами от усталости.
— Бегом! К нам за спины! Быстрее!
Навстречу нам вылетела троица, которую я не мог не узнать. Столыпин собственной персоной — охваченный яркими всполохами Благодати, он уже творил заклинания. С ним две наши красотки-телохранительницы. Вооруженные, они обходили нас с флангов, стараясь отсечь возможные атаки.
А затем…
— Все брысь отсюда!
Гулкий рык Вука Савича заглушил рокот двигателя. Из-за деревьев, сминая высокую траву и кустарники, мимо нас пронесся бронированный джип с установленным на крышу пулеметом. Вук собственной персоной открыл огонь. И, кажется, он улыбался.
— Почти пришли, давайте! — поторопил я группу.
И в тот момент, когда позади нас прозвучал очередной взрыв, моя сила иссякла.
Я рухнул на четвереньки, стараясь выжать из себя остатки. Но в этот момент к нам подоспел Столыпин.
— Все, князь, — он рухнул на колени передо мной. — Ты справился. Ты молодчина! Всех спас. Все почти закончилось.
В подтверждение его словам что-то снова громыхнуло, Савич издал победный рык, и его джип развернулся в нашу сторону.
Столыпин помог мне подняться и тут же вытащил из-за пазухи… бутылку минералки.
— На, князь. Пей.
— Андрей, ну ты даешь, — слабо улыбнулся я и сорвал металлическую крышечку. — Ты ее что, всегда с собой носишь?
— После одного случая — да, — на полном серьезе ответил атташе. — Все, господа. По машинам. Быстро. Едем на базу.
— На какую еще базу? — возмутилась Воронцова. — Я должна…
Я резко развернулся к ней.
— Ты должна МНЕ. Так что поедешь туда, куда скажут.
— Голубки воркуют, — хмыкнул один из бойцов, но тут же заткнулся под суровым взглядом Столыпина.
— Ага. Сегодня мы много с кем поворкуем, — сказал я, наблюдая, как на Воронцову и Ливена надевали какие-то артефакты. Вероятно, блокирующие силу или создававшие помехи для ментальной работы. — Не зря я притащил столь богатый улов.
— Где мы вообще?
— Лазаревац. Полста километров от Белграда на юго-запад. Слава богу, что у господина Савича не одна база.
Я вырубился прямо в автомобиле и проспал так крепко, что даже не проснулся, когда меня перенесли. Спасибо за сервис, без шуток. Теперь, продрав глаза, я чувствовал себя гораздо лучше. Хотя наркотик, которым меня накачивал Каралис, до конца не вышел. Я все еще чувствовал этот яд внутри.
— Долго я спал?
— Три часа. — Столыпин подал мне стаканчик с дымящимся кофе «три-в-одном». — Простите, другого здесь не нашлось.
Видимо, все логова Вука выглядели примерно одинаково. Я очнулся в небольшой комнатке, совмещавшей в себе функции кабинета, кухни, столовой и гостиной — по крайней мере, на старом продавленном диване мне неплохо спалось. Половина комнаты представляла собой бардак, вторая же… подверглась атаке Столыпина. Атташе как раз наводил порядок в кухонной зоне.
Клянусь, никогда не встречал такого педанта. Но что характерно, я ни разу не видел, чтобы атташе подвергал кого-либо критике за беспорядок. Он просто брал и убирался сам, не досаждая никому комментариями.
— Спасибо Андрей, — я принял стаканчик из его рук. — Для меня сейчас и растворимый — нектар богов.
— Не выспались? Впрочем, глупый вопрос…
— Скорее просто перезагрузился. Где наши гости?
— Графиня спит под присмотром наших девочек. Ливен пытается вернуть на место мозги тому венгерскому бедолаге. Под присмотром Вука и его ребят.
— А остальные? Группа…
— Удивлен и восхищен, что вы за ними вернулись, ваше сиятельство. Но вам не стоит о них беспокоиться — с ними все в порядке. Тем более у господина Савича есть свои медики.
Ну прям ЧВК «Партизан» какие-то.
— Лучше скажи мне, на кой черт вы устроили такую светомузыку у Каралиса, — сказал я, пригубив кофе. — Стрельба, взрывы, прочий армагеддон. Неужели нельзя было работать потише?
Казалось, мой вопрос возмутил атташе.
