В итоге чета Громовых предлагает нам ещё на один день поехать к ним и остаться. Отдохнуть всем за столом весело, потом отправить детей играть, а самим перейти на взрослый уровень расслабления и отдыха. Ну а потом уже разделиться на парочки и по спальням.
Но по приезде в дом Милены и Вадима мы обнаруживаем сюрприз. Точнее, целых два. И если один мне приятен, и я даже рада его видеть, то второй не очень. Утренняя встреча уже подпортила мне настроение.
Мать и отец Егора с Вадимом явно уже не первый час сидят за столом с отцом моей подруги и о чём-то беседуют. А значит, что приехали они ради нас и ждут сейчас именно нас. А точнее, меня и Тимура.
Взгляд женщины, стоило нам только войти, сразу же устремляется к Тимуру.
Оборачиваюсь к Алёне и одними глазами спрашиваю, как это вышло. Она также молча, мимикой отвечает, что виновата, но она не хотела.
– Я не могла дождаться, – произносит одними губами, подойдя ближе. – И я только бабушке написала, чтобы она приехала. Не дедушке.
– Ладно, – сдаюсь, когда вижу, с какой любовью бабушка смотрит на своего неожиданного внука. И как она ему рада.
Ей можно. Точно будет любить Тима, несмотря ни на что. Хоть родной, хоть нет. Истинная бабушка и женщина.
Поприветствовав всех, Милена уходит и распоряжается о том, чтобы подавали ужин. Громовы-старшие, естественно, остаются. И всё время за столом оба не сводят с меня взглядов и не оставляют меня в покое.
– Какой милый малыш, – тянет Ксения, глядя на то, как я накладываю сыну в тарелку ещё кусочек грудки. – И самостоятельный какой, – хвалит, глядя на то, как он детской вилочкой орудует и успевает даже девочкам помочь. Марину даже успел несколько раз накормить и футболочку запачкать.
– Да, я сам кушаю! Я большой мальчик, – отвечает он ей важно.
Ещё бы это было всегда, а не только, когда на него смотрят другие, и он хочет казаться большим.
– А сколько тебе лет?
– Три! – показывает он на пальцах.
– А где твой…
– На месте, – не даю ей договорить, но прекрасно знаю, про что она спрашивает.
– О, как хорошо! – мигом начинает улыбаться. – Хорошо! – и, чтобы спрятать довольную улыбку, берёт бокал и прячется за ним.
– А вы уже документы оформили? – вступает в разговор Данил Вадимович. – Дали мальчику нашу фамилию? Вы поторопитесь! Пока маленький, я его ещё успею перевоспитать.
– Не надо меня воспитывать! – говорит Тимур, поняв, что речь о нём. – Я воспитанный мальчик! – Злится на собственного деда.
– Никогда не перебивай старших, – окатывает его взглядом, каким можно приструнить взрослого, но ребёнка он пугает. Тимур тут же вжимается в меня и прячет личико у меня в вороте кофты.
– Не трогайте моего сына. Своими занимайтесь. – Не оставляю Громова без ответа. – Своим я сама займусь.
– Ну, когда он возьмёт фамилию моей семьи, то я буду иметь на него столько же прав, сколько и ты.
– Ну уж нет!
– Данил! – восклицает Ксения. – Прекрати!
– Отец! – в голос поддерживают мать Егор с Вадимом.
– А почему нет? Единственный наследник! Вот подарите мне по сыну родному – будете иметь право! А сейчас молчать!
– Хватит! – Милена ударяет по столу, привлекая внимание всех к себе. – Вы в нашем доме, папа. И я не позволю в моём доме оскорблять и обижать моих гостей!
– Сара, мы можем тогда поговорить наедине? – неожиданно спрашивает, наверное, решив, что я, как дура, соглашусь на то, чтобы он приватно меня оскорблял?
Ну уж нет!
– Она никуда не пойдёт, – вступается за меня Егор. – Я её не пускаю, – и его рука оказывается у меня на талии. – Ишь что удумал.
Сара
Как и следовало ожидать, после ужина оказывается, что Громовы-старшие приехали с ночёвкой. Их заселяют в комнату, где должна была прошлой ночью ночевать я. Но всё повторяется, и эту ночь я проведу в спальне Егора, как и предыдущую. Тимур принял твёрдое решение ночевать в комнате близняшек.
– Сара, – Алёна подходит ко мне во время уборки стола. – Я долго думала и поняла, что тебе всё же надо поговорить с дедушкой.
– Зачем? – кидаю взгляд на старших членов семьи, что беседуют между собой.
– Потому что он от тебя иначе не отстанет, – подсказывает тоном, словно это элементарно, а ей приходится мне разжёвывать, как ребёнку. – Пусть он тебе скажет всё, что хочет сказать. И успокоится. Тебе хорошо и ему.
– Думаешь?
– Я уверена в этом, – кивает она со знанием дела. – Но ты не переживай! Я буду рядом. Спрячусь где-то и если он перейдёт черту, то вылезу и спугну его. Хорошо?
– Ты со мной? – с сомнением переспрашиваю.
– Ну да, – мотает головой. – Ты теперь моя семья, и я буду тебе помогать. Это моя обязанность.
– Хорошо, – соглашаюсь и, закончив с уборкой стола, вместе с Алёной уходим воплощать план в реальность.
Прячем малышку за шторой мастерской, а после я иду искать свою жертву, которую мне нужно привести туда, где стоит Алёна. И пусть я не уверена, что малышка сможет спугнуть дедушку, она права. Мне нужно поговорить с отцом Егора, и лишняя поддержка мне не помешает.
