Франклин: Я согласен с вами, что мы не хотим чего-то вроде межштатной торговой комиссии для контроля печати».
(Майкл Крозер и другие в книге «Кризис демократии» делают следующие заявления в отношении «Акта о межштатной комиссии и антитрестовского акта» Шермана: «Сейчас появляется необходимость какой-то альтернативы, сравнимой по влиянию со СМИ… также есть необходимость гарантировать правительству право и возможность утаивать источник сведений»).
Авторы продолжают утверждать, что если журналисты не подчинятся этим новым ограничительным стандартам, то тогда «альтернативой могло бы быть регламентирование правительством»).
«Саттон: Мне трудно понять, почему Трехсторонняя комиссия разделяет такую точку зрения.
Франклин: Как я только что упомянул, мы наняли трех авторов для каждого отчета. Авторам разрешено говорить то, что они считают правильным. А вот, что делает Трехсторонняя комиссия: она говорит, что мы считаем этот отчет достойным того, чтобы публика его увидела.
Это не означает, что все члены Трехсторонней комиссии согласны со всеми формулировками в отчете и фактически большинство из них могут быть несогласными с определенными вещами.
И вот там, где с формулировкой многие члены Трехсторонней комиссии похоже не согласны, мы помещаем в конце краткое изложение дискуссии. В конце этой книги имеется резюме обсуждения нашего собрания, которое подвергает сомнению различные вещи».
Пытаясь сохранить дистанцию между Трехсторонней комиссией и отдельными ее членами, мистер Франклин тут не допустил «общую философию», что по-видимому наводит на мысль о том, что у них общие взгляды, по крайней мере, на основные проблемы.
«Саттон: Не скажете ли вы, мистер Франклин, имеют ли члены Трехсторонней комиссии общую философию?
Франклин: Да, это так. Я думаю, все они полагают, что этот мир будет работать лучше, если основные промышленные державы будут консультироваться друг с другом по вопросам всей политики и стараться вместе ее вырабатывать. Это не значит, что они во всем будут согласны. Конечно, нет. Но, по крайней мере, они будут знать, что чувствуют другие страны и почему это чувствуют.
Саттон: Газета „Файнэншл Таймс“ в Лондоне — редактор Ферди Фишер, член Трехсторонней комиссии. Он уволил составителя передовиц Гордона Тетера, проработавшего долгое время, за то, что он хотел писать статьи с критикой Трехсторонней комиссии. Есть ли у вас какие-либо комментарии?
Франклин: Я вообще не знал этого. Это звучит страшно невероятно, но если вы говорите, что это так, наверное это так».
(См. главу седьмую, «Цензура Трехсторонней комиссии: дело К. Гордона Тетера» в книге «Трехсторонняя комиссия над Вашингтоном». Члены Трехсторонней комиссии считают СМИ «сторожем» и комментируют это так: «Их главное воздействие — это видимость. Единственно реальным событием является то, о котором сообщили, что его видели. Поэтому журналистам принадлежит решающая роль сторожей одной из главных величин общественной жизни».)
Джордж Франклин пошел еще дальше по вопросу контроля над печатью, когда его спросили, как Трехсторонняя комиссия выбирает писателей и одобряет ли выбранных писателей.
«Риис: Да, мистер Франклин, я заметил, что вы сказали, что Трехсторонняя комиссия не несет ответственности за использование права на цензуру издателя, но мне было бы интересно знать, как вы отбираете писателей, чтобы выделить различные позиции.
Франклин: Что ж, это очень интересный вопрос. Мы проводим совещания с председателями. Ситуация создается вот таким образом. Три председателя, по одному от каждого из трех регионов. Три секретаря, по одному от каждого из трех регионов, а также я, имеют промежуточную штатную должность „координатора“.
И вот председатели и секретари встречаются, обсуждают не только темы, которые, по их мнению полезны, но также авторов для освещения этих тем. Затем эти темы обсуждаются всей комиссией и одобряются или слегка изменяются. Авторов выбирают члены персонала после консультации с председателями.
Риис: Значит, хотя вы не несете ответственности за конечный продукт, вы отвечаете за выбор писателей.
Франклин: В значительной степени. Несомненно.
Риис: Значит, каждый раз ставится ваш штамп, разрешающий издание?
Франклин: В некотором смысле да. Конечно, мы выбираем писателей, ибо считаем их очень хорошими, это очевидно. До сих пор каждый отдельный отчет, написанный авторами, фактически принят для публикации Комиссией.
Риис: Значит, отчет о новостях СМИ был принят?
Франклин: Он был принят, но по нему было много полемики. Чувствовалось, что это важное заявление, в котором довольно много новых интересных идей. Была и очень сильная оппозиция, что отражено в конце отчета в разделе под названием, если я не ошибаюсь „Итоги дискуссии“».
Несмотря на такие уклончивые утверждения мистера Франклина, здравый смысл подсказывает, что фактические отчеты Трехсторонней комиссии отражают общую философию, иначе Трехсторонняя комиссия вряд ли стала бы тратить денежные средства на их публикацию.