— А как было иначе, Николай? — воскликнул он. — Мы потеряли главного агента! Хвост за машиной Каралиса быстро устранили, мы надолго потеряли вас из виду. Тем более что они почти сразу пересадили вас в другой автомобиль. Понадобилось время, чтобы вычислить, где вас держали. Драгоценное время — ведь мы не знали, что с вами собирались делать! И когда ваше местоположение вычислили, действовать следовало быстро. Так что единственное прикрытие, которое мы смогли организовать — бандитская разборка в стиле балканских войн двадцатилетней давности. Тогда подобный налет мало кого бы удивил. Впрочем, как и сейчас…
Теперь понятно, чего это Вук так радовался. Наверняка его юность пришлась на все эти картельные войны. И что-то мне подсказывает, что пулеметчиком он выступал далеко не впервые. Тряхнул стариной, так сказать.
Вот только теперь все становилось гораздо сложнее. Каралис мертв, из него ничего не вытянешь. Из Воронцовой помощница так себе. А Ливен… Ливен и вовсе играет за себя. Пытается продать свою жизнь подороже. Впрочем, и на этом можно сыграть.
— Кстати, как вы вычислили, где нас держали?
Столыпин улыбнулся.
— Коллеги из Аудиториума пособили. Ваша кровь…
— Точно.
— Правда, пришлось поторопить ученых. Но и здесь пригодилась высочайшая протекция. Я от вас, конечно, в шоке, Николай. Вы выпрыгнули на мою голову как чертик из табакерки. И с вашим появлением события завертелись с такой скоростью, что, признаюсь, мне едва хватает сил, чтобы за ними угнаться.
Я улыбнулся.
— Наша задача — эти события опережать, Андрей. Особенно сейчас. У меня к вам просьба.
— Весь внимание, ваше сиятельство.
— Нужно полное досье на Ливена и его ближайших родственников.
— Уже собрано. Мы здесь тоже не в лаптях ходим, ваше сиятельство, — улыбнулся Столыпин и достал из кожаного портфеля папку. — Князь Иван Романович Ливен собственной персоной.
— Спасибо. Вот видите, вы уже предугадали некоторые события.
Одной рукой прихлебывая невозможно горячий кофе, я принялся листать досье высококлассного менталиста. Известная фамилия, титул, Второй ранг Благодати, блестящее обучение в Аудиториуме… Ему предлагали место при дворе, открывали все дороги для службы, и одно предложение он даже принял… А затем срочно оборвал все связи и отбыл в Париж. И после этого сведений о жизни молодого князя почти не было. Последние пять лет — пустота.
Я залпом допил кофе и содрогнулся, когда горячий напиток обжег рот. Зато взбодрился.
— А на его сестру что-нибудь есть?
— Дальше. Все в той же папке.
Итак, княжна Вероника Романовна Ливен… Шестнадцать лет. Родилась в Париже в местной резиденции Ливенов и всего пару раз бывала в Петрополе. Нет достоверных сведений о ранге силы. Но, надо полагать, он немаленький. Девушка была на домашнем обучении, сведений о ее выходе в свет тоже не было. Хотя, казалось бы, княжна из Российской империи должна была бы блистать во Франции. Но Ливены там вели максимально закрытую жизнь. Что было крайне необычно.
Я пробежался глазами по сведениям о родителях, и кое-что стало понятнее. Старший князь Роман Карлович и его супруга разъехались семнадцать лет назад. Семья была вовлечена в светский скандал, связанный с адюльтером. Княгиня спешно отбыла в Париж и с тех пор не бывала в России ни разу. С разводами среди аристократии у нас здесь до сих пор было туго, так что князь и княгиня просто жили отдельно.
И, судя по всему, княгине Ливен было что скрывать. Я бы не удивился, если именно она завела знакомства, в которые впоследствии вляпался и ее сын. Но подробности всего этого нужно выяснять у самого Ливена-младшего.
Я закрыл папку и с тоской уставился на пустой стаканчик.
— Сделать вам еще? — предложил Андрей.
— Да я и сам могу. Чай, не инвалид. Где здесь можно добыть кипяток?
— В чайнике, вы не поверите, — усмехнулся атташе, пересек комнату и нажал кнопку на древнем аппарате. — Вот здесь.
Я как раз нашел пакетик растворимого кофе, когда в дверь постучали.
— Простите, господа, — в проем высунулся орлиный нос уже знакомого мне бойца, владевшего русским языком. — Вук просит вас обоих спуститься в гаражу.
Вода закипела, и я щедро плеснул ее себе в стаканчик.
— Что ж, это я вовремя заварил. Видать, кое-кто готов общаться. Идем?
Кажется, прежде это здание было каким-то заводским цехом. Мы вышли из «офисной» части здания и прошли по узкой галерее над огромным залом, где уже многие годы пылились навеки остановленные машины. Теперь было трудно предположить, что здесь производили. И лившийся из огромных окон яркий свет только усугублял картину.