Мне везёт, и я застаю мужчину выходящим из кабинета своего старшего сына, который находится неподалёку от мастерской Милены, где она писала сама раньше, а теперь это семейная мастерская, где пишут все. Дочь. Мать. Отец. И близняшки пытаются по наскальным рисункам на обоях сюда заглянуть.
– Данил Вадимович, – окликаю мужчину. – Мы могли бы поговорить? – указываю ему на дверь в паре шагов от меня.
– С тобой? Без Егора? – уточняет и идёт в мою сторону.
– Без него, – отвечаю и запускаю своего будущего свёкра в комнату-ловушку.
Когда он входит, вхожу следом и закрываю за нами дверь. С опаской поглядываю на укрытие Алёны и даю себе установку держать себя в руках. Всё же этот шпион может работать сразу в двое ворот.
– О чём вы хотели поговорить? – первой заговариваю с ним.
– Назови сумму. Любую. Плевать уже, – произносит он вполне серьёзным и равнодушным тоном. – Хоть квартиру и дом в центре. Просто назови, что ты хочешь за то, чтобы бросить моего сына, – опускается на табурет. – Да, он молод. Красив. Состоятелен. Но он нестабилен, Сара. Пойми это. Вы не сможете быть вместе!
– Почему? – следуя его примеру, сажусь на один из табуретов.
– Потому что ты не из тех, кто будет прощать Егору похождения, – хмыкает, напомнив своей гримасой Алёну. – А они будут! И на этом фоне начнутся ссоры. Скандалы. И всё это потом будет в прессе. Я не хочу, чтобы моё имя полоскали все, кто может и нет.
– Вы так уверены в своём сыне? – прыскаю от смеха. – Если да, то вы ошибаетесь.
– Он моя точная копия в молодости. Я знаю, что будет по итогу.
– Вы изменяли своей супруге? – округляю глаза, не веря в то, что слышу.
– Нет, конечно, – восклицает и даже крестится. – Её отец был тем ещё наблюдателем. Мне даже и мысли не давали допустить об измене. Он контролировал каждый мой шаг.
– Егор успокоился, Данил Вадимович. И он мне не будет изменять.
– Вы не сможете быть вместе! Девочка, услышь меня! Найди мужика себе по статусу и уровню!
– Сможем! – нахмуриваюсь и, вскочив, делаю шаг к нему, но неудачно встаю на ногу и падаю. – Ой! – вскрикиваю и поднимаю взгляд на Громова-старшего. – Ай, ай! – кривлюсь от боли.
– Вот именно поэтому не сможете, – вздыхает он, встав и обойдя меня. – Ты же невезучая. Да, фигурка есть, но, кроме этого, в тебе больше ничего нет, Сара. Ты быстро ему наскучишь, и мою фамилию начнут полоскать везде, где можно и нельзя. Он будет тебе изменять. В тебе нет ничего, кроме смазливого личика.
– Помогите встать, – тяну руку, прося поддержку, потому что самой у меня не выйдет. Я уже знаю. Проходила. Нога слишком сильно болит, и стоит мне на неё опереться, как заскулю от боли и только хуже сделаю себе.
– Завтра утром я жду от тебя цену. Подумай хорошо, – хмыкает и выходит из мастерской, оставляя меня сидеть на полу.
– Вот негодяй! – ругается Алёна и, выбравшись из своего укрытия, подбегает ко мне. – Сломала? Сильно болит? Может, врача?
– Да нет. Просто подвернула, скорее всего, – отвечаю ей сквозь боль и лёгкие струйки слёз.
– Бедная, – гладит меня по ноге, чуть выше лодыжки. – Надо лёд приложить и мазь нанести. Давай, помогу встать, и мы все сделаем? Давай? Ты только не плачь, пожалуйста! Мы сейчас обезболим! Не плачь! Всё будет хорошо!
***
– Аккуратно, пожалуйста, – просит меня Алёна, пытаясь помочь мне дойти до нашей с Егором спальни. – Не упади! Держись за меня и стену. Пожалуйста, – чуть ли не слёзно просит, видя, с какой гримасой мне даётся каждый шаг.
– Всё хорошо, малыш. Всё хорошо, – кряхчу через боль, стараясь не показывать, как мне чертовски больно.
Но сама виновата, что упала. Надо было быть аккуратнее. Мама тысячу раз говорила, чтобы смотрела, куда наступаю, а я…
Дура!
Но каков подлец этот Громов-старший! Бросил и даже не помог! Хоть бы на помощь позвал кого!
– Он такой злой, – словно читает мои мысли Алёна, ругаясь на своего дедушку. – Я больше его видеть не хочу после такого! Нельзя обзывать старших, но он козёл! – выпаливает, сжав губы от злости. – У него нет сердца! Тебе же больно! Даже Егор, когда с Владом сильно поругался и когда ему помощь нужна была, быстро прискакал! Помог Владику со всем, что нужно. И когда Влад и все его заболели, Егор приходил и помог им. Еду бабушкину отвозил, врачей вызывал и даже с двойняшками играл, потому что Владу и Вике было ещё плохо! А дедушка… Нужно ведь было просто помочь встать! И позвать кого-то, а он… Злюсь на него я сильно, Сара!
– Такое бывает, Алёна.
– Я с ним больше не буду разговаривать. Забастовка! – решительно заявляет. – Пока он не исправится и не попросит прощения! И даже потом я буду думать, что с ним делать. Я когда своему дедуле расскажу, то он вообще его на порог больше не пустит. И сейчас выгонит. Я это устрою! Я могу! В этом доме только хорошие люди будут находиться. Бабушка пусть остаётся, а дедушка Даня пусть уезжает!