Выражение «не обязательно согласны с авторами» — это просто тактический ход, позволяющий избежать ответственности за нежелательные взгляды.
В отношении ненормально низких налоговых ставок, выплачиваемых банками и фирмами Трехсторонней комиссии, Джордж Франклин-младший был крайне уклончив и на то есть веские причины. Члены Трехсторонней комиссии оставались безнаказанными за убийство, уклонение от налогов.
Вот соответствующий отрывок интервью о налогах по муниципальному совету Блаффс:
«Комментатор: Мистер Саттон, у вас есть еще вопросы?
Саттон: У меня еще один вопрос, это касается совершенно новой области: налогообложения. Мы установили, что Дэвид Рокфеллер является председателем и наиболее мощным влиятельным лицом в „Чейз Манхэттен Бэнкс“. Так вот, вы случайно не знаете налоговую ставку, которую платит „Чейз Манхэттен“ в США?
Франклин: Я не знаю… вроде знаю — это около 50 % (пятьдесят процентов).
Саттон: Я дам вам некоторые цифры. В 1976 году налоговая ставка „Чейз Манхэттен Бэнка“ была абсолютный ноль. Удивительно, если вы так влиятельны в политике, почему вы не можете платить налоговую ставку, по крайней мере эквивалентную ставке среднего американского налогоплательщика, которая равна 15 %, или 20 %, или 30 %.
Франклин: Я не имею никакого отношения к „Чейз Манхэттен Бэнку“. Но если налоговая ставка была нулевой, это должно быть потому, что в том году банк понес очень большие убытки в недвижимом имуществе, так я считаю.
Саттон: В 1975 году это было 3,4 %. Это всегда где-то ниже 10 %.
Франклин: Да, это чрезвычайно интересно. Это для меня новость.
Саттон: Так вот я полагаю, что вы собираетесь вести Соединенные Штаты в будущее, но очевидно вы не хотите платить справедливо полагающуюся вам долю расходов.
Комментатор: Вы говорите о членах Трехсторонней комиссии в целом?
Саттон: Да.
Франклин: Я думаю, вы увидите, что члены Трехсторонней комиссии платят столько, сколько по законам они обязаны платить в этих условиях. Я не знаю, какая именно причина была в случае с „Чейзом“. Они в самом деле понесли тяжелые потери; я не знаком достаточно хорошо с их положением, чтобы быть в состоянии сказать вам об этом».
Короче, члены Трехсторонней комиссии создают себе преимущества, когда дело касается налогов.
Нормы Трехсторонней комиссии печально известны тем, что, по-видимому, ее члены платят до смешного низкие ставки налогов, которые довольно часто равны нулю.
И все это законно, так как политика Трехсторонней комиссии становится законом, благодаря политикам Трехсторонней комиссии.
Поэтому Джордж Франклин может сказать, что «члены Трехсторонней комиссии платят столько, сколько по законам они обязаны платить на этих условиях».
Выводы
Мы теперь можем оценить цели и намерения Трехсторонней комиссии.
Хотя вначале она была представлена, как «исследовательская группа» заинтересованных граждан, занятых мировыми проблемами, мы обнаруживаем, что она является чем угодно, но только не этим.
Первое открытие — это то, что с самого начала Трехсторонняя комиссия представляла крайне узкие круги населения в каждой отдельной стране.
Она настолько представляет мир, потребности и мировые нужды, насколько лиса представляет цыплят в курятнике.
Доминирующее влияние в ней всегда было за Дэвидом Рокфеллером и банкирами его уровня за границей. Доминирующее влияние оказывают международные банкиры, те, которые осуществляют в значительной степени контроль за направлениями мировых событий через финансовый контроль.
Более того, Дэвид Рокфеллер долгое время был председателем федерального резервного банка в этой частной системе. Федеральная резервная система — это не общественная организация, а частная и этот факт надо иметь в виду.
Дистанция между федеральным резервом и господствующим в данный момент правительством сохраняется намеренно, чтобы контролировать финансовую систему в интересах тех, кто является хозяином федерального резерва.
У Рокфеллера маленький исполком, который приглашает известных граждан присоединиться к Трехсторонней комиссии. Это увековечивает влияние Рокфеллера, ибо новые члены по крайней мере симпатизируют задачам Рокфеллера в своих частных суждениях.
Это само по себе не вызывало бы возражений, если бы Трехсторонняя комиссия действительно была бы «исследовательской группой» и если бы Трехсторонняя комиссия проявляла такой же интерес в дисквалификации федерального правительства при назначениях, какое она проявляет в работе федерального резерва.
Но Трехсторонняя комиссия это не «исследовательская группа». Ее исследования отданы на откуп теоретикам, которые могут также отражать взгляды Трехсторонней комиссии.
Эти исследования являются затем основой для дискуссии в ТК, а согласованная политика становится политическими взглядами отдельных членов.